Светлейший князь Старко

На рождественский приём в Старкограде собрались практически все стародавние знакомые Старко. Отхлёбывали шампанское из Шампани, кучковались, бродили по зале, беседовали. Её величество Анастасия (Старко, в замужестве) была очень счастлива и радовалась гостям. Всё-таки женщины умеют ценить празднества и стараются испить сию чашу до дна. Для хозяйки очень важно, чтобы все остались довольны — будет что вспомнить потом и высказать своему благоверному наедине. Даже Лизетта со своим «фи», мужем и родителями перебралась в королевство. Это же сколь много новых людей можно поразить безаппеляционностью суждений и секретами Полишинеля. И Аня Легостаева, прицепившись к супругу, наконец-то вернувшемуся с войны, радовалась тому, что больше не нужно переживать. Всё-таки благоверный теперь начальник штаба одной из бригад, генерал, и может бывать регулярно дома, а не нагонять жути на турок где-то далеко. Тем более, что уже обзавелись и сыном и дочкой, пусть и маленькими.

Артур Юнгвальт собрал вокруг себя молоденьких гражданских и рассказывал об осаде Севастополя, причём даже врать не приходилось.

— Господа, французские корабли старались убраться куда подальше, когда я отдавал приказ «Пли!» своим артиллеристам.

— Артур Альбертович, а вы правда гаубицами командовали? Ведь молоды ещё.

— Я, друзья мои, стоял у самых истоков новой артиллерии и того же револьверного оружия. Мой друг, король Старко, всё это изобретал, а мы, молодые офицеры, испытывали новинки. Так и получилось, что именно мы, в трудную годину, оказались теми немногими, кто имел опыт по их применению.

Между прочим, это очень приятно, когда ничего не нужно высасывать из пальца или брать с потолка. Самая лучшая ложь, как оказалось, это обычная правда.

— А правда, что вы знакомы с самими Вассербаумами из Вены?

— Да, господа, помню как они нос воротили от русской глубинки и как потом, чуть не на коленях, просили хоть что-нибудь продать из разработок Старко. Сейчас я имею совместный бизнес с их сыном, — Артурчик действительно припахал Михаэля перепродавать те или иные ценные бумаги компаньонов.

— Говорят, что ваш папа безумно богат?

— Ах, оставьте, в нынешние времена капитал чуть больше миллиона британских фунтов невелик, — скромничал Юнгвальт-младший, то ли придуряясь, то ли от чистого сердца.

Зато его папаша уже потирал руки оттого, что цены на акции Панамского канала опустились уже до двадцати фунтов против номинала в сотню.

— Уже начал скупать, пользуясь моментом.

— А что повлияло столь серьёзно? — поинтересовался Борис Алексеевич, пока супруга где-то с дамами обсуждала новые наряды.

— Так появились критические статьи, что рабочие будут умирать из-за малярии. Мы же никого не предупреждали, что в Индокитае удалось найти многих, кто болезнь сию перенёс и теперь не заболеет.

— Ну да, — поддержал Полянский, — сообщим, когда побольше акций скупим.

Спекуляции уже начались, но инфовбросы выверялись лично Старко, чтобы не напортачить самим себе. В принципе, необходимый капитал был собран, всё-таки около сорока миллионов фунтов. За такие деньги можно нарыть каналов даже через всё Антарктиду, если припахать пингвинов в качестве рабсилы.

— А какая весть будет следующей?

— Пока не знаю, Олег Саныч заготовил две, но сначала пусть цена обратно вернётся. Можно даже начать дружный сброс, чтобы уронить её обратно.

Удобно, когда теряют и зарабатывают колобашки всякие любители лёгкой наживы, а организаторы просто строят канал.

— Я слушал, ваше величество, что ваши уже монтируют десятидюймовые стальные орудия береговой обороны, — это уже в другом конце зала, где кучковались вокруг Старко, — но как длинные стволы можно с дула заряжать?

Гражданские и некоторые отсталые военные жили в каком-то мире иллюзий.

— У нас, господа, дульнозарядного оружия вообще нигде нет.

— Но казнозарядное стоит гораздо дороже!

— Безопасность страны важнее расходов на её обеспечение, уж лучше меньше украшений будем иметь и кушать не с золотой посуды.

