Страница 6 из 14
Вернувшись в свой дом в районе Ши Крэб Секл, Реган отправила девочек в душ, потом расчесала щеткой их длинные светлые волосы и заплела косички. Надев на них сарафанчики, дала каждой по набору для мыльных пузырей и отправила гулять на заднем дворе. Изабелла немного поартачилась и позакатывала глаза по поводу этой игры для маленьких, но Реган знала, что она и есть маленькая. И действительно: стоило Флоре надуть первый мыльный пузырь, как Изабелла перестала воображать и босиком бросилась за сестрой.
Наступило шесть вечера, Мэтт так и не пришел. Реган попыталась дозвониться ему на сотовый, но он не отвечал. Накормив девочек макаронами, поджаренными на сливочном масле, Реган включила им мультик «В поисках Немо». Мультфильм уже кончился, но Мэтт так еще и не пришел. Уложив девочек, Реган заварила себе чай, взяла сотовый и вышла во двор.
Она посидела так несколько минут, не зная, как быть. Снова набрала Мэтту и снова попала на голосовую почту.
Куда угодно, только беги отсюда!
Нужно взять себя в руки, съесть мятную шоколадку After Eight, проникнуться каким-нибудь любовным романом, перешедшим к ней от Шарлотты. (Та предварительно вырывала страницы с грязными сценами, сбивая повествование.) Но Реган надоело терпеть все это.
Она посмотрела на свой сад, где собиралась посадить ядовитые олеандр или белладонну. Она даже погуглила тему «растения, убивающие без следа», а потом стерла историю поиска. Но сейчас она решила позвонить своей старой подруге Зоуи из Атланты.
– Привет, незнакомка, – сказала Зоуи. – Чем обязана такой чести?
Реган все рассказала, аккуратно подбирая слова.
Замолчав на какое-то время, Зоуи ответила:
– Гм… Не нанять ли тебе хвост?
– Что? – переспросила Реган, продолжая грызть ноготь на большом пальце.
– Представляешь, я знаю одного типа в Саванне, – сказала Зоуи, которая, собственно, была офицером полиции.
– Представляю, – согласилась Реган.
– Отличный парень. Следователь, охотник за сокровищами и скульптор в одном флаконе.
– Здорово, – сказала Реган.
– Я свяжусь с ним насчет тебя. Ведь сама ты никогда не соберешься.
– Спасибо тебе большое, – поблагодарила Реган.
– Может, там и нет ничего такого, – предположила Зоуи.
– Ну да. – Реган уперлась ногами в землю, словно собиралась взлететь. Она закрыла глаза и представила все с высоты птичьего полета: как огонь пожирает ее холеную лужайку, сам дом и каждый предмет ее гардероба. Она только вытащит своих девочек, и все.
4 / Ли
Вот уже третьи сутки Ли добиралась на машине из Лос-Анджелеса в Саванну, где собиралась отсидеться у матери. Кредитный лимит ее карточек был превышен, на банковском счете пусто. Проведя весь день за рулем, вечером она свернулась калачиком на заднем сиденье арендованной «Тойоты Приус», чтобы немного поспать. Свернулась как малый ребенок. Или собака. За бензин и перекусы она расплачивалась кредиткой Шарлотты (та дала ее на «крайний случай», еще когда Ли училась в колледже). Она позвонила матери, заправившись в Атланте, в четырех часах езды до Скайдауэй-Айленд.
– Привет, мам, это я, – сказала Ли.
– Ли! Ли! – радостно воскликнула Шарлотта. Каждый раз, когда она так говорила, у Ли теплело на душе. Словно этот звонок был самым счастливым событием для Шарлотты.
– Мам, у меня для тебя новость, – сказала Ли хриплым от долгого молчания голосом. Когда в последний раз она разговаривала хоть с кем-то? Может, неделю, а может, десять дней назад.
– Что за новость, дорогая? – спросила Шарлотта. – Ты получила большую роль?
– Не совсем. – Ли задрала голову к уличным проводам над заправкой, усыпанным сотнями скворцов – вот оно, свидетельство перенаселения в условиях городской среды.
– Тогда – маленькая роль? – снова попыталась догадаться Шарлотта.
– Нет, – сказала Ли, уже зная, что после этого разговора позволит себе батончик Twix или Snickers. Или сразу оба.
