Одна и навсегда (ЛП)

К сожалению, Рокки не была склонна прощать.

– Если твой отец так думал, почему он оставил тебя с ней? Уверена, он не хотел бы, чтобы его сын рос в такой среде.

–Думаю, он считал, что, оставив меня, он даст матери пинка, который ей нужен, чтобы наладить жизнь. – Я замолчал, чувствуя, как пелена спадает с глаз. – Честно говоря, я думаю, что отец всегда планировал вернуться.

Ее глаза потемнели.

– Что же изменилось?

– Жизнь, – просто ответил я. – Когда он переехал в Чарльстон, для него все встало на свои места. Новая работа, новый дом, новая жена.

– Новая жена? – она ахнула.

Я слегка нахмурился. Как она могла забыть о главном катализаторе моего нервного срыва? В конце концов, она была там, когда дерьмо попало в вентилятор.

«Видимо, она не переживала о тебе так, как ты думал».

Если она так отреагировала на Терезу, я ни за что не расскажу ей о Джейсоне. Я вскипел, подумав о моем прекрасном старшем брате.

Я откашлялся и стряхнул с себя неловкость.

– Как я уже сказал, в жизни все бывает.

– Вау, – она медленно выдохнула, позволив губам сморщиться. – Так вот почему ты не вернулся? Потому что тебе больше нравилась новая жизнь твоего отца?

Мой глаз дернулся. Я все еще был немного встревожен ее внезапной «забывчивостью», хотя знал, что не заслуживаю никаких воспоминаний в ее сознании. И все же, видя легкий намек на боль в ее взгляде, меня пронзило, словно ножом.

– В какой-то степени, – согласился я, с трудом скрывая свою боль. – Я не вернулся, потому что понял, как сильно это место тащило меня вниз. Как сильно мать тащила меня вниз. В этом городе ничего не осталось для меня, и переезд с отцом показал мне это. Он также показал мне, что это место было отсутствием возможностей, и как переезд может помочь измениться к лучшему. Иногда старые привычки тяжело менять, но это зависело только от меня.

– Поэтому ты перестал со мной разговаривать? Потому что хотел забыть все о городе, в котором для тебя ничего нет? – Ее лицо оставалось холодным, как камень, но я знал, что это был лишь фасад.

Еще один укол, и она превратится в воздушный шарик, готовый взорваться.

Все еще чувствуя себя немного обескураженным отсутствием у нее памяти, я небрежно пожал плечами.

– Как я уже говорил в начале, я скажу тебе только то, что могу. Это примерно то, что я могу сказать сейчас.

Она закатила глаза, но неожиданно смягчилась.

– Прекрасно. Так зачем возвращаться? Очевидно, что ты недостаточно заботился о своей маме, чтобы навестить ее раньше. Зачем возвращаться, когда она больна?

Я знал, что она права. И, хотя чувствовал себя немного обиженным, не мог злиться на это замечание.

– Она моя мама, Рокки. Независимо от всего, что она сделала. Независимо от того, какая дыра – это место...

– Эй! Я все еще здесь живу, придурок, – она раздраженно щелкнула пальцами. – Моя семья и я развили очень успешный бизнес здесь – тот, где ты работаешь, могу я добавить. Осторожнее со словами!

Я сдавленно рассмеялся.

– Хорошо, позволь мне перефразировать. Этот город предоставляет возможность только определенным людям.

– Что это значит? – она зарычала.

– Ты, Стефани, этот Итан. – Фу, даже произнося его имя, я чувствовал себя так, будто жую живую саранчу. – Вы все очевидно имели потенциал и поддержку, чтобы сделать что-то из себя здесь. Но не я. Не ребенок, который пытался найти деньги, чтобы купить что-то поесть, чтобы потом узнать, что его мать потратила все это на сигареты.

Она удивленно моргнула.

– Если тебе нужна была помощь, почему ты просто не попросил? Ты же знаешь, что моя семья и я помогли бы тебе.

– Да, я знал, и именно поэтому не хотел просить вас.

– Я не понимаю.

Она не поймет. Как объяснить то, что казалось мне таким очевидным?

– Представляешь, что бы сделала мать, если бы узнала? Она нашла бы способ переехать в ваш дом и высасывать у вас каждую копейку, что у вас была! Мой переезд был необходим мне и моей маме. Ты знала, что она наконец-то работала дольше, чем три месяца, после моего отъезда?

