Страница 49 из 62
― Привет, ― говорит он, ― простите за собак и ворота. Я запрограммировал их сам и все еще исправляю некоторые недочеты. Или исправлял. Я прокрастинатор. Параноидальный прокрастинатор.
Когда они не двигаются и не заговаривают, он подходит ближе по подъездной дорожке, бросая взгляд слева направо, как будто переходит дорогу. Его руки остаются на консоли.
― Я Марко, ― говорит он Кирстен, краснея. ― Очевидно.
На нем надета Говорящая Футболка слишком маленького размера, растянувшаяся на его рыхлом животе. На футболке простая анимация, изображающая запыхавшегося чихуахуа, который говорит: «Моя любимая частота 50,000 Гц». Когда Марко поворачивается к ним спиной, чтобы провести в дом, надпись на спине гласит: «Вы, вероятно, никогда не слышали о ней прежде».
― Входите, ― приглашает он. ― Мне есть, что вам показать.
Его комната ― подвал ― от стены до стены заставлена стеклянными экранами, мигающими огнями проекторов, процессорами, постоянным белым шумом и запахом сахарной пудры. Стены обклеены постерами с шутками динозавра тирекса, немыслимыми математическими формулами, а на одном изображена симпатичная планета. Постер гласит: «Бог создал Сатурн и полюбил его, так что обвел его кольцом».
«Чудаковатый юмор», ― думает Кирстен, подталкивая Сета локтем.
― Твой типаж парня.
Он изображает гримасу «как смешно». Она замечает на стене задумчивую женщину, черно-белая фотография, и Кирстен кажется, что она знает женщину с фотографии.
― Винтажная кинозвезда? ― спрашивает она Марко. Он мгновенно останавливается, сдавливая клавиатуру своими короткими пальцами.
― Это, ― говорит он, ― Хеди Ламарр.
На ее лице отсутствует какое-либо выражение.
― Ламарр была выдающейся женщиной, я буду любить ее всегда.
Ладно, это совсем не странно.
― Она была самой красивой женщиной в Европе в сороковых, снялась в тридцати пяти фильмах, в одном из которых был впервые показан женский оргазм, и была математическим гением. Она изобрела метод расширения спектра с псевдослучайной перестройкой частоты!
― Это Wi-Fi, ― поясняет Сет. ― Беспроводной интернет.
― Никогда о таком не слышала, ― говорит Кирстен, но, тем не менее, она впечатлена, особенно, степенью его чудаковатости. Она удивлена, что у него нет «шеи бороды» (прим.: это уничижительный термин и стереотип для мужчин, которые проявляют такие характеристики, как социальная неловкость, неуспех или претенциозность) или вытянувшихся пальцев, как у геймеров.
― Вы как раз вовремя, ― говорит он, используя телефон, как беспроводной указатель, чтобы открыть браузер на главной странице, в котором находится фотография студентов-коллег, и, запуская программу, показывающую какие характеристики лица принимались во внимание при поиске соответствия.
― Этот «ФазиформДжи» обладает удивительными характеристиками. Вы не поверите результатам. Тому, кто эти чуваки на фото, то есть.
Он снова поправляет очки.
― Это просто глыба. Это, как космос. Не удивительно, что они пытаются это скрыть.
― Марко? ― сверху лестницы доносится женский голос с легким акцентом хинди. Марко закатывает глаза.
― Не сейчас, Ма! ― говорит он. ― У меня встреча!
― Марко? ― зовет она, в этот раз ближе.
― Ма! ― отвечает он. ― Я занят!
Индиго в золотом обрамлении вспыхивает у подножия лестницы.
― Мне показалось, что я слышала голоса!
Она ослепительно улыбается, красивая женщина в таком ярком сари, что больно глазам. Она держит серебряный поднос, полный еды, приготовленной во фритюре. Дымчатые ленты запахов: кумина, куркумы, кардамона плывут к ним. Кирстен моргает, на короткое время ей кажется, что у нее галлюцинация. В данный момент ее рука кажется опухшей.
― Марко, тебе следовало сказать мне, что ты ждешь гостей. Я бы приготовила доса!
Он краснеет, подходит к ней, забирает поднос и с грохотом опускает на заваленный стол. Дизайнерская игрушка ― Мураками ― опрокидывается. Кирстен аккуратно ее поправляет.
― Спасибо вам, ― говорит она, ― я голодна.
