Страница 14 из 16
Вишняков
Сташис давно ушел домой. На мониторах застыли изображения, которые Виктор старательно изучил вдоль и поперек по нескольку раз, но ни к какому определенному выводу так и не пришел. То ему казалось, что неизвестная девица с околочекчуринской территории мелькнула за спиной Татьяны Майстренко, когда та вышла вместе с подругами из ресторана, то такой же пуховик с капюшоном виделся ему рядом с Леонидом Чекчуриным, входящим в ночной клуб… Он увеличивал картинку, пока она не начинала расплываться, всматривался, сравнивал, сличал. Черт бы подрал эти черно-белые камеры с плохим разрешением! Пуховик вроде похож, но без капюшона… И вот этот похож, даже капюшон есть, но лицо совсем не то: какая-то тетка, вся в морщинах, никакие гримы и парики не сделают из нее молодую девушку, которую видел охранник.
Отчаявшись решить свою задачу на основании вида верхней одежды, Виктор пошел другим путем. В конце концов, кто сказал, что у женщины должен быть только один пуховик? Конечно, когда нет лица, приходится ориентироваться на то, что есть, и было бы здорово, если бы удалось убедиться, что девица, которая паслась возле дома Чекчурина, когда там был его сын Леня, засветилась и в других местах неподалеку от обеих будущих жертв. Это было бы попаданием прямо в десятку. Но – не получалось. Зато можно попробовать поискать одну и ту же девицу рядом с теми, кто в скором времени станет потерпевшим. Ну и пусть она не будет той, которую видел охранник. Может, у этой ушлой массажистки Инги Гесс куча помощниц. Или помощница одна, но с обширным гардеробом. Главное – найти лицо, мелькающее неподалеку от Леонида и Татьяны. А потом, глядишь, и охранник ее узнает. Тогда сто пудов все сойдется.
Очень хотелось пить, есть и спать. Виктор клял себя за непредусмотрительность – не запасся банками с энергетиком, а в местном буфете удалось поздно вечером купить только колу, которая почти не помогала. Пришлось взбадривать себя крепким кофе, от которого Виктора мутило. Кофе в сочетании с колой действовал отлично, но пить было до отвращения противно. Несколько раз одолевало желание все бросить, выключить технику, запереть кабинет и ехать домой. Или лечь спать здесь же, составив в ряд три стула и накрывшись курткой. Но почему-то при каждой попытке закончить работу в голове всплывал голос Сташиса: «Ты молодец!» И очень хотелось не облажаться, доказать, что статный, высокий подполковник не напрасно верит в серенького лейтенанта Витю Вишнякова. Ведь Женька Есаков с Колюбаевым смогли полночи просидеть с этими видео! Значит, и он, Вишняков, должен смочь.
И еще почему-то вспоминалась обалденно красивая жена Фадеева. Снежана. Нет, не то чтобы у Виктора появлялись какие-то романтические мысли насчет этой девушки, ни боже мой. Для таких красавиц он – пустое место. Середнячки с полицейским окладом содержания их не интересуют; Снежана, например, даже не скрывает, что муж ей нужен исключительно для денег и обеспеченной жизни. Да и она, если уж совсем честно, Витино мужское воображение не будоражит. Вишнякову нравились женщины постарше, помягче, более округлые, что ли. Чтобы если уж грудь – так наливные шары, если попа – то тяжелая, большая, как пуховая подушка, и чтобы на боках непременно уютные складочки, толстенькие такие. Вот Лера, продавщица из кулинарного отдела в магазине рядом с Витиным домом, – самое оно, и у них вроде даже что-то начало получаться, складываться. Во всяком случае, Виктор уже несколько раз ночевал у нее, и Лера осталась, кажется, вполне довольна. В робких мечтах он видел, как каждый день засыпает, утонув в ее теплом изобильном теле, и по утрам завтракает, глядя на сочные улыбающиеся губы. Лера всегда улыбалась и готова была расхохотаться по любому поводу. Та, которая была раньше, до Леры, – тоже толстушечка-пампушечка, лет на десять постарше Вити, но характер совсем другой, и отношения увяли, не успев толком расцвести. Всего-то четыре месяца пробыли вместе.
