Страница 53 из 55
– Тетя, – обнимаю Диего за бицепс и целую. – Это мой Диего.
– Доброе утро, Софья, – здоровается он. Смотрю удивлённо на него.
– Ты выучил мой язык?
– Да. Ты же говоришь на испанском. К тому же, я теперь понимаю почти все слова. И больше у тебя не получиться материть меня на незнакомом языке.
– Ты меня недооцениваешь! Понадобиться я и японский мат выучу! – Диего рассмеялся. А голос и улыбка у него прежние.
– Диего? – переспрашивает тетя. – Тот самый отец нашего Энрике? – я быстро киваю, не могу сдержать счастливую улыбку.
– Так что мы стоим? Нужно покормить человека с дороги. И Яра! Ты же его всего в земле перепачкала!
– Прости, – снимаю резиновою перчатку с руки и отряхиваю футболку. – Ты же ещё дом не видел! – тащу его за руку. Охранник смотрит на нас.
– Это хозяин дома, – поясняю я.
– Яра. Ты же хозяйка. Я для тебе купил дом.
– Ну уж нет! В доме должен быть хозяином мужчина. А мы с тетей за уют отвечаем, – иду, походкой утки, немного стесняюсь. Вдруг не понравлюсь Диего в виде колобка. Он то ехал к стройной фигуристкой девушке, а тут такой смешарик выкатывается.
В доме мельком выхватываю свое отражение в зеркале. Боже! А что у меня на голове! И сарафан весь в пятнах!
– Тетя, покорми Диего! Я сейчас!
Убежала в комнату на первом этаже. Я так и не смогла занять ту спальню, которую он выбрал. Скинула сарафан в ванной, набрала в руки воды. Когда распрямилась Диего уже стоял за моей спиной. Я прикрыла грудь руками, чувствуя себя смущенной.
– Не смотри на меня!
– Почему? – он обнимает меня со спины, целует в плечо в его глазах пламя преисподней. Обжигает, развращает. Мне в попу упирается твердый член.
– Потому что. Я не хочу чтобы ты видел меня такой. У меня на боках растяжки, а грудь так увеличилась, что вены видно. И я похожа на шар для боулинга.
– Ты прекрасна, моя Миледи, – совершенно искренне ответил он, поглаживая уснувшего малыша. Откидываю голову назад, опускаю руки, позволяю его умелым пальцам играть с чувствительными сосками. Это так хорошо. Позабытое пламя вожделения охватывает меня с невиданной силой. Завожу руку назад, ворошу непослушные отросшие волосы. Они все такие же на ощупь. Диего целует меня в шею.
– Я до жути тебя хочу.
– Я тоже, маленькая. Но я потерплю. Не хочу навредить малышу. Терпел же как-то восемь месяцев.
– Если осторожно то можно. Мне гинеколог говорил. –Его глаза опасно вспыхивают, а дыхание учащается.
– И у тебя правда никого не было?
– Нет. Были. Левая и правая рука. Если посмотришь, они все в мозолях, – рассмеялась. Повернулась к нему лицом, провела по незнакомым чертам.
– Нравится?
– Не знаю. Не привычно.
Я заканчиваю приводить себя в порядок, переодеваюсь в очередной сарафан. Тётя Софа накрыла на стол и ушла сажать цветы. Я сидела на диване, поглаживая живот, смотрела как он уплетает за обе щеки и не верила, что это не сон. Он жив. Я, конечно, надеялась, но с каждым днём вера в то, что он какими-то чудом выжил, таяла на глазах. Сколько бессонных ночей, слез о том, что хожу на обследование одна, с завистью смотрю на парочки, на заботливых мужчин.
– Яра, – он подошёл ко мне, стёр слезы.
– Ну ты чего? – я истерично всхлипнула.
– Я не верю, что ты со мной, – он погладил живот и поцеловал. От него исходило тепло, окутывало меня коконом. Я начинала клевать носом.
– Прости, – с усилием разлепила глаза. – Я так часто спать хочу. Как маленький ребенок. У меня даже тихий час каждый день. И сейчас он подошёл.
Диего подхватил меня на руки и понес в спальню, уложил на свою грудь. Я залезла ладошкой под футболку, погладила рельефный живот.
– Расскажи, что случилось?
– Прямо сейчас?
– Да. Я хочу знать. Я видела видео, где взорвалась машина. И в новостях рассказывали. Это монтаж был?
– Нет. Так и было. Мы с Кортесом сели в машину. Он в последний момент заметил, что в нас стреляют. Мы выпрыгнули на ходу, но нас задело пламя. Он был ранен. Перетащил меня в машину охраны. Я это ничего не помню. Был без сознания. Очнулся, лицо перебинтованное. Встать не могу. Ног не чувствую. Мне сделали не одну пластическую операцию.
– Почему не сообщил мне? Я тут с ума сходила!
– Если бы я сказал, то ты бы примчалась в Мексику. А в это время там такое началось. Эль Пачо я убил, и сам числюсь в погибших. Началась делёжка. Тем более, на реабилитацию ушло много времени. Я учился ходить заново. Не хотел, чтобы ты видела меня в таком виде, – бедненький мой. Такое пережил.
– И что сейчас будешь делать? Снова воевать? Возвращать влияние?
– Как я это сделаю? Диего Герреро Гонсалес умер.
– То есть, ты больше не наркобарон? – он покачал головой.
– Я помню, что ты была против моей незаконной деятельности. Ты бы ни за что не вернулась в Мексику. Да и мне порядком это надоело. Дона Диабло больше нет. Есть испанец, проживающий в Барселоне, Диего Рей. Кортес помог мне сделать паспорт. Я даже там домик приобрел.
– Ты переедешь жить туда? – «а как же я», чуть не сорвалось с губ.
– Я буду там, где ты и наш малыш. Хочешь, будем здесь жить, хочешь в Испании. В любом городе.
– Я здесь хочу. Мне так нравится этот дом.
– Хорошо. Значит продам дом в Испании.
– Ты не торопись. Должны же мы где-то отдыхать?
– Хорошо, – улыбнулся он. – Как скажешь, Миледи.