Страница 3 из 19
Отрываюсь и смотрю на нее. Черные, цвета воронова крыла волосы, разметались. Белая кожа такая гладкая, как будто она у нее фарфоровая. Губки приоткрыты, глаза распахнуты, на шее венка розовая бьется, пульсирует. И под рукой у меня начинает пульсировать. Что ж ты делаешь со мной, я же сорвусь сейчас в бездну…
Хочу увидеть, как она кончит, и ускоряюсь. Девушка закрывает глаза и складывается вдвое с утробным, хриплым стоном. А я быстро высвобождаю член, приставляю в ее горячему входу и теряю рассудок, одновременно толкаясь бедрами и врываясь языком в рот.
Тормоза отказали окончательно. Я трахаю девушку, которую вижу впервые в жизни, безо всякой защиты и получая такой кайф, который раньше мне и не снился. Остервенело вбиваюсь в обмякшее тело членом и ртом. Да, я целую шлюху. Но мне не противно, наоборот, мне так до одури сладко, что я не сдерживаюсь, начинаю хрипло стонать в ритм своим толчкам.
Не сразу понимаю, что она притихла, и эта тишина никак не связана с очередным оргазмом, она просто вцепилась мне в плечи и громко дышит. К финалу лечу на полной скорости, вжимаюсь до упора, натягивая ее на член так, будто хочу пробить дно.
Кончаю просто феерично, судорожно вдалбливаясь, что-то шепчу бессвязно, похоже, у меня неслабо сорвало крышу. Потому что хочется сказать что-то совсем непривычное, ласковое. И чтобы она тоже что-то сказала в ответ.
Вытерла мне ладонью потный лоб, сказала, что я лучшее, что с ней было. А я ей то же самое скажу. Дебил, да? У меня рот не настроен такое выдавать, максимум, на что я способен — сказать, что такой сладкой е…ли у меня еще ни с кем не было.
Но она молчит, и я чутьем понимаю — что-то не то. Выхожу из нее. И сразу назад хочу, но мне не нравится ее закушенная губа и закрытые глаза.
— Сладкая, — осторожно шепчу на ушко, мысленно охеревая от того, какое оно у нее розовое и аккуратное. Она сама вся такая, будто вылепленная, ничего лишнего. Идеально все.
А потом она открывает глаза, опускает их вниз, и мы вместе смотрим на вымазанный в крови член. Меня накрывает. Продолжаю вдавливать ее в стенку, а сам смотрю то на нее, то на кровь.
— Откуда кровь, сладкая? — едва сдерживаю бешенство. Что за подстава, Саркис совсем рамсы попутал?
— Но вы же сами сказали… ты же сам сказал, — быстро поправилась, видимо, выражение лица у меня сейчас не самое приветливое, — что надо его сделать…
И у меня в затуманенных мозгах наступает прозрение. Чуть ли не рычу:
— Ты что, девственница?
— Нет, — она мотает головой, и мы снова вместе смотрим на кровь, — уже нет. Кажется…
Так, отползаем, Талеров. Душ дома. Застегиваю ширинку, стараясь стереть кровь хотя бы из мыслей.
Руки подрагивают, пока я стаскиваю рубашку, заворачиваю в нее свою бывшую девственницу и осторожно поднимаю на руки.
— Зачем, Тимур, — пытается сопротивляться.
— Тихо, девочка, — обрываю, — правило у меня. Все мое — со мной.
Затихает. А я несу ее к машине. Теперь она определенно моя, хоть я и не решил, плохо это или хорошо.
И да, Талеров. Дно ты сегодня точно пробил.