– Вы с Джейсоном решили пожениться?
– Мам… – Ли собралась с мужеством. В семье Перкинс не было принято делиться проблемами. Все двигались только вперед, делая вид, что все прекрасно. Любая грустная нотка в разговоре сразу превращала тебя в паникера, который слишком драматизирует события. Ли давно научилась оборачивать даже самые горькие истории в пуленепробиваемую веселость. И только недавно начала понимать, как больно без конца изображать, что у тебя все прекрасно.
Ведь с Ли ничего не было прекрасно. Она уже страдала от хронического недосыпа, дойдя до состояния как после аддералла[15], который она нюхала в колледже, – от этого становишься суетливой, делаешь массу ненужных движений, а голова переполнена всякими гениальными идеями и ассоциациями, близкими к прозрению. При этом Ли не чувствовала никакой депрессии, а даже напротив – пребывала в состоянии эйфории, словно подпитывалась какой-то странной, неземной энергией. Когда ее карточка от номера в мотеле «Ла Квинта»[16], что в Западном Голливуде, перестала работать, к Ли вдруг пришло ясное осознание, что нужно просто садиться в машину и ехать. И что она хочет повидаться с матерью. Поэтому, забрав почту (выписки по старым кредиткам, предложения по новым, а также приглашение на бар-мицву), она заправилась и поехала на восток.
– Я еду домой, – сказала Ли.
На том конце провода повисла пауза.
– В этом и состоит моя новость, – прибавила Ли.
Оправившись от легкого шока, Шарлотта воскликнула:
– Что ж, это самая прекрасная новость, которая только может быть!
– Да, так и есть, – согласилась Ли.
– Нам будет так здорово вместе! – сказала Шарлотта. – А Джейсон с тобой?
– Нет. – Ли тяжело сглотнула и произнесла заранее заготовленную ложь: – У него много работы, но он просил передать тебе привет.
– Кстати, я, конечно, боюсь сглазить, но я приняла участие в конкурсе, который надеюсь выиграть. Приз – бесплатное путешествие в Европу! Девятидневный круиз из Афин до Барселоны.
– Круто, мам, – сказала Ли. Она волновалась за Шарлотту – ведь та такая хрупкая. С тех пор, как Ли обнаружила тело своего отца, ей все время казалось, что она обязана опекать свою мать. Это как работа. Ли так часто звонила в Саванну, что Джейсон как-то сказал: все ее мозговые ресурсы уходят на Шарлотту, поэтому мало что остается для серьезных отношений с ним. Когда Джейсон стал зарабатывать хорошие деньги, каждую неделю Ли посылала матери свежие цветы. Сейчас у нее оставалась карточка Джейсона, но она считала ниже своего достоинства пользоваться ею, поскольку теперь Джейсон жил с Александрией Фумиллини.
– Мне бы так хотелось, чтобы мы все вместе отправились на Средиземное море, – мечтательно произнесла Шарлотта.
Ли почувствовала спазм в животе. Она-то знала, что ее мать не выиграет этот конкурс. Там никто и никогда ничего не выигрывает. Но ей не хотелось расстраивать Шарлотту.
– Мне тоже этого хочется, мам, – устало ответила она.
– Ты успеешь добраться к ужину? Я пожарю креветки. По «Быстрым рецептам Марты Стюарт»[17].
– Здорово, – с благодарностью ответила Ли. Уже давно никто не готовил специально для нее.
Ли годами держалась на яичных белках и кокаине, уверенная, что придет время и она получит работу, которая изменит всю ее жизнь. И это почти происходило: ее приглашали на прослушивание, потом отменяли прослушивание, ее замечали, выбирали для небольших ролей, с помощью которых можно было держаться на плаву. Но годы шли, звонки случались все реже, и Ли начинала понимать, что, скорей всего, ничего в ее жизни не переменится.
Зачем она вообще осела в Лос-Анджелесе? То, что она красивая, гораздо красивее других, ей говорили с четырех лет, а может и того раньше. (Но самым ярким ее воспоминанием было то, в четыре года, когда отец заглянул ей в глаза и сказал: «Вбила себе в голову, что ты самая красивая на свете? А знаешь, так оно и есть».)
15
Лекарство, содержащее амфетамины.
16
Отель в Западном Голливуде.
17
Кулинарная книга.