Страница 19 из 76
Я вообще считаю, что отданное даром не идет на пользу. Человек сначала воспринимает этот дар как благодеяние, а затем как должное. Так что даже Лисак отчисляет часть дохода за свои алхимические представления. Между прочим, содержать качественную охрану — это очень недешевое удовольствие. А многочисленным охранникам плачу именно я.
Но зато и он чувствует себя защищенным. Причем со всех сторон. Стоило императору заинтересоваться алхимиком, а у нас уже готово шоу. Главное — это не обнадеживать Рудольфа, не обещать ему философского камня и рек золотых. А остальное… хочет император обманываться? Флаг ему в руки.
После того, как Марино Гримани был избран дожем, жизнь Энрико стала намного богаче событиями. Да и вообще богаче, чего уж душой кривить. Он ведь тоже был Гримани, пускай и по матери. Но доверие… доверие следовало заслужить. А он принес не слишком хорошие новости.
— Энрико, рад тебя приветствовать, — Марино Гримани подал руку для поцелуя. Дож был в своем любимом наряде из золотистой ткани, расшитой золотом и подбитой горностаем.
— Ваша светлость, служить вам для меня — великая честь.
— Мне сказали, что ты принес нерадостные вести. И что просил о встрече именно здесь. Я снизошел к твоей причуде…
— Ваша светлость. Вести, которые до меня дошли… о них мало рассказать, из нужно показать. А здесь прекрасное освещение и много места. Прошу простить, если невольно проявил недостаточное почтение…
— Посмотрим на то, что ты продемонстрируешь.
— Это связано с тем, что мы начали терять покупателей, — быстро пояснил Энрико. — Я послал своих людей, и достал товары наших конкурентов.
По его знаку слуги откинули ткань, и Марино Гримани в самый последний момент подавил неуместный восторженный вздох. Это действительно было великолепно!
— Теперь я вижу, что никто из наших мастеров действительно не продавал секреты на сторону, — признал дож.
Была такая мысль, была. Человек слаб, а большие деньги открывают любые двери. Отчасти именно поэтому Марино Гримани хотел получить продукцию конкурента. У каждого мастера был свой стиль. И дож надеялся, что сможет вычислить предателя. Однако надежды его развеялись, как дым. Ибо нельзя продать секрет, которым не владеешь.
Дожу и раньше привозили работы конкурентов. И богемское стекло было очень неплохим. Но теперь перед ним стоял совсем другой уровень работ. Цвет стекла стал насыщеннее, на нем появились грани, и смотрелось оно на удивление дорого. А Энрико преподнес ему еще и перстень. Очень необычно обработанный. Драгоценный камень в нем тоже имел множество граней и необыкновенно играл на свету.
Но больше всего Гримани поразили зеркала. Неприятно поразили. Ибо и тут венецианские мастера уступали пражским умельцам. Зеркала были идеальны и отражали довольно четко. Одно было небольшим, круглым, с мужскую ладонь, в изысканной оправе с ручкой. Другое было квадратным, в оправе попроще, но зато раза в три больше размером.
— Есть еще два вида товаров мои люди купить не смогли, — признал Энрико. — Несмотря на высокие цены, изготавливаются они на заказ. И на них очередь.
— Дороже зеркал? — поразился Марино Гримани.
— В первом случае, это и есть зеркала. Но с добавлением золота. Совершенно потрясающий эффект. А во втором — стекло. Но, говорят, в него тоже добавляют золото. Называется оно рубиновое. И пока изделия из него — это единичные пробные экземпляры.
— И кто сумел создать эти редкости?
— Некий алхимик, магистр Бендер, — пояснил Энрико, порадовавшись, что догадался узнать нужное имя. — Ему покровительствует Густав Шведский. Принц, лишенный престола и права наследования.
— Он же еще молод? — удивился Марино Гримани.
— Меньше трех десятков лет. Похоже, принцу повезло. До встречи с магистром Бендером он не проявлял особых талантов. Хотя сам увлекался алхимией. И учился в Падуе.
