Страница 14 из 15
— Они что, людоеды?
— Днём они не нападают, но если ты будешь надоедать им, они принюхаются к тебе и навестят ночью. Мне срочно нужно уйти, — он повернулся и пошёл прочь.
— Александр!
Он развернулся на каблуках:
— Да?
— А как я тебя найду?
— Я сам тебя найду, об этом не беспокойся. И не возвращайся в мою гостиницу без меня.
Отдав указания, он пошёл своей дорогой. Тон его распоряжений и уверенность в том, что я буду ему подчиняться, очень напоминали поведение Юры.
Было непонятно, что могло быть общего у Юрки с этим скрытным пижоном, так и сыпавшим интригующими фразами. Впрочем, три года назад он мог быть совсем другим. А сейчас он убежал куда‑то, так и не пояснив толком ничего.
Я неспешно пошла по улице, которая была проложена вдоль нескончаемой стены Рая. Солнце отражалось в тысячах тонированных стёкол, и казалось, вся грандиозная громада дышит и переливается.
Небольшой сквер, оказавшийся на маршруте моей прогулки, оказался очень приятным местом с тенистыми аллеями, массивными деревянными скамьями, ухоженными газонами и дорожками, посыпанными круглыми шуршащими камушками. Примыкал сквер к входу в Рай. Там в стене виднелись тёмные непрозрачные двери, нелепо крошечные в сравнении со стеной, но фактически они были высотой не менее, чем в три человеческих роста.
Я присела на скамью, что стояла как раз на главной аллее. Двери в Рай хорошо просматривались отсюда, и все, кто входил и выходил через них, непременно должны были проходить мимо меня. Движение народа туда‑сюда было в этот час весьма оживлённым, и пары минут мне хватило, чтобы осознать, в какое экзотическое место я попала.
Мимо меня в обе стороны проходили люди, чаще всего парами или небольшими компаниями. Все молодые, довольные, разодетые, как на костюмированный бал. Кроме пижонов в дорогих костюмах и шляпах, попадались личности, завёрнутые в куски материи, наподобие римских тог, с висящими кистями и амулетами, проходили субъекты, запечатанные в какие‑то металлические пластины, некоторые были почти голыми, несмотря на довольно низкую для этих дней температуру. Женщин было порой трудно отличить от мужчин.
На меня никто не обращал никакого внимания. Люди или спешили обратно в Рай, взявшись за руки и оживлённо беседуя о чем‑то, или торопились куда‑то, растекаясь из сквера во всевозможных направлениях.
— Разрешите? — раздался надо мной вежливый мужской голос. Я повернулась туда, откуда исходил голос, и увидела перед собой очередную широкополую шляпу в холеных руках с длинными тонкими пальцами. Сам обладатель шляпы стоял в выжидательном поклоне и улыбался.
— Как хотите.
— Спасибо, — ответил тот и опустился на скамейку. — Как вы находите наш город?
Его светское обращение уже не казалось мне чем‑то необычным. Похоже, что в этом месте было собрано вместе все самое несовместимое.
— Я ещё ничего не знаю о вашем городе, — ответила я, решив, что пока нет причины игнорировать непрошенного собеседника.
— Это не беда, через несколько часов вы уже будете в курсе, — бодро заявил тот, — и я уверен, что вы никуда не захотите уезжать из этого чудного места.
— А если все‑таки захочу?
— Я убеждён, что вы останетесь, и я никогда ни о чём не пожалеете, — мужчина широко улыбался, чтобы усилить впечатление от своих слов. Несмотря на это, улыбка его мне не понравилась: его ярко‑голубые глаза оставались равнодушными и словно жили сами по себе.
— А уж это я решу сама, — я тоже постаралась изобразить счастливую улыбку и в течение пяти секунд наблюдала как улыбка собеседника медленно сползает с его лица. Больше он ничего не ответил, а откинулся на спинку скамьи и стал наблюдать за снующими туда‑сюда людьми. По мере того, как он рассматривал их, изменилось и его лицо. Несколько обескураженное выражение постепенно сменилось умилением, а затем уверенным торжеством.
— Я предсказываю ваше решение на все сто процентов, — чётко произнёс он, и чувствовалось, что мои возражения будут снова восприняты им, как оскорбление.