– Три года, – сухо ответила она.

Я с удивлением посмотрел на нее. Я не знал, что она продержалась так долго.

Вероятно, заметив сомнение на моем лице, она добавила:

– Я ходила в «GoldDiner» всякий раз, когда навещала свою семью по выходным во время колледжа. Я видела, как она готовила.

– Да, думаю, что это происходит в семье, – пробормотал я.

– Что именно?

Я открыл было рот, но тут же закрыл его. Я действительно хотел рассказать ей о «Таверне Тайлера». Мне хотелось крикнуть вслух: «Рокки, я изменился!» Но почему-то я знал, что, рассказав ей о своей другой жизни в Чарльстоне, только увеличу разрыв между нами. Она не знала, как долго я пробуду в городе, и на данный момент это был лучший сценарий. Она, наверное, подумает, что я снова убегаю.

– Неважно. – Я вздохнул и нерешительно протянул руку, чтобы положить пальцы поверх ее шерстяного жакета, поймав себя на том, что хочу, почувствовать ее кожу.

«Какого хрена ты делаешь, Джесси? Ты ведешь себя нелепо».

Быстро отстранившись, я ухмыльнулся.

– Я не жду, что ты поймешь мой выбор, Рокки. Действительно не жду. Но теперь я здесь, чтобы заботиться о больной матери, потому что у нее больше не осталось никого, кто бы мог это сделать. Если ты знала что-нибудь обо мне, то ты понимаешь, что под тем тупым подростковым фасадом я всегда был хорошим парнем. Теперь я еще лучше.

– Я знала.

Я посмотрел ей в глаза и нахмурился. Как она могла? Никто из нас больше ничего не знал друг о друге. Судя по всему, и в выпускном классе тоже. И все же было приятно думать, что она видит во мне лучшее. Вспомнив слова Мориса, я понял, что ничего не могу сделать, кроме как доказать ей это.

Сглотнув, я кивнул.

– Хорошо.

 

Глава 18

 

Иногда достаточно одного удара, чтобы полностью расколоть глыбу льда. Для Рокки и меня этим ударом стала наша встреча вечером. Конечно, все пошло не совсем так, как планировалось, но, по крайней мере, все обернулось к лучшему. На самом деле, это привело меня в отличное настроение.

На следующее утро я вошел в кухню, напевая странно знакомую мелодию. Только когда я начал бормотать: «поцелуй, поцелуй, чтобы мы никогда не расставались», я вспомнил, что это была глупая песня с выпускного. Я уже готов был расхохотаться, когда мать грубо прервала меня.

– Джесси. – Ее скрипучий голос резал слух, и я даже представить себе не мог, так же ли тяжело ей говорить.

– Да? – спросил я настороженно.

– Почему ты так счастлив? – подозрительно спросила она. Она потащилась на кухню, и колеса кислородного баллона громко скрипели позади нее. – Наконец-то уложил эту Рокки в постель?

Какой бы грубой ни была моя мать, я понятия не имел, что она может быть такой неприятно грубой. Я нахмурился.

– Ну, это неуместно говорить своему сыну.

Ее кислородный баллон тикал, дыхание становилось громче.

– Почему? Последний раз, когда я проверяла, ты уже взрослый, да? Уверена, ты знаешь разницу между пенисом и вагиной. Вернее, фитинги..

– Мам, прекрати! – прорычал я. – Почему бы тебе хоть раз не вести себя как нормальная мать? Я не собираюсь строить отношения, но... – я даже не смог заставить себя закончить предложение.

Покачав головой, я раздраженно натянул мешковатые штаны и направился к холодильнику. Рывком открыв дверь, я смотрел внутрь намного дольше, чем было необходимо, надеясь, что к тому времени, как я закончу, она уже уйдет.

Мне не повезло.

– Я просмотрела список медсестер, который ты оставил на столе. Не думаю, что ты хотел, чтобы я его нашла, но я нашла.

Дерьмо. Я действительно не хотел, чтобы она вмешивалась в эти дела. В конце концов, она выберет самое дорогое агентство, только чтобы вывести меня из себя.

Я поднял голову и нахмурился.

– Ну и что с того?

Она сделала еще несколько болезненных вдохов, прежде чем жуткий голос прозвучал снова.