— Да, но про магистра Бендера, как я понимаю, тоже никто ничего не слышал до тех пор, пока тот не встретился с принцем, — возразил дож. — Есть вероятность, что его высочество просто не желает афишировать свои способности. Разве, будучи еще совсем юнцом, он не получил славу «нового Парацельса»?
— Это так, — поклонился Энрико.
— Не стоит делать ставку только на алхимика. Следует подумать, как склонить принца к сотрудничеству, — расчетливо прищурился Марино Гримани. — Не стоит разбрасываться королевской кровью. Пошли надежных людей. Пусть узнают о Густаве все, что можно. В Венеции немало богатых и знатных невест.
— Будет исполнено, Ваша светлость.
Интерес венецианцев был предсказуем. Я ожидал промышленного шпионажа, конкурентных разборок, но никак не того, что меня попытаются купить. На корню. Я настолько привык к мысли, что я принц (голубая кровь!), что подобное мне не приходило в голову. Хотя можно было догадаться, что у республик свой взгляд на подобные вещи.
Похоже, нынешний дож — весьма неглупый и практичный мужик. Он даже не предлагал выкупить мои секреты. Нет. Он предлагал мне переехать в благодатную Венецию. Где меня ждет море, солнце, и куча денег. Напоминал о веселых студенческих годах в Падуе, писал, что сейчас одним из знаменитых профессоров моего университета является Галилей, и предлагал кучу плюшек.
Причем, повторюсь еще раз, не за секреты, а за сам факт переезда. И был по-своему прав. Ибо мастерские будут стоять не земле Венеции, мастера будут венецианскими, торговцы станут приезжать именно сюда (тратя деньги не только на товар), ну и налоги тоже будут поступать ему в казну. Это не говоря о том, что у венецианцев появится куча возможностей просто украсть мои секреты.
Мне было предоставлено льготное право выкупа дома в самом престижном районе и земли на одном из островов Венецианской лагуны. Но главное (по мнению дожа и Густава, который данный пункт очень поддерживал) — это официальное признание меня принцем. С одной стороны, прав на шведский трон у меня не становится больше, а с другой…
Вот тут действительно было интересно. Поскольку Марино Гримани обещал мне руку и приданое дочери одного из знатных венецианских семейств. Правда, не уточнял — какого именно. Но тут я его могу понять. Для начала я должен приехать, развернуть бизнес и начать приносить Венеции престиж и прибыль. По-моему, честный обмен.
Императору Рудольфу II я был по барабану. Ему вообще всё было по барабану, кроме алхимии и оккультизма. Вокруг него постоянно крутились какие-то аферисты, и я давно перестал рассчитывать на его адекватность. На мой взгляд, у Рудольфа уже крыша потихоньку протекать стала.
В общем-то, предложение венецианцев мне понравилось. Я не против переехать в солнечный город у моря. Проблема в том, как перевезти свои мастерские. И хотя бы часть мастеров. Людей очень трудно уговорить сдвинуться с места.
Благо, я изначально устраивал свое производство так, чтобы «каждый солдат знал свой маневр». То есть, каждый делал только маленькую часть общего процесса. Большой объем знаний был у очень ограниченного круга людей.
Конечно, в 21 веке было бы проще. Я оставил бы бизнес и управляющего, благо следить за всем этим можно было из любой точки земного шара в прямом эфире. Однако даже в 21 веке это было чревато — бизнес мог уйти к другому человеку. Про 16 век и говорить не стоит. Контролировать производства из другого города, тем более, другой страны — это нереально.
Так что я обещал венецианским посланникам подумать, а сам стал составлять план, как наиболее безболезненно и в полном объеме мне сначала свернуть свой бизнес, а затем его развернуть. Как провести огромный обоз людей и оборудования из Праги в Венецию с наименьшими потерями.
Здесь я однозначно достиг своего потолка. Все, что я могу — дальше развивать производства и придумывать что-то новое. И некие наметки уже были. Однако прежде, чем окончательно обосновываться, нужно было определиться со своим статусом. И определить свое будущее.