Страница 104 из 109
Через два с половиной часа (Эстелия)
– Нашли что-нибудь интересное? – спросил Джаред, как только я сняла гогглы и отложила последний имплант.
– Интересного много, – сказала я, сделав несколько пометок в блокноте, – вот только всё не совсем так, как я ожидала.
– Всё гораздо хуже?
– Нет. Но мои надежды «прижать» с их помощью «Биокаанту» разлетелись в пух и прах.
– Неужели, эти импланты тоже изготовлены из некачественных материалов? – удивился инспектор. – Тогда у нас что-то не сходится…
– Всё сходится. Эти магические усилители действительно изготавливались из очень качественных материалов, но на них нет печатей.
– Как такое возможно? Даже я знаю, что все комплектующие и материалы для медицинской аппаратуры подвергаются специальной маркировке. И вы, помнится, говорили, что каждая поставляющая компания ещё дополнительно ставит свои печати.
– Всё так, – я сделала глоток остывшего чая и, немного подумав, направилась к автоматизированному магкипятильнику, – но на этих комплектующих вообще нет ничего. Ни маркировки, ни печатей, ни личной росписи мастера. Такое впечатление, что их выкрали прямо с завода.
– Тогда почему «Биокаанта» отказалась предоставить запрашиваемые документы? Если они не при делах, к чему такие сложности? Да и финансовый отчёт тоже вызывает слишком много вопросов, чтобы сбрасывать их со счетов.
– Я уверена, что «Биокаанта» имеет к этому непосредственное отношение, – сказала я, закончив подогревать воду, – вы будете чай?
– Не откажусь, – улыбнулся Джаред.
С момента вживления стента прошло уже три часа. К счастью, все показатели были в норме, поэтому я разрешила оборотню переворачиваться на бок и даже ненадолго садиться.
О сокращении постельного режима инспектор уже не заводил разговор, чему я была безмерно рада.
В целом, я зря паниковала. Джаред и сам прекрасно понимал, как много зависит от этой операции, поэтому все его попытки выторговать себе «поблажки» были просто способом немного снять напряжение и отвлечься от работы.
– А бутерброды мне уже можно? – уточнил оборотень, с надеждой глядя на тарелку с едой.
– Уже можно, – рассмеялась я, – только давайте, пока вы лежите, я ещё раз проверю показатели. Просто на всякий случай.
В норме показатели нужно было проверять трижды: сразу после операции, через час и спустя два часа после вмешательства, но я подбегала к монитору буквально каждые двадцать минут.
Как я не убеждала себя, что Джаред обычный пациент, полностью абстрагироваться от эмоций не получалось. Я безумно переживала за него и молилась всем Богам, чтобы лечение прошло без осложнений.
– Как наши дела? – уточнил инспектор, когда я в очередной раз перепроверила все отображённые на мониторе показатели.
– Неплохо, – выдохнула я, боясь спугнуть удачу.
Пока наши дела шли очень хорошо. Организм Джареда хорошо перенёс саму операцию, а стент достаточно быстро прижился. Никаких признаков отторжения или появления аномальных магических завихрений я не наблюдала.
– Я уже могу сесть?
– Да, я сейчас принесу ваш чай и бутерброды.
– Так что там с «Биокаантой»? – спросил Джаред, пока я раскладывала по тарелкам бутерброды.
– У техников кампании есть допуск на завод. Более того, их мастера могут принимать непосредственное участие в изготовлении и тестировании некоторых комплектующих. Но, что самое главное, они же участвуют в экспертной оценке забракованных материалов, идущих под списание.
– А вот с этого момента, пожалуйста, поподробней.
– Все материалы и комплектующие, признанные бракованными, идут под списание и в конце каждой календарной недели подвергаются утилизации. Продавать их кому-либо строго запрещено.
– А кто занимается сбором и утилизацией забракованных материалов и комплектующих? – тут же поинтересовался Джаред.
– Не так быстро, давайте по порядку. После того, как мастер обнаружил брак, изделие отправляют на экспертную оценку.
– К чему такие сложности?
– Чтобы исключить «случайные» списания и последующее воровство материалов. Комиссия обычно состоит из трёх техников-артефакторов. После того, как они всё тщательно проверят, изделие либо отправляют обратно, пометив, что в нём не обнаружено брака, либо сдают в утиль.
– Детали, которые отправляют обратно, в дальнейшем подвергаются стандартной маркировке?
– Обязательно! Зато на отбраковках нет никаких серийных номеров. Опломбированию подлежит только пакет с забракованными комплектующими. А сбором утиля занимается комитет по утилизации.
– Мисс Флоренс, – спросил Джаред, дожевав бутерброд, – вы когда-нибудь были на подобном заводе?
– Конечно! На четвёртом курсе все студенты проходят производственную практику. Кстати, завод «Биокаанты» расположен в часе езды от Лоусона, в Верине, недалеко…
Проклятье! Неужели…
– Недалеко от порта? – продолжил за меня Джаред.
– Да, недалеко от порта и главного склада львиной «Ариадны».
– Что ж, значит, придётся ещё раз поговорить с Раяном Уилсоном, а затем устроить на заводе внеплановую проверку. А сейчас, – Джаред заразительно зевнул и отставил пустую тарелку на столик, – давайте уже отдыхать, я, по правде говоря, уже засыпаю.
***