Возраст его трудно было определить, где‑то около тридцати лет. Черные длинные волосы, аккуратная короткая бородка и усы, бледная гладкая кожа… Похоже, довольно стандартная для райского места внешность. Все обитатели выглядят одинаково, и все одинаково счастливы.
Одна пара, направляющаяся в Рай, привлекла моё внимание: женщина, одетая в прозрачный сиреневый балахон и раскрашенная, как для маскарада, и мужчина в строгом костюме. Но в первую очередь меня заинтересовал мужчина, — я сразу поняла, что знаю его. Его фигура, походка и манера держать голову были настолько знакомы, что казалось, я видела его не далее, чем день‑два назад. Они приближались, не обращая на нас, сидящих на скамье, никакого внимания, причём, если женщина была весела, то мужчина шёл, опустив голову и молчал. Когда они подошли достаточно близко, женщина вдруг оглянулась на нас и приветливо помахала рукой:
— Валера, ты не забыл о сегодняшнем вечере?
— Ни в коем случае! — мой собеседник также махнул ей.
Спутник женщины по инерции прошёл несколько шагов, потом вскинул голову и повернулся посмотреть на говорившего. И я поняла, почему так наверняка узнала его. Ведь целую неделю я добросовестно ходила за ним след в след и дышала ему в затылок. По аллее, хмурый и поникший, шёл… Роман Зубарский. Женщина подхватила его под руку и повела дальше, к дверям Рая.
— Вы не знакомы? — Уточнил мой странный сосед, видимо заметив мою реакцию на проходившую пару.
— С кем? — машинально спросила я, ещё не до конца осознав, что же произошло.
— С Мариной.
Не желая ни врать ему, ни говорить правду, я произнесла первое, что пришло мне на ум:
— Я и с вами ещё не знакома, а вы уже допрашиваете меня и делаете выводы о моих намерениях.
— Позвольте отрекомендоваться: Валерий Извеков, — отозвался мужчина.
— Екатерина Орешина.
Забавное сходство двух моих новых знакомых получило банальное объяснение, и начавшее было панически колотиться сердце немного сбавило обороты. Я по‑прежнему провожала взглядом чету Зубарских, понимая, что не было смысла ломать голову над тем, что же такое я увидела. Они вошли в огромные стеклянные двери и исчезли.
— У тебя хорошее имя, но плохая фамилия, — неожиданно заявил Валерий.
— Это почему же?
— Эта фамилия человека, по вине которого все мы подвергались опасности. Впрочем, туманные намёки тут ни к чему. Я предпочитаю дать тебе понять сразу же, что лучше сразу раскрыть карты и отказаться от всех намерений на наш счёт…
— Вам не может быть известно о моих намерениях, — отрезала я, демонстративно показывая своё нежелание переходить на «ты».
— Мне известно все. По крайней мере все, что мне нужно. Но при всем при этом, я вовсе не хочу для тебя неприятностей. Наоборот, нам следует получше узнать друг друга, потому что когда все прояснится, ты совершенно забудешь о горестях, связанных для тебя с этим местом…
Валерий Извеков говорил мягко и доверительно, точно так же, как и его брат, когда угощал меня в ресторане. Но если в манерах Александра тон разговора был выразительнее, чем содержание его слов, то этот человек производил своими словами обратный эффект. И, как мне казалось, Александр хотел лишь предостеречь, в то время как Валерий собирался припугнуть. Оба Извекова говорили слишком много, но то ли невольно, то ли намеренно не вкладывали в свои слова никаких конкретных разъяснений, только многословные намёки. Похоже было, что они старались заинтриговать меня, но в этом вовсе не было нужды.
— Та‑ак, поговорить мы явно не успели, — проворчал вдруг Валерий, глядя в сторону. Я проследила за его взглядом. Почти бегом, лавируя между двигавшимися по аллее людьми, к нам спешил Александр. Когда он приблизился, Валерий нехотя встал и решительным жестом заставил Александра остановиться от нас метрах в двух:
— Молчи и слушай, — властно начал он. — Я лучше понимаю ситуацию и не хочу, чтобы из‑за твоих непонятных и никому не нужных эмоций все погибло. Поэтому не надейся, что я позволю тебе сделать что‑нибудь против моей воли. Сегодня вечером я жду вас обоих у себя. И не вздумай пытаться обдурить меня.