Страница 8 из 72
Но в мою судьбу вмешалось нечто по-настоящему абсурдное, подчёркнуто проникшее извне, не имеющее ни малейшего адекватного объяснения, если исходить из реалий того мира, что был сконструирован вокруг меня в VR-капсуле.
Сектанты, ловившие своих жертв в компьютерном клубе с до ужаса банальным названием «Интернет-кафе»?! Откровенный бред! И именно поэтому он был правдой.
Пожалуй, единственной правдой за последние двадцать лет.
И вот исход — «смерть» от рук фон Диккера, «пробуждение» в VR-капсуле и снова смерть. И снова от рук того самого фон Диккера, или же Дикерсона, как его называли в тюрьме. Но кем был этот таинственный человекна самом деле? Кем был обладатель хриплого голоса Харрис, его товарищ по таинственной секте Гремучей змеи? О чём они спорили? Почему освободили меня из заключения?.. Этого я не знал.
Или не помнил?
Нет! Конечно, я ни на секунду не поверил в бредни фон Диккера! Но с каждой минутой, проведённой в этом странном мире, мне всё сложнее было сохранять веру в то, что я — Слава Кортов, травмированный футболист, а ныне студент паршивого вуза на окраине столицы Необъятной…
Ну так что ж? Слава Кортов или Корт — это мне ещё предстоит выяснить.
Теперь самое время открыть глаза и посмотреть, где я оказался на этот раз.
***
— Паря, ты в поряде? — надо мной склонялся крайне высокий улыбчивый пацан лет двадцати пяти в холщовой рубахе, рваных штанах и совершенно неудобоваримого вида кожаных ботинках.
— Живой, — прохрипел я, морщась от звона в ушах: голова просто раскалывалась, будто я пил последние трое суток.
Над взъерошенными русыми волосами незнакомца высветилось:
Стефан Мясницкий
Культ Носорога, красный. 1 ранг
— Меня Стефаном звать, — представился парень, с улыбкой протягивая крепкую руку и помогая мне подняться. — Фамилия Мясницкий. А как тебя кличут?
У Стефана был низкий приятный голос, наивное выражение румяного лица и дружелюбная манера вести диалог — в общем, этот человек сразу располагал к себе.
— Кор… Эм… Вячеслав. Можно просто Слава, — я решил не называть своё «настоящее» имя. Всё-таки доверять первому встречному явно не лучшее решение. Тем более если сюда уже сообщили имя умершего заключённого, который вроде как должен был переродиться в Первом мире.
Осталось понять, куда это «сюда» и что такое Первый мир…
С помощью Стефана я поднялся на ноги и едва снова не упал, в изумлении глядя по сторонам. И было из-за чего! Несмотря на то, что голова болела так, как будто меня отпинали в подворотне рядом с универом, мозг не утратил способность критического мышления.
Место, где я оказался, совершенно точно отличалось от (якобы) космической тюрьмы. И отличалось значительно!..
В лицо ударил прохладный ветер, а глаза тут же ослепили лучи закатного солнца. На этот раз вокруг не было ни VR-капсул с пятками заключённых (уж не знаю, чем мне эти пятки так запомнились), ни охранников, ни фон Диккера, ни агрессивного Харриса… Ни даже крыши над головой! Каким-то совершенно невероятным образом я оказался на небольшом холме посреди огромной равнины, испещрённой полями ржи, пшеницы и, кажется, картофеля.
На периферии зрения мелькнула длинная тень.
Я повернул голову и буквально остолбенел, а потом ещё с полминуты не мог произнести ни слова, ловя на себе удивлённые взгляды нового знакомого.
— Всё хорошо?.. — недоуменно произнёс Мясницкий, всматриваясь в ту же сторону, что и я, и никак не понимая, что же меня так удивило.
Длинная пауза… Наконец, я кашлянул и ответил, протирая широко раскрытые глаза:
— Да, Стефан. Всё просто отлично, — а про себя добавил: — Просто отлично, если не считать галлюцинаций…
***
Неподалёку от холма высилось необъятное плато: метров семьдесят высотой. Этакая каменная шайба, оставшаяся на равнине после хоккейного матча между космическими колоссами. Но это ещё полбеды… На плато, словно гигантский спрут, раскинулся настоящий город. Снизу отчётливо виднелись только крыши тёмных зданий и шпили многочисленных башенок, но при желании можно было различить даже фигурки людей, занимающихся своими бытовыми делами и не обращавшими никакого внимания на то, что происходило под городом.
