Marquis Von Emden

Сентябрь месяц наконец-то активизировал "бой в Крыму, где всё в дыму". Мощная флотилия союзников двинулась к Евпатории. Конечно, в июне и июле они пощупали Севастополь на прочность (чисто в морском варианте), но ничего толком не добились. Однако всякие холеры закончились, да и под Очаковым как-то ничего не довелось сделать и армада решилась на мощный десант. Захватить вспомогательный город-порт и использовать его, как первичный плацдарм, всё просто. Князь Меньшиков, то ли сознательный вредитель, то ли по неразумию, а может и по тайному приказу, решил не оборонять Евпаторию, а встретить врага в открытом поле, то бишь на высотах левого берега реки Альмы.

- Братцы, мы здесь одни и задача проста. Подожжём сколько удастся вражеских кораблей и отойдём за Альму, - распоряжался Старко, оставшись один на один против могучего флота.

Правда, основная часть батальона отправилась за реку, чтобы заняться земляными работами и обустройством выделенного участка на правом фланге предполагаемого ТВД. И не только на холмах, но и подальше в сторону Севастополя, если придётся отступать. Учитывая, что левый фланг будет слишком близко от моря, а враг обязательно подведёт корабли, у командования выпросили разрешение установить ракетную батарею. Может удастся хоть как-то навредить противнику в самом начале сражения. Меньшиков, слава богу, ничего не имел против такой самодеятельности. Во-первых, у добровольцев имеются очень серьёзные разрешительные бумаги от военного ведомства, во-вторых, лишний... ни разу не лишний. У него свои стратегические замыслы и своё видение, да и кашу маслом не испортишь, как в монастыре у Старко говорили.

Второго сентября множество кораблей начали подходить к порту беззащитного города. Старенькие пушки молчали, так как артиллеристов не было, всё выглядело мирно, когда к кораблям понеслись ракеты (по 50 руб. за штуку). Конечно, флотские практически сразу определили откуда стреляют и даже высадили десантников, чтобы задавить русских.

Ну да, ну да, щаззз! Во-первых, излишне героических героев расстреливали самым ультрасовременным оружием, скорострельным и метким на ближних дистанциях. Тех, кто попрятался, закидали гранатами разных типов, просто, чтобы испытать их в бою, а не на бесконечных учениях. Другое дело, что корабли тоже вооружены и минут через тридцать открыли пальбу примерно туда, откуда ракеты вылетали допрежь. Вполне возможно, что даже пристрелялись и дом развалили, только диверсанты уже удрали, сделав своё дело. Четыре корабля подожжены напрочь, а один бедолага нечаянно столкнулся с одним из таких. Даже стальные направляющие удалось быстренько вывезти. Местные караимы, хоть и радовались вторжению, но не рискнули даже пикнуть в сторону шурави в камуфляжной форме.

Больше проблем у захватчиков не было, за исключением мелочей. Через день, какие-то вражины, которых так и не удалось найти, взорвали парочку временных куч мешков с порохом, да ещё в одну палатку, где несколько офицеров отмечало победу, залетело несколько шариковых гранат, выкосив более десятка отдыхающих. Больше цивилизованных евролюдей никто не тревожил в городе-курорте для детей (в будущем таким станет).

Вдоль Альмы русские расставляли батареи и даже чего-то делали в сёлах на другом берегу. По крайней мере, прибывший Старко видел, как солдаты заносили в брошенные дома сено. Возле единственного моста, к тому же деревянного, находились спецы из инженерного подразделения, чтобы в последний момент его сжечь (что в реальной истории так и не удалось в итоге). На плато левого фланга, где диверсанты ставили ракетные установки, бродили отдельные лица. Видимо крутизна склона и его высота сами по себе являлись защитой от интервентов.

- Не пройдут ни турки, ни хранцузы здесь, слишком круто, - уверяли одни.

- Так это идиотами нужно быть, чтобы тута карабкаться, - подтверждали другие.

- Вона, добровольцы землю роют, небось весь флот перетопят, - шутили третьи.

