Его добыча – 2

Увиденное красотой не впечатляло. Белёсое небо, затянутое не облаками, а чем-то вроде тумана, сквозь который у самого горизонта тускло просвечивал маленький диск розового солнца. Из-за этого окружающее пространство казалось сумрачным и нереальным, словно я смотрела сквозь прибор с инфракрасным фильтром.

Впрочем, уверена, даже при обычном освещении местный пейзаж не был радующим глаз, прекрасным зрелищем. Унылая, простирающаяся до самого горизонта равнина. Даже на вид не твёрдая, а топкая, покрытая жёлто-коричневой жижей, из которой торчали редкие красно-бурые растения. Я посчитала эти образования таковыми. Невысокие, безлистные, похожие на засохшие, словно ломаные стволы деревьев.

Там, где «флора» росла чуть гуще, образовывались небольшие возвышенности-островки, покрытые густой пожухлой… травой? Росла она на поверхности всё той же жижи – ноги амиотов, бродивших именно по такому участку, по щиколотку, а иногда и по колено вязли в топкой грязи.

Вдали, где вероятных растений совсем не было, поднимался к начавшему темнеть небу столб дыма. Ветер сносил его в сторону, но он всё равно не исчезал – что-то горело внутри останков транспортника, уже практически полностью ушедшего под поверхность болота – оставался видимым лишь маленький фрагмент носовой части. Далеко на горизонте, наверное в нескольких километрах, был виден ещё один дымный шлейф.

– Там… корма. Отвалилась… Двигатель взорвался.

Пояснение, хоть и сказанное равнодушным тоном, но в очередной раз доказывающее – падение было страшным. Просто чудо, что хоть кто-то выжил… Впрочем, я бы не удивилась, узнав, что абсолютно все амиоты выдержали разрушительное столкновение корабля с землей.

Осматриваться, болтаясь на руках Седьмого, было не очень удобно, но мне бы и в голову не пришло жалеть об этом. Сейчас я сама, как бездумная и ведомая лишь инстинктом мартышка, цеплялась за него.

С чем можно сравнить подобное? Разве что с попаданием современного человека в какой-нибудь древнейший палеолит – чуждое, дикое и устрашающее место, напрочь лишённое условий для нормального существования. Кров? Пища? Ничего этого здесь не было. Я осталась в одиночестве, в окружении сверхсуществ с сознанием младенцев, в месте, где мне не выжить.

Мы – дети современных технологий и прогресса – давно разучились выживать при отсутствии необходимого комфорта и условий. Но амиоты… У амиотов подобной проблемы не было. Они её себе даже не представляли! Вели себя настолько равнодушно и спокойно, словно для них естественно – бродить в болотной грязи, без возможности как-то обезопасить себя или хотя бы устроиться для отдыха. Их ничуть не беспокоила невозможность скрыться куда-то от глаз неведомой и вероятно бродящей поблизости угрозы из числа наверняка имеющейся в наличии местной фауны.

Поразительно, но я вообще не видела различий между их поведением в клетках, затем на корабле и теперь вот здесь. Они не осознавали последствий случившегося?! Им было всё равно? Меня же паника захлестывала – тем сильнее, чем невозмутимее и деловитее вели себя недавние подопытные. Один факт их присутствия в этом месте угнетал: те, кто создавал их тела, не получили ни одного шанса выжить в случившейся трагедии. А «эксперименты»…

«Эксперименты» согласованно и внешне безмолвно перемещались по островку. Возились с теми из своих, кто пострадал во время крушения или же ещё до посадки имел сложности с управлением телом. Разбирали беспорядочную груду того, что, вероятно, успели прихватить с собой с транспортника. Рассмотреть в подробностях у меня не получалось – работали они в тесном контакте, напрочь перекрывая обзор на «добычу». Седьмой тоже не стоял, постоянно перемещался, явно участвуя в общем действе, хотя его функции больше походили на работу наблюдателя. Или координатора?

Так и не успев в этом разобраться, я в очередной раз вздрогнула. Только сейчас причиной были не мои страхи, а раздавшийся совсем рядом стон. Нет! Не стон! Это был мучительный сдавленный вопль! Словно того, кто пытался его издать, душила рука силача и одновременно рвала на части стая хищников.

