Страница 11 из 13
Крутой замес. Надо будет у Шена всё выяснить, а то правда, хрень какая-то: одни одно говорят, другие – другое. Получается тоже то так, то эдак. И не понятно, то ли дядя Батлер – герой репрессированный, то ли поделом вору и мука?
Как бы там ни было, а тема смертоубийственной дуэли закрылась. Даже блондинка не лезла с вопросами.
– И как же вы теперь, Александр Константинович? – спросил меня тот парень, которого я про себя называл Стасиком, а он оказался Матвеем.
Блин-блин-блин! А как у него отчество? Тут же просто так по именам вроде как неприлично… Акимыч? Нет! Нет-нет-нет… Точно! Никодимыч! Да, и это… он Ку-ла-ков, если чё.
– Вы, Матвей Никодимыч, сейчас о чём спрашивать изволили? – уточнила Лерка.
Блин! Ну, вот как она их всех запоминает?
– Я, Валерия Константиновна, имел ввиду, как вы с братом теперь без документов-то обходиться будете?
– Нам господин Ли обещал посодействовать. – Ответил за неё я, хотя, не за неё, конечно, вопрос-то изначально ко мне и был адресован.
– А господин Ли – это кто? – простым вопросом поставила меня в тупик блонлинка.
– Господин Ли – член городского совета и друг генерал-губернатора. – Расставила всё по местам Татьяна. Так, а больше-то и не кому, все остальные приезжие.
– Значит, вы теперь мещане? – спросил то ли чешский то ли румынский барон, и я с удивлением заметил, что стоит он теперь не возле Лерки, а вообще на другом конце комнаты. Вот так, уже слился.
– Ну, пока ещё нет, – постарался я удержать хоть какие-то позиции.
– Саша! – оборвала мои жалкие потуги Лерка. – Господин Горбунов ясно дал понять, чтобы мы не надеялись. Так что, да, господа, мы теперь мещане!
– Это ничего. – Неожиданно вступил в разговор тот парень, который и предложил ужинать за общим столом. – Вот школу закончите, станете магами, и тогда уже, почитай, и неважно будет.
– Не скажите, Дмитрий Евграфович, – возразил ему земляк из Самары. – Дворянство, оно и магам не повредит.
– Дворянство и выслужить можно, – добавил Матвей Кулаков.
– А что же Вы себе не выслужили, Матвей Никодимович? – ехидно поинтересовался барон Западловский.
Вот падла! Я поставил себе заметку на память, чтобы с бароном никаких дел не иметь. С этого подонка станется и подставить. Матвей покраснел, но хамить в ответ не стал и ответил вполне даже миролюбиво:
– Другие же выслуживают.
– Другие просто уже на свет появляются дворянами! – эта скотина барон никак не унималась.
– Зря Вы так, господин барон, – попенял ему парень по имени Кирилл, который как я помнил, тоже был из дворян. – Вот прадед мой потомственное дворянство выслужил. Через это мне теперь в военную службу можно не идти. Разве что за титулом, да только тогда уж не за баронским, а за графским, или за княжеским.
Опаньки! А ведь барона-то тут не любят. Эван какую плюху отвалили! Западловский отвечать не стал, а только голову повыше вскинул, мол, видал я вас! Повисла неловкая пауза. Правнук потомственного дворянина – Кирилл – спас положение:
– Валерия Константиновна, сыграйте нам «Полёт шмеля», не откажите!
– Просим!
– Просим!
– Не откажите!
Лерка ломаться не стала, а просто пошла и уселась за рояль. А я подумал, что Кирилл очень вовремя музыки-то захотел, а то я уже начал думать, что делать, куда присесть. Мы же мещане, а в этом обществе только дворяне и купцы, как бы ещё выйти вон не попросили.
Лерка сыграла «Шмеля», «Голубой Дунай», «Амурские волны» и ещё три знакомые композиции с неизвестными мне названиями. А потом появились Аннушка и две незнакомые горничные. Они принесли тарелки с вилками и ложками, приборы, короче. И поставив всё это на край стола удалились. Не успел я подумать, что могли бы и расставить, как вдруг всё внимание аудитории переключилось на Татьяну.
– А покажите ещё раз, как Вы это делаете, Татьяна Андреевна? – попросила Агата.
– Вот так. – Просто сказала Татьяна и сделала движение рукой, после которого над столом пронеслось с полсотни летающих тарелок, и по паре дюжин вилок, ложек и ножей. Так вот почему горничные ничего не расставляли.
– Вау! – это Лерка. Я тоже обалдел.
