Он был красив

– Рак.

Почему животное такое страшное, Владик не понимал, но он точно знал, что Мася пропадёт без хозяина.

Тем же вечером Владик ходил за матерью по пятам.

– Мама, пожалуйста, давай возьмём кису. Она же осталась совсем одна!

– Нет.

– Но почему?

– У меня нет на неё времени.

– У меня есть на неё время! Я всё сам буду делать. Я уже большой.

Мама посмотрела на умоляющие глаза Владика и не смогла устоять. Разрешила. Никогда раньше Владик не спешил так в детский сад, как на следующее утро. Но опоздал.

Костика бил отец.

Бил больно, с оттяжкой и нравоучением. Мол, меня лупили, и ты получай. Костик приходил в детский сад и отыгрывался на детях. Выискивал себе жертву – самого слабого мальчика или девчонку, и нападал исподтишка, так, чтобы воспитательница не видела.

Чаще всего доставалось Владику, этому жирному слабаку, вечно играющему на прогулке с облезлой кошкой сторожа. Костику нравилось ударять толстяка в живот и видеть боль в его глазах. Тогда ему, Костику, становилось легче при мысли о возвращении домой, где сидел за столом и ухмылялся пьяный отец.

"Какая удача", – подумал Костик, когда узнал о болезни сторожа.

Маленького садиста давно тянуло поиздеваться над животным. Кошка так забавно хрипела, когда он её душил. И уже совсем хорошо стало, когда жирный Владик сначала побледнел, не веря своим глазам, а потом кинулся на него с воплями и кулаками. Костик оттолкнул слабака и рассмеялся.

– Отличный выдался денёк.

Судьба развела мальчиков по разным школам.

И вновь свела на сельхозработах. Проще говоря, они встретились на "картошке". Семиклассников направили на помощь колхозу. Владислав сразу узнал своего обидчика из детского сада. Константин же не угадал в подтянутом пареньке старого знакомца. Но к такому он точно не стал бы задираться. Костя давно уже научился давать отпор пьяному отцу, но привычка находить себе жертву для издевательств осталась.

На этот раз жертва была красивая и, скорее всего, умная.

– Ну, чё, зубрилка, титьки покажешь, – глумился садист над школьницей в очках.

– А, ну-ка извинись перед девочкой, – потребовал Влад.

– Закрой хлебало и собирай урожай в закрома Родины, – отпихнул Костя неожиданного заступника.

Влад вывернул ему руку и ловко бросил на землю. Он уже два года ходил в секцию самбо.

– Отпусти, – хрипел внизу Костя.

– Извинись, – снова потребовал Влад.

– Ладно. Ты… это… Извини, – выдавил Костя.

Влад встал и пнул поверженного.

– А это тебе за Масю.

– Какую ещё Масю?! – спросил Костя хрипло.

– Сторожа дяди Вани, помнишь? В детском саду, – объяснил Влад.

Костя встал.

– Ну, ты и злопамятный, – только и сказал Костя, потирая ушибленное место.

Он спасал Брата

Николай отмечал праздник. В жизни раз бывает сорок восемь лет! И гости собрались душевные – друзья, родня, и стол ломился от угощения. Только в разгар праздника старшему брату стало плохо. Режущая боль в животе становилась сильнее и сильнее.

– Алло, это скорая? Моему брату плохо, приезжайте! – кричал в трубку Николай.

Прошло томительных десять минут, а помощь не приезжала. Николай посмотрел, как Брат корчится от боли, и вспомнил, как прошло их детство.

Как он, Колька, вставал на цыпочки, чтобы дотянуться до Братской зарубки на дверной косяке.

Как Брат дул на Колькину ушибленную коленку.

Как Брат заступался за него, Кольку, в школе.

Как Брат защищал его, Кольку, перед чужими, а наедине ругал за шалости.

Как Брат научил его, Кольку, бриться и ухаживать за девушками.

Как Брат заменил ему погибшего отца.

Ещё десять минут прошли без результата.

– Машина уже едет. Ждите, – скучным голосом ответила диспетчер.

Николай выдохнул и решился.