В более-менее приемлемом, но тоже не совсем удобном для штурма месте, предполагалось разместить один батальон. Им даже пушки не выделили, считая, что всё равно применения не найдут. Меньшикову доложили, что "...левый фланг абсолютно неприступен...", на чём и остановились, распределяя диспозиции. Зато на правом фланге (за семь вёрст, как положено в русском фольклоре) работа кипела руками диверсантов. Всё, как учили, и даже сверх этого. На склоне Курганной горы расположили две лёгкие батареи, а сам фланг обеспечивался силами 16-ой пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Квицинского. Впрочем, необходимые согласования Старко вёл с начштаба полковником Исаковым (по слухам, бастарда самого Александра Первого).

Добровольцам выделили место к востоку от горы, чтобы особо под ногами не мешались. Там, где вроде никто не пойдёт.

- Господин полковник, - наказывал начальник штаба дивизии Старко, - вы, главное, в атаку не идите, чтобы нам всё не спутать. Новички, иногда, бросаются сгоряча вперёд и перекрывают нашим стрелкам и пушкам возможность стрелять.

- Благодарю, господин полковник, мы, как вы можете видеть, готовим окопы для стрельбы именно с места, а для штыковой у нас и штыков-то нет.

- Странно, но меня устраивает. Кстати, какова дальность стрельбы ваших ружей, уж очень любопытно.

- Наши карабины имеют убойную силу до двух тысяч шагов, но прицельная дальность гораздо меньше. Зато ракетами можем и мост накрыть и батареи на том берегу. Даже ту деревеньку можно поджечь, где сено в домах напихано.

- Разумно, Олег Александрович, разумно. Правда инженерные всё это сами подожгут и мост сожгут в нужный момент, но всё равно предусмотрительно.

Ну что же, похвала приятна, а путаться под ногами других Олег и не собирался. Стороны друг друга хорошо поняли и вернулись к своим делам. Линия окопов батальона выглядела, как буква "п", если сверху посмотреть. Длинная вдоль реки и две боковые загогулины, слева и справа. Внутри позиции неглубокая яма для ракетных установок и складбища самих разномастных ракет. Обозники расположились позади холма, заранее разведав удобный путь для быстрого отступления, если понадобится. Осталось лишь ждать, лопая харч, приготовленный на походных кухнях. С амортизаторами, кстати, и укреплённым шасси. Всё для фронта, за своё бабло, всё для победы.

Войска прибывали день за днём, вплоть до утра двадцатого сентября. Некоторые прямо с марша, получив пару часов передышки, шли в бой. Англичан, французов и турок прибыло в два раза больше, чем оказалось защитников. И пушек больше, и всего остального, а, главное, наглости и уверенности в своей правоте.

На левом фланге, как бы неприступном, где находилась сиротливая батарея диверсантов, действия и начались. В паре вёрст, в море, ещё с вечера находились корабли интервентов. Так что в пять утра, когда приличные люди лишь проснулись, но ещё даже не побрились, первые ракеты с воем унеслись к вражеским корытам. Принцип простой, стрелять следует в самые крупные цели, чтоб хотя бы разок попасть во что-нибудь. Маршал Буа, как самый близкорасположенный к берегу командир, начал ругаться и скомкал согласованные планы.

- Мать вашу за ногу, какого хрена пожрать не дали, едрить ваш корень, немедленно зуавов ко мне! - французский не знаю, поэтому перевод относительно-предполагаемый.

Пока ругань приводила в движение механизм просыпания и осмысления, один корвет уже загорелся. Река относительно недалеко, поэтому отряд быстро-юрких зуавов отправили добраться до другого берега и подавить ракетчиков. Остальным дали возможность поесть и действовать согласно расписания. Через сорок минут летучий отряд уже перебрался через реку и принялся отряхиваться, чтобы добраться до негодников. Правда, ракетный обстрел закончился в связи с тем, что боезапас иссяк. Два корабля пылали вовсю, а один вроде лишь наполовину, но по остальным больше никто не стрелял. Зуавы только двинулись к склонам, как по ним началась частая ружейная стрельба. Солдаты, знавшие, что у русских почти нет штуцеров, премного удивлялись, погибая...