Выглядело это прям-таки круто, но, к сожалению, других чудес мы в этот вечер больше не увидели.
За обеденный стол мы с Леркой сели поближе к краю, как-никак мы теперь люди низкого сословия, и сидеть на почётных местах нам уже не придётся. Ну, или так: долго ещё не придётся.
Как это ни странно, но за время ужина, наибольшее количество внимания было уделено именно нам. Нас на разные лады расспрашивали о каратэ, о том, как мы теперь без дворянства жить будем, ну, и, конечно же, о нашей родной Австралии.
Про каратэ Лерка высказалась в том смысле, что оно сродни фехтованию, нужно долго и упорно заниматься под руководством опытного наставника. Про дворянство и жизнь без него мы сказали, что чётких планов пока не имеем, но твёрдо намерены выжить и выслужиться в «люди». А вот Австралия…
Я не знаю, видела ли Лерка кенгуру своими глазами, думаю, видела, но рассказывала она про них очень красочно. Примерно в тот момент, когда она перешла в своём повествовании к коалам и сравнила их с плюшевыми медвежатами, выяснилось, что про последних, ну, про игрушечных плюшевых медведей здесь слыхом не слыхивали. Сначала это вызвало недоумение и у Лерки, и у меня, кстати, тоже, но я сделал себе заметку на память, что это дело может угрожать деньгами, если моду на любимую игрушку леди Ди внедрить и здесь. В конце концов, разного рода винипухи и умки – эти милые и добрые ребята были в детстве у всех, кого я знал в нашем мире. А это заставляет задуматься.
Пока Лерка объясняла Агате, сидевшей от нас по диагонали на другом конце стола, кто такие, как выглядят и чем занимаются сумчатые медведи, Кирилл высказал мысль, которую поддержали, пожалуй, все. Только барон предсказуемо воздержался. Кирилл предложил пересадить нас с Леркой в середину стола, чтобы всем было удобно и слушать, и спрашивать. Лерка отказалась в том смысле, что сегодня это одни только неудобства и вызовет, а вот завтра… завтра всегда пожалуйста.
По окончании ужина, посуда была убрана горничными самым обычным, можно сказать дедовским способом. Да, далеко им ещё видать до Шена, так чтоб рукой махнуть, и всё само помылось-протёрлось и на места убралось. Жаль, очень полезное умение.
Лерка снова поиграла на рояле, а Матвей подошёл ко мне и полушёпотом спросил:
– Александр Константинович, Вы давеча обещали рассказать про приборы для отсчёта атомов.
Я причумел, когда это я ему про синхрофазотроны рассказать обещал, даже и не помню.
Чтобы выиграть время на воспоминания и обдумывание, предложил наш высоконаучный диалог перенести если уж не на завтра, то хотя бы на диванчик в уголке, ну, это чтоб остальным не мешать.
– Так что Вы спросить-то хотели? – осведомился я, когда мы с ним уселись на пустующий диван у дальней от рояля стены.
Матвей, приняв очень серьёзный вид, начал:
– Третьего дня, когда сестрица Ваша про часы с четырьмя стрелками говорила, я было подумал, что и атомы у вас в Австралии на обычных же часах отмерять научились. Только никак в тол взять не мог для чего. А Вы, Александр Константиныч, тогда ещё сказали, будто для учёта атомов у вас там специальные приборы имеются. – Он вздохнул, наверное, набираясь смелости, и выдал: – Расскажите про них?
Оба на! Ни хрена себе задачка! Да я даже про счётчик Гейгера и то не знаю что говорить, кроме того, что он вообще есть. Тут я вспомнил одну хитрую фразу, которая в такие моменты жизни очень помогает:
– С какой целью интересуетесь, Матвей Никодимович? – блин, а он точно Никодимович?
Матвей на Никодимовича среагировал нормально, значит, и я не ошибся.
– Видите ли, в чём дело, Александр Константинович, давно меня интересовало, как замерять очень малые промежутки времени. От учителя естествознания в гимназии я узнал, что часы делятся на минуты, а те на секунды. – Он чуток помолчал, проверяя, какую реакцию вызовут его слова, и продолжил: – Но потом он сказал мне, что читал трактаты по фи-зи-ке, – он произнёс это слово по слогам, и я подумал, что это у них тут не самая распространённая дисциплина. – И что великие умы уже давно условились разделять секунду на шестьдесят атомов. Вот я и подумал, раз третья стрелка на часах нужна для отсчёта секунд, а не для того ли нужна эта четвёртая стрелка, чтобы её отмерять атомы?