– Вы что не понимаете? У нас тут ножевое ранение.

– А что Вы сразу-то не сказали? – упрекнула взволнованно диспетчер.

Через семь минут дом окружили люди в бронниках.

Через восемь минут Николай, Брат и все гости лежали на полу лицом вниз.

Через девять минут врачи забрали Брата в машину скорой помощи. После оказалось, что у него началось воспаление червеобразного отростка слепой кишки.

– Ещё немного, и его было бы не спасти, – сказал Николаю доктор в реанимации.

Самого Николая долго таскали по кабинетам. Он сотню раз давал показания, доказывал, что вышла ошибка, оговорился спьяну – простите, больше не повторится.

Николай в итоге отделался штрафом, и был отпущен с миром.

Шкатулочка

Нина редко приезжала в Москву. Потому что жила далеко, и билеты были дороже путёвки в не далёкий для Дальнего Востока Китай, на Жёлтое приветливое море.

В Москву же перебралась младшая сестра, и сам Бог велел ехать в столицу. Тем более, что Нина училась в Москве в далёкие 80-е годы, и остались институтские друзья.

Встреча однокурсников прошла в ресторане. А после неё девчонки поехали на дачу втроём, как и дружили раньше – Лена, Нина и Зина.

– Нинка, ты так редко у нас бываешь. И мы решили сделать тебе подарок, – сказала наутро подруге Лена.

– Что это? – спросила Нина и сглотнула.

– Шкатулка для драгоценностей. Мы знаем, что ты любишь побрякушки. А теперь у тебя будет, где их хранить.

Перед Ниной стоял ящик из толстого цельного дерева. Красивый, модный, резной. Явно дорогущий. Нина прикинула, сколько он весит, и придумала, как с ним обойтись.

– И даже не думай оставить его в Москве у сестры. Пришлёшь нам фото со шкатулкой из дома, – угадала мысли подруги Лена.

Сестра приехала с работы и первым делом спросила.

– Где шкатулка?

– Там, в прихожей стоит, – ответила Нина.

– Там стоит пакет с ящиком, – не поверила сестра.

– Это и есть шкатулка.

Сестра вернулась в прихожую и тоже сглотнула. Шкатулочка – метр на метр – даже на вид была неподъёмной. Ей же пришлось переть её до аэровокзала.

– Как были дуры, так и остались. Ведь знают, что лететь далеко. На перекладных. Они бы тебе ещё шифоньер подарили, – ворчала сестра, когда шкатулочка больно била по ногам, если она не успевала увернуться.

Нина всё-таки сделала фото со шкатулочкой из дома. Лена и Зина умилялись.

– Зато память осталась. На долгие годы.

Виктор – значит победитель

Батя мечтал о сыновьях, и имя каждому давал сам.

– Ты, Витька, значит победитель. Старший должен защищать младших. Всех врагов побеждать. Понял? – спрашивал строго Батя.

Витька, хоть и семилетка, вытягивался в струнку, расправлял плечи, задирал подбородок и согласно кивал.

– Ты славой будешь владеть. Ясно? – спрашивал среднего сына Батя.

Пятилетний Владик моргал, не понимая, что за слава такая, но соглашался.

– А ты, Вовка, миром завладеешь. Имя у тебя такое, а имя многое значит.

Малой поглядывал на братьев и улыбался. Батя сказал, значит, так и будет.

В школе братьев уважали. Они друг за друга горой стояли. Витька, высокий и плечистый, не давал в обиду младших. Малого и защищать не нужно было – сам задира и драчун. А скрипачу Владику, задумчивому и медлительному, часто требовалась поддержка старшего брата.

Шли годы. Виктор в мореходку собрался поступать. Пошёл уже документы подавать, но у самого училища с девчонкой познакомился. Красивой, глаз не отвести.

– Не ходил бы ты, Витя, туда, – сказала ему девчонка и отстранилась от парня в ужасе.

– В мореходку? – спросил удивлённый Витя.

– В море. Да и вообще к воде не приближался бы. Утонешь ты. Вы все утонете. Прости, – сказала девчонка, развернулась и ушла.