Страница 26 из 35
11 июня 1968г
Этой ночью случилось что-то очень-очень странное. Я видела сон, в котором мой господин обнимал и целовал меня и гладил так… и мне, кажется, даже нравилось это. А потом я проснулась и пошла в уборную и на обратном пути встретила его. До сих пор не могу понять, было ли это очередным сном или происходило на самом деле.
Хозяин прижал меня к стене, что-то шептал и рычал и стонал, целуя и трогая за такие места, что у меня голова шла кругом. Я совсем не могла сопротивляться ему, прямо как во сне. Даже не знаю, что вернее: не могла или не хотела?
Раззадорившись, пан Насгулл схватил меня за запястье и потащил в комнату, уронил на постель и накрыл сверху своим огромным, невыносимо тяжёлым телом — и вот тут я испугалась по-настоящему. Заверещала, забилась, как воробушек в лапах ястреба. Было безумно страшно, что вот сейчас всё произойдёт, что он сделает мне больно, не потому что ОН, а потому что ЭТО больно. Я была совершенно не готова к этому, потому и расплакалась от испуга. А господин зарычал ещё страшнее, но через секунду я испытала невероятную лёгкость: придавившее меня тяжёлое тело исчезло, и пан Насгулл вылетел из моей комнаты, громко хлопнув дверью.
А я осталась гадать, что же это было и почему вместо облегчения я чувствую… разочарование?
ЕВА
Я взглянула на часы и ужаснулась: три ночи! Где мой муж?! Схватила телефон и стала звонить ему, но абонент был недоступен. Ледяная рука дурного предчувствия сдавила мне сердце. Почти не помня себя от ужаса, я переоделась — руки дрожали и получалось очень медленно, но выбежать, как тогда, в халате, я не решилась. Наконец, торопливый туалет был окончен. Я дёрнула дверь и с ужасом обнаружила, что я… заперта? Но как? Когда? Кто посмел? Я даже не слышала звука закрываемого замка. К тому же, с моей стороны была щеколда, поэтому запирать на ключ — бессмысленно. Я повертела крутилку — никакого эффекта. Мне в буквальном смысле стало дурно. Пол зашатался под ногами, в глазах потемнело, живот скрутило какой-то режущей болью. Я прислонилась к двери и попыталась собрать все силы, чтобы успокоиться и придумать, как действовать дальше. Первое, что пришло в голову — позвонить Зойре. Это ведь к ней я собиралась бежать за помощью, хотя не исключено, что она же меня и заперла. Но больше не к кому.
Я схватила телефон и набрала старшую жену. Бесполезно. Она, конечно, выключает на ночь звук. Я села на кровать, по-прежнему чувствуя дурноту, но стараясь её перебороть и хоть что-нибудь сообразить. В голову, однако, по-прежнему лезли дурацкие, неуместные мысли, вроде того, что это Бог наказывает меня за непослушание. Нужно было сразу, не откладывая ни на секунду, обо всём рассказать мужу. А я… Я всех погубила! Теперь мы все погибнем… из-за меня, из-за моей глупости, самонадеянности и упрямства. Как я могла пойти на поводу у бывшего жениха, когда у меня есть настоящий муж?! Сильный, мудрый и ответственный. О, горе мне, горе!
Я разревелась, а потом принялась молиться, чтобы Господь послал мне разумение, как дальше быть. И он послал. Стоило мне только умыться и успокоиться, как голову молнией пронзила спасительная мысль: Дальхот! Вот кто мне нужен! Он всегда выручал меня в сложных ситуациях. Я советовалась с ним не очень часто, но и не однократно, и его советы были неизменно великолепны.
Я набрала на телефоне нашего необыкновенного слугу — того самого, по чьей милости оказалась в этом доме примерно шесть лет назад (и с тех пор от ненависти к этому человеку пришла чуть ли не к поклонению). Он ответил через несколько секунд — таким тоном, будто и не спал вовсе:
— Слушаю, моя госпожа.
— Дальхот, мне очень нужна твоя помощь! — сказала я, стараясь не допускать в голосе истеричных нот.
— Разумеется. Мне прийти к вашей комнате?
— Да. Я заперта здесь. Нужно выпустить меня для начала…
— Одну минуту, моя госпожа.
