Страница 14 из 45
– Каждую ночь на маяк заступает новая вахта, так что здесь не могло произойти ничего подобного. Вероятно, роковую роль сыграла оптическая иллюзия, вызванная потоком густого морского тумана или большой стаей перелетных птиц внутри него, которая отражала свет. Но теперь из этого раздули целую историю, сделав нас главными виновниками.
И все же, несмотря на жесткое заявление старого смотрителя, с маяком Сиомаки случился новый странный инцидент.
Сначала излучатель бил далеко в серый туман, пульсируя, как обычно, каждые пятнадцать секунд, но затем луч, неожиданно превратившись в жуткий непрерывный свет почти на две секунды, исчез в зловещей тьме. Изредка до нас доносились низкие, тяжелые гудки туманного горна сквозь безжалостный рев моря – это все, что мы могли разобрать.
Как можно быстрее мы достигли оконечности мыса Сиомаки, и так же внезапно, как проступившие из тумана очертания гигантской тридцатиметровой белой башни, перед нами из темноты молча выросли фигуры двух мужчин. Это были Митамура, радиотелеграфист, и Сано, служитель.
– Ох, это вы... – крикнул маленький служитель и сразу же побежал нам навстречу, как только узнал нас.
– Я очень рад, что вы пришли, – сходу вступил в разговор Митамура. – Наш радиотелеграф вышел из строя, поэтому я ни с кем не смог связаться. Мы решили дойти до лаборатории.
По их необычайно нервному поведению я понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. По дороге к маяку Митамура пустился в объяснения.
– Сегодня ночью вахту нес мистер Томида, смотритель маяка... с ним случилось что-то ужасное. Это действительно невероятно. Мистер Кадзама вам все подробно изложит.
Служитель, шедший следом за нами не отставая, неожиданно пробормотал:
– Он, наконец, появился.
– Кто появился? – спросил начальник Адзумая. Служитель несколько раз покачал головой как бы в опровержение собственных слов.
– Э-э... призрак появился...
Мы вошли через бетонные ворота и оказались на залитой светом территории маяка. Три небольших жилых помещения справа и радиорубка слева были ярко освещены, но темнота уже окутала верхушку маяка, стоявшего в центре площадки, обращенной к морю. Отражая свет своих окрестностей, белая глыба маяка, казалось, медленно плыла в темноте, напоминая очертаниями женщину-сумоистку. У подножия маяка стоял старый смотритель Кадзама, похожий своей седеющей бородкой на генерала Ноги,[14] и пытался успокоить бледную женщину средних лет. Заметив нас, он велел служителю Сано отвести женщину в жилую часть и повернулся к нам.
– Это Аки, жена Томиды. Она находится в ужасающем психическом состоянии, поэтому я не могу показать ей место, где это произошло, пока она не успокоится. Мне по-настоящему тяжело поверить в случившееся.
Говоря это, старый Кадзама попытался зажечь свечу, но, поскольку его руки тряслись, ему пришлось потратить несколько спичек, прежде чем свеча загорелась. Я встречался с ним пару раз до этого, но сейчас я впервые видел перед собой трясущегося старика, в котором не осталось ничего от прежнего несгибаемого воина. Он стоял перед нами с мерцающей во тьме свечой и, как только мы вошли, осторожно открыл вход на маяк и снова повернулся к нам.
– В лю... любом случае, пожалуйста, пойдите посмотрите, что случилось.
Начальник Адзумая, радист Митамура и я проследовали за ним на мрачную лестницу. Как только мы ступили на нее и дверь за нами закрылась, из темноты вдруг вынырнул смотритель маяка и прошептал:
– Впервые за свою долгую жизнь я сталкиваюсь с призраком...
Услышав такое от обычно спокойного Кадзамы, я почувствовал, как все мое тело омертвело.
– Выслушайте, что я скажу, от начала до конца, – прошептал старик, поднимаясь с нами по крутой винтовой лестнице, и его голос жутким эхом отразился от уходящих вверх внутренних стен. – Сегодня ночью была не моя вахта, но Томида днем помогал с радио и, усталый, обычно засыпал. А потом эти разговоры про маяк, да еще моя гордая дочь вечером была не в духе – и со всем этим в голове я просто не мог заснуть. Где-то с час назад я все-таки собрался вздремнуть, как вдруг услышал страшный звон бьющегося стекла, доносящийся откуда-то сверху. И почти сразу вдогонку ему раздался сильный металлический скрежет, как будто сломалась машина. Я сел в постели, ошеломленный и сбитый с толку, но потом понял, что если бы шум шел сверху, то исходил бы он только от маяка, и я с тревогой поспешил из своей комнаты наружу. Я посмотрел вверх, но увидел лишь непроглядный мрак. Фонарь наверху башни не светил. Не успел я опомниться, как уже во весь голос кричал Томиде, который должен был находиться там. Ответа не последовало, но я почувствовал, как земля вздрогнула у подножия маяка. Я понял, что случилось что-то ужасное, и бросился к маяку, где напоролся на Митамуру, который, как и я, быстро покинул радиорубку.
