Беглянка

Через некоторое время они успокоились. Мелеха сменил лучину, и беседа двух молодых влюблённых людей потекла спокойно и размеренно. Голуба, лёжа на скамье, расспрашивала Мелеху об их жизни с отцом, а он, стоя рядом на коленях, рассказывал ей, поглаживая время от времени её руку и тело, глядя ей прямо в глаза. Ей казалось, что Мелеха видит её насквозь, она растворяется в его взгляде. Если вдруг он отрывал от неё взгляд, она рукой поворачивала его мужественное лицо и вновь возвращала его взгляд к себе, в свои глаза, к своему сердцу.

Мелеха отчётливо не помнил своей матери. Помнил ласковые руки, помнил её поцелуи и объятия, ласки и тихий ровный певучий голос. А потом только детство с отцом, всегда рядом, всегда стерегущего его от всех бед. Только последний год, после серьёзного разговора, тот позволил ему самостоятельно охотиться. Но Мелеха всегда знал и чувствовал, что отец рядом; стоит только ему попасть в какую-то лесную неприятность, отец придёт к нему. Так было уже не раз.

Отец никогда не рассказывал ему о матери, но Мелеха знает от деревенских людей и родственников, что однажды их с матерью похитили разбойные люди. Отец гнал их, шёл за ними по пятам израненный, побитый. Ему удалось отбить сына, но мать увезли, больше о ней не слышали. После этого отец ещё несколько раз уходил на её поиски, но безрезультатно.

Слушая рассказ Мелехи, Голуба пережила вместе с ним горе, свалившееся на его семью.

Лучина давно загасла. Влюблённые после испытанных потрясений уснули на соседних лавках, как дети, взявшись за руки.

Так прошло несколько дней в страстных поцелуях и объятиях. Их губы распухли, руки и тела всё смелее и смелее допускали друг к другу, казалось, ещё мгновение – и они переступят ту черту, которая отделяет влюблённых от отношений мужчины и женщины. Голуба полностью доверилась Мелехе, готовая отдаться ему вся без остатка. Но Мелеха всегда останавливался и не позволял себе большего: он ласкал, миловал лицо и тело Голубы, огонь страсти пожирал его. Он твёрдо сказал Голубе: «Придёт тятя, найдёт твою семью, мы получим благословение и будем с тобой едины».

Пролетали дни за днями, но отец всё не приходил. Продукты были уже на исходе, нужно было идти за ними в деревню, где по договору их снабжали родственники и некоторые обеспеченные деревенские жители. Нужно было идти и на охоту, но Голуба не отпускала Мелеху от себя.

И вот однажды они услышали негромкий мужской разговор. По тропинке на заимку неспешно и устало шли двое крепких молодых парней.

Мелеха отправил Голубу в избу, а сам вышел им навстречу и услышал печальные для них вести.

Глава пятая. Пороша

Пороша, оставив заимку, вечером уже был на улицах города и разыскивал дом Голубы. Ориентируясь по её рассказу и спрашивая горожан, он подошёл к месту расположения дома. Увы, вместо дома он увидел пепелище, остатки обугленных хозяйственных построек. Кое-где ещё тлели и дымились головешки. Он походил вокруг, но ничто не говорило ему о судьбе жильцов сгоревшего дома: он не увидел следов либо признаков поиска на пожарище, когда погорельцы пытаются найти какие-то вещи и предметы своей прежней жизни; не было никаких следов посещения пожарища. Пороша осмотрелся и понял, почему именно дом Голубы был выбран для разбоя: он стоял на отшибе, в стороне от домов основной улицы, и звуки отсюда мало кто мог услышать.

Жители улицы рассказали ему трагическую судьбу семьи Голубы. Вся семья и работники погибли в огне сгоревшего дома: когда люди сбежались на пожарище, дом весь уже был охвачен огнём, из огня слышались крики о помощи, но помочь им уже не было возможности. Потом говорили, что разыскивают каких-то разбойников, в том числе причастных и к этому пожару.

Время было уже позднее, и Пороша пошёл искать заезжий двор для ночлега.