Он положил трубку, а через названное время и впрямь возник на моём пороге. Я вздохнула с облегчением и чуть не кинулась его обнимать, но когда сама подошла ближе, то ужаснулась: у ног Дальхота лежал охранник — здоровенный детина, из шеи которого торчала ампула с иглой. Одет он был не так, как наёмники моего мужа…
Глава 31.
— Д-Дальхот, кто это? — дрожащим шёпотом спросила я слугу.
— Очевидно, вражеский солдат, мадам, — так же тихо, но спокойно ответил он. — Не волнуйтесь за него, он просто поспит немного, а к утру проснётся. Однако у него, возможно, скоро будет перекличка по рации — нам надо спешить, если мы не желаем быть обнаруженными.
Я поспешно ухватилась за предложенную мне руку и торопливо зашагала вслед за Дальхотом. Мы отправились на женскую половину. Возле двери стоял точно такой же охранник, и мой помощник обезвредил его точно таким же способом, как моего: у Дальхота был маленький пистолет, стрелявший вот этими снотворными пулями. Как предусмотрительно!
— По телефону сразу стало ясно, что дело нечисто, — пояснил слуга, — и нужно вооружаться против неизвестного врага.
Я не удержалась и благодарно пожала его руку.
— После, — бесстрастно ответил он и подтолкнул меня внутрь.
У нас ушло немало времени на то, чтобы разбудить Зойру. Она спала очень крепко, бездвижно, наполняя воздух басовыми трелями. Мы с Дальхотом несколько минут пытались растолкать её, в конце концов он принёс из ванной воды в пригоршне и вылил на лицо своей старшей госпоже. Зойра вскинулась, захрипела, закашлялась и почти мгновенно села на постели.
— Что происх… — закричала было она, но слуга ловко закрыл ей рот рукой, поразив меня своей смелостью. Вряд ли кто-то другой из подчинённых осмелился на такое, но он прав — сейчас не до церемоний.
— Моя госпожа, — быстро, но чётко заговорил Дальхот на ухо Зойре, — в доме чужие, мы в осаде. Происходит что-то нехорошее…
Она резко оттолкнула его руку и спустила ноги с постели. Я думала, старшая жена всё равно станет отчитывать слугу за непочтительное поведение, но она отёрла лицо рукавом, встала на пол и пошла к стулу, деловито бросив на ходу:
— Кто они? Люди Рустама?
— Возможно, — развёл руками Дальхот. — Мы не знаем точно.
— Зойра, — невольно срываясь на виноватый тон, заговорила я, — господина нет, он не вернулся и телефон не отвечает…
— Понятно, — ядовито ответила она, натягивая платье прямо на ночную сорочку. — Вряд ли этот змей позволил бы себе подобное, будь хозяин в доме.
— Я должна рассказать вам что-то ещё, — обречённо заявила я, садясь на стул, ибо силы оставляли меня.
Зойра и Дальхот уставились на меня в ожидании. Моё сердце колотилось, как бешеное, а ладони покрыл липкий пот. Мне было едва ли не страшнее признаться во всём старшей жене, чем собственному мужу, и не зря.
— Дура! — возопила Зойра, забыв об осторожности, выслушав мой рассказ. — Господь Всемогущий, какая же ты дура! И вы ещё все называете меня тираном! А как быть, если вокруг одни инфантильные идиоты?! Но ты, Ева… Разве ты не знаешь, что у тебя куриные мозги? Как ты могла не сказать мужу об этом?! Как ты посмела скрыть то, что касается его напрямую? До каких же пределов может простираться человеческая глупость?
Я слушала её молча. Муж не пожелал высказать мне прямо всё, что думает об этом — рупором правды стала его старшая жена.
— Ты права, — усталым, безжизненным голосом ответила я. — Но что нам теперь делать?
— Тебе — ничего! — злым, саркастичным тоном проговорила Зойра. — Ты уже натворила достаточно. Отправляйся в свою комнату и ложись спать. И не дай Бог, ты начнёшь что-нибудь предпринимать без моего ведома — клянусь Господом, Ева, не сносить тебе головы!
— Возможно, не стоит выпускать её отсюда, — всё так же невозмутимо предположил Дальхот.
— Ты прав, — кивнула Зойра и обратилась ко мне: — Ложись на мою кровать и спи. Отдай мне телефон.
Она забрала прихваченный мной аппарат и, как ребёнка, уложила меня в постель, а сама вместе с Дальхотом удалилась из спальни — очевидно, на совещание.