Все-таки смешная девчонка эта Снежана Фадеева! Зовет Виктора в партнеры по бизнесу. Это ж надо было такое удумать! Какие-то таланты в нем углядела. В микроскоп, что ли, рассматривала? Языки он, видите ли, быстро выучит!
Но вспоминать ее слова было приятно. Чертовски приятно. Приятно вспоминать ее искреннее изумление его слухом и способностью воспроизводить услышанное, имитировать, подражать. Способностью… А может быть, у него и вправду что-то такое есть? Может, не зря хвалил его Антон Сташис?
Мысль оказалась непривычной, и Виктор то и дело возвращался к ней, обдумывал, рассматривал со всех сторон. И все равно почему-то съезжал к образу Снежаны. Так и возникала она перед глазами: сидит посреди огромной кровати, сверкает голыми плечами и коленками, с одной стороны – заваленный книгами и тетрадями письменный стол, с другой – комод с косметикой, гримом и разноцветными париками: ядовито-розовым, ярко-голубым, зеленым, оранжевым, жгуче-черным и белокурым. В Интернете куча роликов со Снежаной в этих париках, она чуть ли не звезда косплея.
Он сделал еще одну чашку кофе и влил в себя, морщась от отвращения: без молока совсем противно получилось, хоть и с сахаром. Походил по кабинету, помахал руками, отжался 40 раз, попрыгал. Вроде стало полегче. Снова уселся за стол и уставился в мониторы. Глаза болели и слезились. Леонид Чекчурин на улице перед ночным клубом разговаривает с двумя девушками и мужчиной. Входит в клуб. Выходит из клуба. Опять стоит и разговаривает сначала со знакомыми, потом по телефону. Идет в сторону парковки. Парковка. Леонид подходит к машине. Садится. Леонид сворачивает с тротуара и скрывается под аркой. Татьяна Майстренко заходит в дом, где проживает ее подруга. Выходит. Садится в машину. Входит в магазин, где продается итальянская брендовая одежда. Выходит. Входит в ресторан. Выходит. Въезжает в подземный паркинг. Выходит…
Кофе. Разминка. Отжимания. Прыжки.
Чекчурин перед ночным клубом… Майстренко садится в машину…
От напряжения сводило шею, мышцы плеч превратились в два булыжника и отчаянно ныли. Кофе. Отжимания. Упражнения: медленно крутим головой, как будто катаем по тарелке. Чекчурин… Снежана…
Снежана. Парики. Грим. Вот почему он постоянно вспоминает девушку. Даже не саму девушку, а ее комнату. Он идиот. Если помощница массажистки Инги достаточно ловкая и предусмотрительная особа, то она не станет следить за объектами в одном и том же образе. Это основы работы «наружки»: все время менять одежду и головные уборы, а по возможности – и прическу. Нужно не на внешность ориентироваться, а на что-то другое. На походку, например. Осанку. Манеру поворачивать голову. Лицо любое нарисуешь, особенно если ты женщина, и волосы любые изобразишь, об одежде даже говорить смешно. А вот все остальное подделать трудно, даже если ты профессиональный актер. Движения губ при артикуляции изменить практически нереально, в этом Виктор недавно сам убедился, когда смотрел фильм, где хорошо известная ему актриса вполне молодого возраста играла очень старую женщину. Грим сделали классно, на экране действительно была древняя старуха, лицо темное и состояло, казалось, из одних морщин, но стоило старухе заговорить – и Витя сразу узнал ее. Не по голосу, а именно по артикуляции.
Кофе. Разминка. И все сначала.
Еще через четыре чашки кофе лейтенант Вишняков нашел то, что искал. Он настолько непривычен был к слову «успех», что не поверил сам себе и на всякий случай несколько раз перепроверил.
Это точно она. Одна и та же. Действительно в разных париках и в разной одежде. Но, несомненно, одна и та же.
Сравнил с фотографией Инги Гесс, сделал скидку на грим. Совсем не похожа. Ни формой носа и губ, ни разрезом глаз, ни скулами. Ну и ладно, не Инга – значит, ее помощница-подельница. Главное, что он ее все-таки нашел. Компьютерная программа легко сличит несколько загримированных лиц и вычленит из этой кучи одно-единственное, настоящее.
Пять утра. Ехать домой смысла нет. Виктор составил стулья в рядок, сунул под голову сложенный в несколько раз длинный толстый шарф, накрылся курткой и мгновенно заснул.