Одна и навсегда (ЛП)

Рокки вздохнула.

– Мы можем сменить тему?

С удовольствием.

– На какую?

– Например... эм... – Она постучала пальцами по моему столу – ее способ убежать, но мы оба знали, что теперь она не сможет спрятаться. – Зачем везти меня через границу штата? Ты мог бы просто рассказать мне о своем ресторане. Я бы поверила тебе.

– Но ты бы не увидела, какие у меня отношения с сотрудниками, – объяснил я. – Не увидела приверженцев, что у меня есть, и всех постоянных клиентов, которых я люблю.

– Я бы поверила всем этим вещам, даже не видя их, – настаивала она.

Я протянул руку и забарабанил пальцами по столу рядом с ней. Она резко убрала руки на колени, и я не мог не почувствовать легкую боль.

«Что ж, ничего не выйдет».

– Я хотел показать тебе, что даже если я был здесь, то все равно думал о тебе каждый день. Я смотрел на эту фотографию каждую смену. Я просто сидел здесь и мечтал увидеть тебя снова. Задавался вопросом, что ты делаешь, с кем ты, – я сглотнул. – Встречаешься ли ты с кем-то.

– Ты мог просто позвонить мне и спросить. На самом деле, ты мог бы даже навестить меня.

«Все не так просто».

Я оглядел кухню и указал рукой.

– Видишь это? Это то, что я сделал, чтобы измениться. Как только я переехал в Чарльстон, я смог попрощаться с Джесси, который только трахал все, и стал переделывать себя. Конечно, вначале я все еще пытался быть таким же крутым, каким был. Я убегал из дома, выпивал, а однажды даже накурился с какой-то примесью дерьма и был на грани того, чтобы просто покончить со всем этим.

– Что? – ахнула Рокки.

Я не собирался говорить ей все это, но был рад, что сказал. Даже то плохое, что предпочел бы скрыть. Настало время играть в открытую.

Кивнув, я продолжил:

– Тогда мой отец постарался достучаться до меня. Он записал меня на терапию для борьбы с гневом и выпивкой. Сначала я ненавидел ее, но эта группа дала мне и первую работу в качестве официанта. Вскоре я осознал, что вкладывать все свое беспокойство во что-то продуктивное было хорошо для меня. Через недолгое время я превратился в трудоголика и понял, что позитивность – это все, что мне нужно, чтобы стать лучше. Я нуждался в хороших вещах в своей жизни, чтобы снова не стать плохим.

– Так вот почему ты отгородился от меня? Почему ты перестал звонить мне и перестал отвечать на мои звонки? Потому что я не была хорошим влиянием? – Она недоверчиво покачала головой.

«Дерьмо. Это было сложнее, чем я думал».

– Нет. Я отгородился от тебя, потому что боялся, что если не сделаю этого, то захочу вернуться и быть с тобой. Я не мог вернуться назад. Не мог вернуться к парню, которым когда-то был. Злому парню. Безрассудному парню. Я просто не мог.

Вот. Повязка была сорвана. Теперь мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать, пока я закончу истекать кровью.

Рокки недоверчиво моргнула.

– Так зачем возвращаться сейчас? После стольких лет? И зачем приходить на работу в мой магазин, когда ты явно можешь себе позволить не работать в Бэтл-Фоллс вообще.

– Ты никогда на самом деле не видела мою маму.

– Ага, видела.

Я потрясенно покачал головой. Невозможно поверить, что мать также наконец добралась до Рокки. В течение многих лет Рокки видела ее такой же, как и я – манипулятором. Я не мог поверить, что эта женщина так легко вошла в доверие к такой умной девушке.

– Нет. Ты видела лишь часть ее. Ты видела только то, что она хотела, чтобы ты увидела. Как сегодня.

– Она была больна и одинока, – застонала Рокки.

– И она показывала свою хорошую сторону. Когда тебя там нет, ты не слышишь, как она называет меня идиотом, ошибкой или тупым каждые пять минут. Ты не слышишь, как она кричит на меня и обвиняет в том, что отец так и не вернулся. Она мастер-манипулятор, и она заставляет тебя поверить в то, что хочет.

Было больно. Все это. Я больше не мог этого отрицать. Мои родители, независимо от того, как вел себя мой отец, оба испортили мне жизнь. Они меня сильно поимели.

