Страница 12 из 17
На кафедре работал в основном мужской взрослый коллектив. Из женщин была только я и секретарь кафедры. Это было очень хорошо, меньше сплетен и рабочая обстановка. На кафедре графики в основном был женский коллектив, а в женском коллективе, к сожалению, всегда больше сплетен и плетутся интриги, и я была рада, что ушла от этого. На новой кафедре надо было осваивать новые предметы, но я была молода, полна энтузиазма и готова к покорению новых вершин. День за днем я осваивалась в новой обстановке: практические занятия, лекции, курсовые работы и т.д. Летом студенты после третьего курса выезжали на производственную практику на два месяца и от кафедр выделялись кураторы. Каждый куратор должен был быть с группой в течение месяца, затем его сменял другой с другой кафедры. Первый раз у меня была запланирована поездка со студентами в Черкассы на следующее лето, после моего начала работы на кафедре. Я решила взять с собой Дашеньку, а чтобы я могла ходить к студентам на предприятие и с кем-то оставлять дочку, я решила взять и бабушку. Бабушке шел 86 год. Бабушка начинала потихоньку сдавать физически и уже не было того гонору, как в наши первые годы женитьбы. Но она еще бодрилась, и я подумала, что она сможет мне помочь в этой поездке. Очень уж мне не хотелось оставлять дочку на целый месяц, да и Зенек сказал, что с двумя ему не справиться, имея ввиду бабушку и малышку. Квартиранты вот уже как год, от нас съехали, и мы уговорили бабушку не искать новых. Бабушка на удивление согласилась, и я этому была несказанно рада.
Приехав в Черкассы, мы прямо с вокзала направились на комбинат в отдел кадров. Я сказала, что приехала с ребенком и мне нужно жилье. Начальник кадров, мужчина средних лет, полноватый, очень недоброжелательно отнесся к тому, что я приехала с маленьким ребенком, да еще и с нянькой. Он мне сказал, что у него нет места в общежитии для троих и посоветовал найти жилье в частном секторе. Мне надо было объяснить, что мне не с кем было оставить ребенка, а это не нянька, а моя бабушка, но я как-то постеснялась и пошла искать жилье. Мне подсказали, где лучше поискать. Недалеко от комбината был небольшой район, застроенный одноэтажными домами. Там в одном из домов я нашла небольшую отдельную комнатку. В ней стояла кровать, на которой мы могли спать с дочкой, а для бабушки хозяйка принесла раскладушку. Вопрос с жильем решился, теперь надо было решать вопрос с питанием. Хозяйка разрешила готовить, продукты можно было купить в магазине. Пока все это устраивалось, день подошел к концу и надо было укладываться спать. Бабушка долго укладывалась на раскладушке, наверно ей было там неудобно. Я долго не могла уснуть, но потом меня сморил сон. Среди ночи меня разбудил громкий звук. Я вскочила и увидела, что бабушка упала с раскладушки и сидит на полу. Она захотела в туалет, попыталась встать, но ноги не держали, она упала и повалила раскладушку. Кое как мы опять улеглись спать. Я сказала бабушке, чтобы она меня будила, если ей надо будет встать, и я ей помогу.
На следующее утро, мне надо было поехать на комбинат к студентам. Мы позавтракали, и я попросила бабушку присмотреть за Дашенькой. Я встретилась со своей группой, осмотрела рабочие места, на которых они работали, выяснила, все необходимые вопросы и решила на обратной дороге домой заехать в центр в магазины. Я села в троллейбус. На остановке, где мы снимали квартиру, я посмотрела в окно и тут увидела, что моя бабушка с Дашенькой за ручку переходят через улицу и идут в совершенно противоположном направлении от дома, где мы снимали жилье. Хорошо, что я увидела их, хорошо, что троллейбус еще стоял на остановке. Я выскочила и побежала за ними. Догнала.
– Бабушка, ты куда идешь? Ты ведь не знаешь города, и вы могли заблудиться, – схватила я бабушку за рукав кофты и остановила.
– Это чудо, что я вас увидела из окна.
– Да, мы вот решили погулять с Дашенькой. Здесь скверик недалеко. Она попросилась.
