Маракуда

Пыль стала оседать, и старый вождь разглядел пилота, который всё время нырял в чрево железной птицы, вытаскивая оттуда большие и маленькие коробки. Рядом с самолетом стояла девушка, вскрывала прибывший груз, и раздавала индейцам медикаменты и провизию. В силу плохого зрения её лица старик не мог разглядеть, но по фигуре догадался, кто пожаловал к ним в гости.

За спиной вождя в дверном проеме возникла суета, шум, гам и появились любопытные индейские мордашки. Не дожидаясь разрешения, пять мальчиков и столько же девочек с радостным криком «Мария!» кинулись к девушке…

***

Огненно-красное солнце медленно опускалось за деревья, в тени которых уже бродили сумерки. На поляне весело трещал костер, вокруг которого полукругом сидели несколько взрослых индейцев, детей и прилетевшая к ним этнограф Мария.

Запах дыма, печёного маниока13 и жареных ясан (водяных курочек) плыл над деревней, настраивая на романтический лад. Марии казалось, что она окунулась в девятнадцатый век. Треск костра, полуобнаженные индейцы, не выпускающие из рук сарбаканы14, и старый вождь, который представлялся ей в роли шамана, вещающего о былых днях. На коленях у девушки лежала раскрытая тетрадь, в которую она записывала всевозможные истории.

– Сеньор15, – Мария посмотрела на старого вождя, – расскажите нам про Священное озеро.

– Расскажи, расскажи, – тут же загалдела детвора, пугая притихший лес.

– Ладно. – Старик подбросил веток в костер, подумал, глядя на звезды, и начал свой рассказ. – Это было давно, больше ста лет назад. В те дни наш народ был свободным, и всё вокруг – и горы, и леса, и то, что в небе, и в реках – всё принадлежало нам. Каждая деревня, каждое племя имели свои земли, где мужчины охотились, а женщины выращивали кукурузу. Мы ходили голые, а оружием нам служили луки и копья. Мы не знали ружей, не знали обуви и шляп, но мы были счастливы, потому что в реках в изобилии водилась рыба, в лесах – дичь, а в небе всегда парили птицы. Все племена жили в мире и согласии до тех пор, пока в наш мир не пришли белые люди, искавшие золотой город. А с ними к нам пришла кровь, болезни и предательство. Среди нас нашлись такие, которые за горсть медных пуговиц рассказали пришельцам про Священное озеро. И началась война. Жестокая и беспощадная. – Вождь умышленно сделал паузу, интригуя и завораживая слушателей. Помолчал немного для солидности и продолжил. – В тот год, когда родился Маракуда, войны и болезни, завезенные белыми людьми, унесли сотни жизней. Деревни опустели, а те, кто выжил, ушли подальше в джунгли.

– Дедушка, а кто такой Маракуда? – девочка лет шести, сидящая рядом с Марией, тронула старика за руку. – Ты никогда не рассказывал нам про него.

Старый вождь поправил шляпу и, покачав головой, ласково сказал:

– Ооо, это был великий воин…

Часть 1. Маракуда

Мальчик с ягуаром

На берегу сидел индейский мальчик.

Он сидел на корточках, созерцая темную, спокойную гладь реки. Рядом с ним на песке, уткнувшись мордой в передние лапы, лежал молодой ягуар. Зверь то ли спал, то ли прикидывался, но как только щелкала ветка или у берега раздавался плеск играющей рыбы, его уши дергались, ловя посторонний звук, а хвост вытягивался и чуть приподнимался над землей. Мальчика звали Маракуда, а его друга – Онка (Молодой Ягуар).

Они кого-то ждали.

Маракуда, из племени вай-вай16, был не совсем обычный мальчик. О том, что он потомок светлокожих муисков17 – королей Америки, он не знал, зато всегда, с того самого времени, как разум вошел к нему в голову, он осознавал свое предназначение. «Не может охотник, познавший язык братьев своих меньших, охотится на них, так же, как и лесоруб, не может срубить дерево, когда слышит стук его сердца», – так говорил старикам Маракуда. Они же в ответ только качали головами, удивляясь его мудрости.

Когда-то чибча правили этим миром, но потом, что-то пошло не так, империя пала, муиски рассеялись, растворившись среди меднокожих племен. Триста лет назад, первые белые, прибывшие в Америку, еще встречали в джунглях Амазонии индейцев со светлой кожей и голубыми глазами. Португальцы называли их «индиос до тапиок» – белые индейцы, но потом те пропали и о них почти забыли. Забыли все кроме жителей деревни, в которой родился мальчик с голубыми глазами.