Сквозь тонкую эластичную ткань скафандра ощутив очередное напряжение мышц Седьмого, теснее прижавшего моё тело к себе, я всё же сумела бросить взгляд в сторону. Источник звука оказался недалеко от общей массы тёмных из-за въевшейся в одежду и кожу грязи неизменно атлетических тел амиотов – ещё две фигуры в скафандрах. И это точно были пленники, потому что оба в конвульсиях бились на пожухлой странной жёлто-оранжевой растительности.

Одного я узнала мгновенно: Игерь! Второго, кажется, видела в ангаре станции, но сосредоточиваться и припоминать не стала – голова была занята совсем другим. Я неосознанно потянулась в их сторону.

Живы! Мне отчаянно хотелось, чтобы это оказалось правдой! И тут же молнией мелькнула догадка о причине мучений – пленников накрыло разрушительным воем, когда ранее топчущиеся рядом с ними амиоты отошли в сторону. И сейчас я самолично увижу, как несчастные немедленно умрут, изнутри взорвавшись от боли!

– Вернитесь к ним! – закричала, обращаясь к амиотам, желая лишь упредить страшный финал. – Подойдите ближе!

Никто и не подумал прислушаться к моим словам – все продолжали стоять в сторонке, с неизменным спокойствием наблюдая конвульсии пленников.

– Ты! – я настолько за них испугалась, что собственный страх отошёл на второй план: остаться единственным человеком среди чужаков – для меня всё равно что умереть. Вывернулась, вцепившись в плечо Седьмого. – Ты же знаешь! Скажи им! Пожалуйста… – последнее закричала, едва не рыдая от отчаяния.

Мой голос, усиленный странным резонансом, словно отразился от низких розоватых облаков, прогромыхав над пугающе-безмолвной равниной. Но и это не поколебало спокойствия недавних подопытных.

– Почему? – Седьмой, не позволяя мне вырваться, единственный проявил хоть какой-то интерес. И то скорее к моим сумбурным движениям, чем к страданиям пленников.

– Что почему? – затараторила, вновь цепляясь за заскорузлую одежду амиота, в сомнительной попытке встряхнуть этот бесчувственный столп. – Сказать? Потому что, кроме тебя, меня никто не слышит! А медлить нельзя! Они же погибнут. Прямо сейчас!

Последнее, окончательно забыв об осторожности, завопила прямо в ухо непрошибаемого монстра – настолько сильно меня трясло от обречённой ярости. И тут же подавилась криком – прямо на моих глазах, явно защищая органы слуха, часть внутренней поверхности ушной раковины амиота вздулась и отслоилась, словно образовав перепонку, препятствующую излишне громкому звуку.

Вот как такое пронять? Чем?! Что за сверхсуществ на погибель всем создали недоумки-учёные в своих лабораториях!?

Никаких внешних сигналов я не подметила, но вдруг к корчащимся в склизкой грязи несчастным с молниеносной скоростью подскочили двое из амиотов. Мученические вопли почти тут же иссякли, сменившись обессиленными хрипами и сиплым дыханием.

– Так? – безразлично уточнил Седьмой, всё это время исключительно меня буравящий пристальным взглядом.

С облегчением переведя дух, я тоже тяжело дышала – ведь металась, не рассчитывая сил.

– Да, спаси… – начала было, ликуя, не в силах оторвать взгляд от коллег.

Однако тут парочка явно направляемых Седьмым собратьев снова синхронно отступила. И кошмар вернулся. Чудом выживших снова затрясло в конвульсиях, сопровождаемых криками агонии.

– Мать вашу! – заорала и я, поздно вспомнив, что про мать – это не к амиотам, иначе бы откуда такая нарочитая бесчеловечность. Впиваясь взглядом в лицо Седьмого, взмолилась: – Что сейчас?

– Удостоверился. – Он и бровью не повёл, но крики тут же оборвались – оба амиота снова подошли к пленникам.

– Теперь верите? Этот звук смертельно опасен для нас, – пояснила я непонятливому существу.

– Не то, – безразлично отмахнулся амиот.

– А в чём тогда смысл этой… проверки? – я попыталась выяснить его видение ситуации. Нужно же разобраться, чего ожидать от монстров, лишённых всякого сочувствия и здравого смысла.