Они были там, на плато, протянувшемся по всей линии горизонта. Мы же со Стефаном стояли внизу, в полях.
Плато заканчивалось скалистым обрывом; на западе его омывали воды грязного озера, и только в одном месте город соединялся-таки с полями. Небольшой «перешеек», не более полутора сотни метров шириной. Вдоль перешейка шла старая разбитая дорога (похожие когда-то давно строили римляне по всей Европе), а поперёк расположилась невероятно огромная крепостная стена (клянусь, её высота составляла никак не меньше пятнадцати метров!) и непробиваемые крепостные ворота, обитые крепким металлом.
Прямо перед крепостными стенами (и это шокировало, пожалуй, даже больше города на плато) были разбросаны металлические корпусы гигантских проржавевших боевых машин, немногим ниже пятнадцатиметровых крепостных ворот. Некоторые из них напоминали комбайны, другие — гусеничные танки Вермахта (если бы Вермахт просуществовал ещё лет сто и научился бы создавать гиперболизированное оружие из какого-нибудь японского аниме). Машины были и в полях. Неподалёку от нас со Стефаном как раз ржавел корпус механизма с длинной выдвижной клешнёй, напоминающей одновременно и ковш экскаватора, и конечность краба. Ещё дальше стояло нечто, напоминающее белаз с буром и бронированными колёсами в два человеческих роста.
Примечательно, что водительских мест у машин не было. Почти наверняка, они скрывались под метровым слоем брони из зеленоватого металла, но хотелось верить, что нам со Стефаном выпала честь лицезреть старинных роботов безвозвратно ушедшей великой эпохи. Своеобразные останки погибшей цивилизации, из последних сил пытавшейся взять неприступный город на плато.
Машин было много. Никак не меньше тридцати штук разных моделей, но всех их объединяло одно — просто ужасающее состояние. Мало того, что возраст механизмов составлял никак не меньше возраста той самой разбитой дороги, соединявшей город с равниной, так ещё и в корпусах то там, то здесь виднелись рваные разрывы от снарядов. Вероятно, когда-то давно они были пущены со стороны крепостных стен осаждённого города.
Некоторые снаряды (по размеру не меньше артиллерийских) не взорвались и торчали теперь в металле сломанных механизмов, обрастая мхом под лучами клонившегося к закату солнца окончательно загнивающего мира. Некоторые из снарядов были вскрыты: вероятно, местные хотели поживиться взрывчатым веществом, другие вскрывать не рискнули: рвануть могло в любой момент.
Теоретически снаряды могли взорваться прямо сейчас и нашпиговать зеленоватым металлом всех, кто находился неподалёку. А на обширных полях перед городом работало действительно огромное количество людей!
В полях трудились рабы… много рабов, одетых примерно так же, как и мой новый знакомый — в откровенную рванину. Среди рабов ходили надзиратели. Надзиратели не работали, а, будучи вооружёнными каким-то подобием кинжалов и кнутами, заставляли работать других. Концентрировались надзиратели у большого шатра, расположенного около дороги, защищающего их от всё ещё ярких лучей закатного солнца. Некоторые из них носили белые балахоны, напоминающие монашеские робы, другие были одеты в холщовые рубахи и штаны, состояние которых было лишь немногим лучше одежды подчинённых.
Одним из рабов, по всей видимости, был и сам Стефан.
***
— Слава Кортов?.. Хм… Сла-ва, — нарушил затянувшееся молчание Стефан, подпоясывая рваные штаны (которые к тому же были ему коротки) и отчаянно «окая». — Интересное имя у тебя! Так вот, Слава, могу сказать, что тебе крупно повезло! Переродиться почти на самых холмах, в пяти сотнях шагов от Храма Носорога!.. Так ведь и за лазутчика принять могут, со всеми вытекающими. Хорошо, что я по… кхм-хм… в общем, по делам отходил и тебя заметил. Шаг не в ту сторону — и лежал бы ты, Славка, прямо между кустами с проломленной головой!.. Правда, потом бы снова переродился. И снова на том же месте… Как в народе говорят… тьфу ты, представь себе, забыл! Но там примерно так было: если долго седеть на респауне, однажды на нём появится твой враг.