На вид мальчику было лет двенадцать. Невысокого роста, с кожей цвета светлой бронзы, будто выкрашенной белилами. Чуть пухлые губки, маленький носик, и огромные, похожие на два бездонных озера, нежно-бирюзовые глаза. Черные, как смоль волосы, словно листья осоки, падали на лоб, образуя челку, из-под которой на мир смотрел не то ребенок, не то взрослый воин, познавший жизнь и мудрость матери Камуди (Анаконды18). Набедренная повязка из кожи тапира19 опоясывала его бедра, а на шее, на веревке, сплетенной из лыка дерева эшвейлеры20, висел деревянный амулет в виде каймана21. Никакого оружия у него не было, да и оружие ему было не нужно, ибо он был воплощением самого Курупиры – Духа леса.

Маракуда появился на свет в большую грозу на острых перекатах Себур-тероан, что значит Ревущие Пороги. Его отцом был Каутемок (Падающий Орел), а матерью – Ваугашин (Ручей-у-Дома), его крестным стал старый кайман Акута, а армия огненно-рыжих муравьев трубила в его честь, сообщая всем, что родился великий воин.

Как всё это было

Двенадцать лет назад жена вождя Ваугашин возвращалась с женщинами с Ишкиши-вау (Река Креветок), где собирала ползающих по мелководью красных рачков. Загрузив под завязку плетеную ивовую корзину, она взвалила ношу на спину и пошла домой, стараясь не отстать от остальных. В джунглях темнеет рано, и нет ничего хуже, чем остаться одной в ночном лесу, кишащем хищниками, змеями и ядовитыми насекомыми. Вокруг лежал непроходимый лес Кумария22 с его бездонными омутами, трясинами и ядовитыми лианами.

Ваугашин была на девятом месяце, и ей пришло время рожать, когда прибежали соседки и сказали, что все берега Ишкиши-вау усыпаны креветками. Маленькие существа выбирались на теплое мелководье всего лишь раз в году и то на два-три дня. Поэтому надо было спешить, и все женщины в деревне, похватав корзины, устремились за деликатесами.

Не захотела остаться дома и Ваугашин.

Как назло, в ту ночь пришла гроза с острогов Камо-Маунтинс (Солнечные Горы). Тяжелые свинцовые тучи закрыли небосклон, коснувшись верхушек деревьев. В лесу быстро сгустился мрак, а по небу прокатилось эхо приближающейся грозы.

Жена вождя прибавила шаг.

Она испугалась, что сильно отстала. Ей было тяжело и неудобно тащить ношу, и от этого у неё заболел низ живота. Младенчик дернулся и завозился во чреве, усиливая неприятные ощущения.

– Ой! – вскрикнула Ваугашин, опуская корзину на землю. Женщина вытерла пот, струящийся по её миловидному лицу, и, обхватив живот, привалилась к дереву. Бросать креветок не хотелось: зачем, спрашивается, тогда тащилась в такую даль? Она решила переждать, пока утихнет боль и вернутся силы. Ваугашин присела на вывернутое с корнем дынное дерево. Поваленный ствол был увит лианами и покрыт густым бледно-зеленым мхом.

13

Маниок – съедобное растение. В сыром виде корнеплоды очень ядовиты, их употребляют в пищу только вареными или печеными. Из крупы варят кашу, а из муки делают лепешки.

14

Сарбакан – духовое ружье бразильских индейцев.

15

Сеньор – уважительное, вежливое обращение.

16

Вай-Вай – индейское племя, проживающее в верховьях реки Эссекибо и на её притоках.

17

Муиска или чибча – одна из высокоразвитых цивилизаций Южной Америки в XII—XVI вв.

18

Анаконда – змея семейства удавов, по способу размножения относится к яйцеживородящим. Взрослые особи достигают размеров в 10–12 м и весят 150–200 кг.

19

Тапир – крупное млекопитающее животное, имеющее небольшой хобот. Живет вблизи рек и болот; из-за пристрастия к воде зовется «речной свинкой».

20

Эшвейлера – дерево с дисковидными корнями, достигает в высоту 30–35 м.

21

Кайман – крокодил, водится в Центральной и Южной Америке. Размер особей, обитающих в бассейне реки Амазонки, достигает 4–4,8 м; весят они 300–400кг.

22

Кумария – дословно «клубок»: буйный тропический лес, сплошное переплетение растений.