Туда, куда они шли не было никакого скверика, и я поняла, что у бабушки в голове Черкассы перепутались со Львовом. Мы вернулись в дом, и я строго наказала бабушке никуда без меня не уходить со двора. Прошло несколько дней. Бабушка каждую ночь мучилась на раскладушке, туалет был во дворе и мне надо было постоянно сопровождать ее туда и переживать, как бы там она не провалилась, потому что это был обычный дворовой туалет с дыркой в полу. Уходя на комбинат, я каждый раз переживала, чтобы они опять не пошли гулять без меня. В общем – это было сплошное мучение для всех нас. В конечном итоге я пошла на почту и заказала переговоры с Зенеком. После разговора мы решили, что будет лучше, если я привезу дочку и бабушку назад во Львов. Дашенька будет ходить в ясельки, а бабушке будет удобнее в привычной обстановке и на своей кровати. Я сообщила в отделе кадров, что мне надо пару дней, чтобы отвезти дочку и бабушку назад домой, взяла билеты на ночной поезд, послала Зенеку телеграмму и на следующее утро мы уже были дома. Через два дня я вернулась в Черкассы, мне дали место в общежитии и оставшиеся дни командировки прошли в обычном рабочем ритме. Я время от времени звонила домой с переговорного пункта. Дома телефона не было и разговор приходилось заказывать заранее. Дома все было в порядке. Дашенька здорова и Зенек водит ее в ясельки, затем бежит на работу, а вечером после работы успевает забрать. У бабушки тоже все хорошо, она даже помогает Зенеку по хозяйству. Душа моя была спокойна. Я поняла, что это была глупая затея тащить их с собой в незнакомый город. Я как-то не подумала, что годы идут и моя бабушка уже не в том состоянии, чтобы совершать такие поездки. Я все еще помнила то наше путешествие, когда я, пятилетняя Алена, и бабушка 17 лет назад вместе ездили в Улманово, а потом в Житомир. Это было очень интересное путешествие. Бабушка было еще полна сил и поддерживала меня. А теперь помощь уже нужна ей. Поездка в Черкассы это уже сложно для нее. Ей лучше быть дома. Это было хорошим уроком меня. Больше в такие поездки я бабушку не брала.
2.5 Дочка болеет
Шли дни за днями. Дочка подрастала. Зубки у нее начали расти очень рано и этим удивили нашу детскую врач, ходить она начала после девяти месяцев, а вот говорить она долго не начинала. Я уже начала беспокоиться, но меня успокоили, что все будет в свое время. Отклонений в развитии не было никаких, а у каждого ребенка этот процесс проходит по-разному. Это произошло ближе к осени. Мне надо было пойти в магазин, который был недалеко от дома. Дашеньку я несла на руках. Тут мимо пробегала кошка, она увидела и показывая пальчиком сказала: «мама смотри кошка». Я от неожиданности остановилась.
– Ой ты моя умница! А ну скажи еще что-нибудь, – попросила я.
Она, что-то еще начала лепетать. И не было более сладких звуков для моих ушей, как этот лепет моей дочурки. С той поры она заговорила, чисто произносила звуки и говорила целыми фразами. Видно, ей нужно было время, чтобы накопить необходимый запас. Каждый день приносил какие-то новые изменения. Было приятно наблюдать как растет и развивается новый человечек. Но кроме этих радостных моментов были и огорчения. Как у любого ребенка время от времени Дашенька начинала болеть. Это тогда меня просто выбивало из колеи. Надо было идти на работу, а тут дочка болеет. Я, конечно, могла брать больничные, но кто тогда будет проводить занятия в моих группах. У каждого преподавателя свое расписание. Хорошо, что я могла свободно распоряжаться своим временем, у меня были занятия по расписанию – это было обязательно, а остальное время отводилось на методическую работу, подготовку нового материала к занятиям и в это время мне было необязательно быть на кафедре. Это меня спасало. Я могла ухаживать за дочкой, а работать дома, когда укладывала ее спать. У меня было несколько групп студентов вечерников и когда я шла на работу, муж оставался с дочкой.
Дашеньке было около двух лет, это было почти перед самым новым годом, мы как обычно с ней гуляли, она очень любила эти прогулки. Но в этот раз она была какая-то вялая. Ночью она не могла спать, ворочалась и плакала. Сначала мы не могли понять, что случилось, Мы ее спрашивали, а она показывала на ушки и говорила, что там ей болит. Мы приложили согревающий компресс, боль утихла, и она заснула. Всю ночь мы не спали. А утром я повела ее в детскую поликлинику. Врач посмотрела и направила нас к специалисту «ухо-горло-нос». Специалист определила, что у нее воспаление среднего уха. Выписала лечение, а в конце приема посоветовала мне купить прополис, развести его на спирту и по две капельки капать в каждое ушко. Сказала, что после этого мы навсегда забудем о болезни ушек. Я ее послушала, нашла прополис и стала регулярно капать это средство в ушки. Ушки у нее перестали болеть, но через какое-то время дочка начала их чесать. А тут вдобавок у нее начались бесконечные насморки и ей приходилось дышать через рот. Я опять пошла в поликлинику и там определили, что у нее увеличены аденоиды и их надо удалить, а то могут быть плохие последствия. Нас направили в детскую больницу в Брюховичи, где делали подобные операции. Оказалось, что операцию желательно делать не раньше трехлетнего возраста. Дашеньки три года исполнялось через месяц. Операцию отложили, но так как мы уже потратили время и приехали, врач решил осмотреть девочку. Меня спросили, как часто она болеет и что беспокоит. Я сказала, что у нее часто бывают простудные заболевания, болели уши, но с тех пор, как я начала закапывать прополис, уши не болят, но она их сильно чешет. Врач осмотрел ее уши и сказал, что там в среднем ухе образовалась такая корочка похожая на шагреневую кожу, ее надо как можно быстрее удалить и больше не капать прополис. Они увели Дашеньку, а через какое-то время ее привели назад. Личико было все заплаканное, не так от боли, как от страха. Врач сказал, что все закончилось хорошо, корочку удалили. Была большая опасность поранить перепонку и хорошо, что мы пришли вовремя. Я была благодарна судьбе и с тех пор стала осторожнее относиться ко всем советам, даже врачебным.