Утром, отдохнув от вчерашней дороги и переживаний, Пороша отправился вновь к месту пожарища, осмотрел всё и, пытаясь получить хоть какие-то детали, уточнения трагедии семьи Голубы, расспрашивая встречных горожан, оказался на городском рынке. Его привлёк шум и крики, доносившиеся с дальнего угла рынка: там стояла разъярённая толпа ободранных, взъерошенных людей, которых объединяла одна приметная деталь: лица у всех были бледны, скуласты, с печатью голода, тоски и боли. Это были уже не люди, это были голодные животные, которые дошли до края, припёрты в угол, и судьба их решается именно в этот момент. У них осталось достаточно силы на ярость, последнюю атаку, чтобы вырвать себе у судьбы ещё несколько дней жизни, но у них уже нет сил думать и размышлять. Только звериный инстинкт самосохранения жизни руководил их действиями.

Охотник Пороша ясно чувствовал накал этой толпы. Ему не раз в своей жизни приходилось противостоять и усмирять подобные волчьи стаи: нужно только вычислить вожака, усмирить или уничтожить его.

И сейчас, внимательно наблюдая со стороны, Пороша увидел его, того, кто много лет назад лишил его любимой, его долгожданного семейного счастья и спокойствия. Который покушался на жизнь его маленького беззащитного сына Мелеху. И от его рук Пороша чуть было не погиб сам. Это был крупный, высокий и безжалостный зверь в человеческом обличии. Он отличался от остальной толпы всем своим видом: одеждой, повадками, уверенностью и наглостью. Это был вожак человеческой стаи. В руках его Пороша увидел уже знакомую ему металлическую гирьку, узел верёвки на ней, верёвку, намотанную на его руку, большую крепкую ладонь, сжатую в кулак, он был готов к действиям.

Вожак стоял во главе толпы. Перед ним, кривляясь, прыгали и корчились два юрких грязных мужика, постоянно оглядывавшихся на него и наступавших на беззащитного крепкого высокого парня в опрятной одежде, выдававшей в нём человека не простого, скорее всего – купеческого сына. Рядом с ним на земле были два человека: один лежал в луже крови без признаков жизни; второй, крупный и сильный, стоял на коленях, шапка валялась на земле, голова и одежда были залиты кровью. Шапка ослабила удар гири, но жизнь уже покидала этого человека. Он, напрягая последние силы, умолял толпу и вожака оставить жизнь юному парню, стоящему рядом с ним. Пороша понял: отец защищает и вымаливает жизнь своему сыну.

Осторожность, предусмотрительность и реакция охотника позволили Пороше мгновенно оценить трагичность этого побоища: как только отца оставят последние силы и его тело рухнет наземь, парня постигнет та же участь.

Пороша, издавая какие-то звуки горлом, на бегу доставая из-под зипуна свой охотничий нож, с неуёмной силой сбивая с ног всех стоявших на его пути, вклинился между толпой и стоящим парнем, оказался напротив своего врага, лицом к лицу. Тот сразу узнал его, дёрнулся гирькой, но Пороша всё рассчитал верно: сжатое пространство и неожиданность были его союзниками.

Как долго Пороша ждал этого! Как долго он мечтал об этой мести! Он прямо заглянул в глаза своему врагу и увидел в них необъятный страх и ужас. Свершилось, он нашёл его! Нож мягко и беззвучно вошёл в сердце, которое ещё мгновение трепыхалось, разрушая самого себя. Тело вожака сразу обмякло и рухнуло к ногам Пороши. Дело всей его жизни завершено. Толпа вмиг смолкла, попятилась.

В этом момент Пороша услышал и почувствовал, как в его тело, разрывая одежду и живую ткань спины, входит острый и твёрдый предмет, а следом и боль, захлестнувшую его сознание. Повернувшись, он увидел перед собой двух испуганных скорченных мужиков, в руках одного из которых был заострённый металлический прут.

Кто-то из толпы крикнул: «Караул!», и толпа мгновенно исчезла, как прорвавшийся нарыв на теле.

Силы оставляли Порошу, и он только огромным усилием воли заставил себя ещё раз посмотреть на валявшийся на земле под его ногами труп своего врага и с улыбкой начал клониться к земле.

Пороша пришёл в сознание. Темно, тепло, сухо. Тихое потрескивание лучины. Он лежит на скамье, рядом стонет человек. Телесная боль вернула его в реальность. Вспомнил всё, что случилось с ним. Боль душевная захлестнула его: «Как же без него останется Мелеха?» Застонал. Открыл глаза.