Мой голос был подобен эху, отражающемуся от стен после того, как были произнесены все слова. Я даже не понимал, что говорю. Как будто разум и тело были разъединены, а рот двигался сам по себе. Медленно я начал приходить в сознание как раз вовремя.

– Это ничего не объясняет насчет меня... Почему ты перестал со мной разговаривать? Если ты хотел показать мне это и сказать, что я все еще много значу для тебя, почему ты вообще захотел закрыться от меня для начала?

Голос Рокки вторгся в мою бездну. И хотя он звучал обвиняюще, я был благодарен ей за это.

– Потому что я был слабым! – Я натянуто рассмеялся. – Разве ты не видишь этого? Я всегда был слабым! Начиная с того, чтобы быть пойманным с выпивкой в семнадцать, до того, чтобы позволить себе опуститься до дна. – Я посмотрел вниз, чувствуя на своих плечах тяжесть всего мира. – Я был жалким.

– Из всех убогих отмазок...

Серьезно? После того, как я излил душу и сердце?

Я сердито взглянул на нее.

– Нет. Выслушай меня, пожалуйста, – умолял я. – Каждый раз, когда я звонил тебе, то чувствовал, что моя решимость ослабевает. Мне хотелось упаковать чемодан и увезти тебя, как и обещал. Единственное, что меня останавливало, это то, что ты была в Бэтл-Фоллс. И я знал, что дал слово самому себе и отцу не возвращаться. Потом ты пошла в колледж, который был...

Я смотрел, как бледнеет лицо Рокки. Она моргнула несколько раз, прежде чем ответить:

– За городом.

– Я знал, что смогу навестить тебя, но боялся, что каким-то образом утащу нас обоих на дно.

– Почему?

Я так сильно прикусил губу, что заслезились глаза.

– Обещай, что не будешь злиться.

– С чего бы мне злиться? – Ее голос слегка дрожал.

Не зная, как еще описать эмоции, которые проносились по моему телу каждый раз, когда я был рядом с ней, я прошептал:

– Ты была как мой спусковой крючок.

– Что? – Ее ноздри сердито раздулись. – Как я могу быть спусковым крючком? Я никогда не заставляла тебя делать то, чего ты не хотел. На самом деле, это я всегда следовала за тобой.

Я на мгновение задумался над ответом.

– Нахождение рядом с тобой что-то делает со мной. Это напоминает мне о наплевательском отношении и просто о безрассудстве.

– Это даже не имеет смысла.

И вот так, все, что держалось внутри... каждый слой вины, неуверенности и надежды выплеснулся наружу. Я знал, что она, вероятно, не поймет. Черт, иногда мне казалось, что и я все еще не понимаю. Но пути назад не было.

Я закрыл глаза и позволил словам литься.

– Я знаю, что для тебя – нет, но для меня имеет. Ты... ты олицетворяла хорошее в такое плохое время. Ты была как награда, когда я делал что-то не так. Наверное, это была испорченная форма позитивного подкрепления. Я боялся, что если увижу тебя снова, то вернусь к мальчику, который был в Бэтл-Фоллс. Каждый раз, когда я говорил с тобой по телефону, то чувствовал такой же всплеск эмоций, когда мы были вместе. Я понятия не имел, что произойдет, если я увижу тебя лично, и поэтому перестал звонить тебе и отвечать на твои звонки.

– Это невозможно, – прошептала она.

– Ты о чем? – Мои глаза открылись.

Я уставился на Рокки, молясь, чтобы она меня раскусила. Я хотел сказать это прямо. Хотел сказать, что люблю ее и всегда любил. Но что-то меня останавливало.

Страх?

Может быть.

Возможно, знание того, что даже как владелец бизнеса и даже как взрослый мужчина я не соответствовал тому, что она заслуживала...

Или, возможно, то, что она чувствует то же самое, и я готов оставить все в Чарльстоне ради дерьмовой жизни в Бэтл-Фоллс.

– Неважно, – ответила она быстро.

Я моргнул от разочарования и облегчения, чувствуя, как из легких вырывается тяжелый поток воздуха. Нахмурившись, я увидел, как ее глаза оживились.

Застенчиво глядя на меня, она заметила:

– Я не думаю, что всплеск, который ты чувствовал, имел отношение к плохому.