― Это лишь небольшая тарелка кушаний, ничего особенного.
Женщина улыбается.
― Спасибо, Ма, ― бормочет Марко, ведя ее к лестнице. ― Увидимся позже, ладно?
― Ты слишком худой! ― говорит она, показывая на Сета. ― Я готовлю фасоль, если хочешь, оставайся на обед.
Как только Сет замечает на блюде самосу, он громко смеется. Освежающе видеть старый культурный стереотип, имеющий место в реальной жизни. Южная Африка стала такой многонациональной, что редко можно увидеть, скажем, африканского фермера в двухцветной рубашке, носящего расческу в носках цвета хаки, или цветного рыбака с отсутствующими передними зубами. Он празднует это, поедая самосу, которая жжет ему рот. Превосходно.
― Как я и говорил, ― вздыхает Марко, а затем снова оживляется. ― Космически.
«ФазиформДжи» автоматически открывает браузеры на трех других экранах, по одному на каждое лицо, первые две личности раскрыты: блип, блип. Программа все еще ищет соответствие для третьего лица. Через кросс-ссылки с сотнями телевизионных интервью, пиар-шоу и виртуальных новостных статей. Кирстен и Сет рассматривают найденных.
― Охуеть, ― шепчет Кирстен.
Первый мужчина, привлекательной наружности, улыбается им совершенной улыбкой.
― Это… ― начинает Марко.
― Кристофер Уолден, ― отвечает Сет. ― Основатель и генеральный директор «Фонту-с».
― А это, ― продолжает Марко, ― Табиле Сичека, министр здравоохранения.
― Нет, ― произносит Кирстен, не веря своим ушам.
― Третье лицо пока не находится… может быть третий человек не так хорошо известен или фотографируется не так часто, как первые двое. Может быть, он застенчивый, избегает быть в центре внимания.
― Итак, у нас есть генеральный директор одной из крупнейших, наиболее успешных корпораций в стране, и министр ебанного здравоохранения. Промышленность, правительство, и, вероятно, можно предположить, что какой-то академик, доктор или ученый. Способности и власть, чтобы творить, что угодно. «Троица».
― Святая Троица, ― произносит Марко.
― Скорее, Гребаная Несвятая Троица, ― не соглашается Кирстен.
― Но мы все еще не знаем почему. Зачем им похищать детей, зачем убивать, ― говорит Сет, ― и почему сейчас?
― Нам нужно сосредоточиться на поисках Кеке. У нее осталось, ― Кирстен смотрит на часы, ― может быть, три часа, прежде чем она…
― Это, если они ее еще не убили, ― замечает Сет, и они оба уставились на него. Он покручивает кольцо на пальце. ― Откуда нам вообще начинать?
В комнате повисла тишина.
― Марко? ― сверху лестницы снова доносится голос его матери. ― Марко? Может, твои друзья хотят «Манго Ласси»?
― Есть один человек, который поможет нам найти штаб «Тринити», ― говорит Кирстен, когда они плетутся к машине. ― Кое-кто, кто не участвовал в проекте «Генезис». Кое-кто, кто хочет, чтобы свершилось правосудие.
Ворота открываются, и снова начинается лай. Как только они оказываются на дороге, Кирстен вытаскивает письмо своей матери из кармана и зачитывает его Сету.
― Его зовут Эд Миллер. Тут есть адрес. Мелвилль. У него есть пакет с информацией. Все, что нам нужно знать о проекте «Генезис», и почему нас похитили.
Автомобиль благоухает картофелем с карри и кориандром. Мать Марко не позволила бы им уйти с пустыми руками и вручила им контейнер с едой вместе с бумажными салфетками золотого цвета, несмотря на смущенные протесты ее сына.
Кирстен молчит, она беспокоится, что они не успеют найти Кеке вовремя, или, как и сказал Сет, беспокоится, что худшее уже случилось. Слезы жгут ей глаза, но она их смаргивает и открывает окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Это странное для нее ощущение: слезы. Короткие линии, похожие на булавки, танцуют на верхней периферии ее зрения. Она не помнит, когда в последний раз плакала. Она вообще когда-нибудь плакала? Она глубоко дышит, сглатывает теплый свинец в горле и смотрит в окно на горизонт Чайнасити в Сэндтоне. Сет ловит себя на мысли о будущем. Он не сможет вернуться к своей привычной жизни после такого. Чем он займется? Какой будет его жизнь?