Хорошо умничать, когда калита наполнена доверху, а лишнее даже не в носке или чулке, а в пододеяльнике спрятано. Вроде патриотизм, но военная экономика рулит. Если дорогие орудия, все вместе, стоят дешевле, чем самый захудалый вражеский кораблик — то уж лучше тратиться на защиту. Никто в здравом уме и твёрдой памяти не рискнёт терять свои корыта в которые вложены огромные финансы. Лучше уж найти менее зубастого противника, который экономит на обороне. Вон, в устье Эмса даже броненосец со дна подняли. Это и металл и пушки, ежели что. Трофей, итить-колотить.

Год подошёл к концу, причём високосный, а значит дальше полегче будет. Суеверия никто не отменял, так как они всего лишь опыт предыдущих пколений, выраженный в кратких, но ёмких понятиях. И как всегда в нужный момент:

— Кушать подано, господа! Садитесь жрать, пожалуйста!

Глава 11

1857 год стартовал великолепным железнодорожным проектом класса «газ-трубы». Для импортных банкиров и инвесторов создали «Главное общество российских железных дорог». Вы вкладываете деньги, строите всё предусмотренное громадьё, присылаете специалистов и инженеров, отрывая от своих проектов. Мы вам за это дадим право пользоваться дорогами, которые создадите, целых восемьдесят пять лет. И даже дорогу Санкт-Петербург — Варшава, которая уже почти построена (то бишь, аж до самой Гатчины!), тоже присовокупим от щедрости и милости. И какие европеоиды откажутся от такой халявы? Одно перечисление евробанкиров чего стоит: варшавский банкир С.А.Френкель, лондонские банкиры братья Беринг и К°, парижские банкиры: Готтингер и К°, Б. Л. Фульд и Фульд-Оппенгейм, братья Маллет, барон Селлиер, Н. И. Урибарен, Дезар-Мюссар, амстердамские банкиры: Гопе и К°, берлинские банкиры: Мендельсон и К°, фрацузские предприниматели, учредители различных железнодорожных обществ: Адольф Эйхталь, Август Турнейсен (компания Западных железных дорог), братья Исакий и Эмилий Перейра (компания железной дороги из Парижа в Лион), парижские капиталисты: Фридрих Гринингер и Казимир Сальвадор.

Это же сколько зарубежного бабла они принесли (сразу семьдесят пять миллионов серебром и ещё двести мильонов должны собрать). За эти деньги нужно достроить остаток от Гатчины до Варшавы (с веткой в Кенигсберг), проложить железку от Москвы до Нижнего, опять же от Москвы через Курск в низовья Днепра и чтобы уйти в Крым. Вся страна будет охвачена еврейским (виноват, европейским) капиталом, а Запад будет почти век стричь купоны на расейских просторах. Понятно, что простых работяг из Парижу не повезёшь, как и шпалы, придётся на месте заказывать, а рельсы будет производить Воткинский завод. В остальном иноземцам предоставлена вольная воля начать обдирать Россию, когда всё громадьё планов будет внедрено в жизнь.

От наших в общество вошёл Штиглиц, чтобы импортные товарищи не сомневались в благих намерениях русских. Жаль, что общество через несколько лет распадётся и некому будет капусту рубить восемь с половиной десятков лет. Правда, что греха таить, до Варшавы и до Нижнего Новгорода всё построили к 1861 году. И даже крепостных использовали, правда за регулярное жалованье, и шпалы оплачивали и даже рельсы. А на другое им денег не хватило, увы. Но мы, русские, хотя бы мечту им подарили, надежды и чаяния, а может и глиняными свистульками порадовали на прощание. За четверть миллиарда рубликов!

— Ну вот, конкуренты вылезли, — бурчал доктор, — теперь, небось, всю Россию застроят дорогами. Куда император смотрит, грабят же?

— Иван Карлович, вы не спешите с выводами, — ответил Легостаев, — посмотрим чего они добьются через десять лет.

— Да, господа, нам о своей дороге следует подумать, — вернул всех на землю Вересов, — первый этап Самара-Красный Яр-Черновка-Суходол практически всем обеспечен: и чернорабочими, и материалами и даже продольствие развозится по тамошним складам.