В этом месте старый смотритель маяка остановился перевести дух. Винтовая лестница начинала казаться оптическим обманом и действовала мне на нервы. Митамура, стоявший на лестнице позади нас, добавил:
– Да, мы оба, господин Кадзама и я, слышали этот жуткий шум. А потом, как только мы оказались у входа в башню, раздался низкий, душераздирающий стон, от которого волосы буквально вставали дыбом, – должно быть, это стонал Томида, – и стон еще продолжался, когда мы услышали невообразимый голос призрака.
– Голос призрака? – спросил директор Адзумая, сильно заинтригованный.
– Да, определенно призрака. Не может такой голос принадлежать... человеческому существу! Выглядело это так, будто он смеялся и плакал одновременно... Да, да, словно какой-нибудь игрушечный свисток из воздушного шарика.
– Некоторые перелетные птицы кричат похожим образом, – заметил старый смотритель маяка.
– Крики, может быть, и похожие, но звучат все равно совершенно по-разному. Точнее было бы сказать, что он напоминал крик течной кошки.
– Да, да, вы правы. – Кадзама оставил эту тему. – Как бы то ни было, я отослал Митамуру обратно в радиорубку, а сам продолжил подниматься по лестнице с подсвечником в руке. И когда наконец я добрался до фонарного отсека наверху, который служит также вахтенной комнатой, я стал свидетелем жуткого зрелища...
– Вы увидели призрака? – спросил директор.
– Да. Он пробрался внутрь, разбив толстые стекла вокруг фонарного отсека, огромным камнем.
В этот момент Митамура вскрикнул и указал на ступеньки лестницы впереди нас. В тусклом пламени свечи я увидел лужу темной крови, стекающую вниз по ступенькам. Я затаил дыхание. Не проронив ни слова, мы ступили в помещение фонарного отсека, где воочию увидели следы насилия, оставленные чудовищем.
Отсек был остеклен со всех сторон, но в одном месте, со стороны темного моря, зияла заметная дыра. Как паутина, от нее по стеклу расползались тонкие нити трещин. Холодный ветер загонял в прореху холодный морской туман, заставляя пламя свечи колебаться. Гигантский треугольный фонарь, оборудованный мощной линзой Френеля,[15] стоял прямо в центре небольшого цилиндрического помещения. Часть его была сильно повреждена, и, казалось, из темного жерла горелки вырывается нефтяной газ, поскольку я слышал слабое шипение. Громадные шестерни – характерная черта этих вращающихся маяков – были установлены в раме массивной линзы, которая опиралась на кольцевой поплавок чашеобразной ртутной ванны. Сложный шестеренчатый механизм приводил в действие вращательное устройство, но его разломало на куски. Груз обычно подвешивался внизу и плавно скользил внутри центральной шахты маячной башни, обеспечивая вращающее усилие линзе, однако трос оборвался.
Все эти разрушения не шли ни в какое сравнение с тем по-настоящему ужасным зрелищем, которое заставило меня отвести глаза. Рядом с разбитым механизмом лежало истерзанное тело смотрителя маяка Томиды. Кровь брызнула во все стороны, глазные яблоки, казалось, вот-вот выскочат из орбит, и больше всего он напоминал сплющенный мясной рулет, придавленный огромным мокрым булыжником.
14
Граф Марэсукэ Ноги (1849–1912) – генерал Императорской японской армии и видный деятель русско-японской войны 1904–1905 гг. Почитается как национальный герой императорской Японии, посвятивший свою жизнь императору и армии. В одном из эпизодов Ноги просит разрешения императора совершить самоубийство, чтобы искупить вину за жизнь солдат, погибших при осаде Порт-Артура. Ему было отказано, однако Ноги все же совершил ритуальное самоубийство в день похорон императора Мэйдзи.
15
Линза Френеля представляет собой оптическую деталь со сложной ступенчатой поверхностью. Линза Френеля может заменить как сферическую, так и цилиндрическую линзы, а также другие оптические детали, например призмы. При этом ступени такой линзы могут быть разграничены концентрическими, спиральными или линейными канавками.