Квест для двоих

Алекс

Я проснулся утром от невыносимой жары. Мало того, что всё одеяло скопилось на мне, не продохнуть, так ещё и рядом лежало что-то очень горячее, словно печка.

Я разлепил глаза и посмотрел на спящего Максима.

- Маааакс, - сладко прошептал я и потянулся к своему белобрысому чуду.

- Какого хрена! – вырвалось у меня. Я дотронулся до лба парня, он весь горел.

Я попробовал его растормошить, но он не реагировал.

- Бля, Макс, очнись! – закричал я, продолжая трясти его за плечо, мысленно пытаясь сообразить, куда же я дел свой мобильник. Необходимо было срочно вызвать скорую.

Меня вдруг обуяла такая паника. Я трясущимися руками набирал номер 112 и пока ждал ответ оператора, матерился всеми возможными выражениями, которые знал.

На протяжении долгих минут я как ненормальный носился по квартире, обтирал тело Максима мокрыми полотенцами, продолжая что-то кричать и пытаясь привезти парня в чувства.

Впервые в жизни я испытал настоящий страх, страх потерять близкого человека, любимого человека. Что может быть ужаснее?

Пока я ждал приезд медиков, я не выпускал его руку из своей руки и, словно свихнувшийся, тихо бормотал:

- Макс, пожалуйста, я умоляю тебя, не оставляй меня. Ты не можешь снова уйти, только не так.

Так меня и застали врачи. Дверь квартиры была нараспашку, на площадке маячила перепуганная Мария Федоровна, а я сидел на полу возле кровати всклокоченный и бледный и словно в бреду что-то бормотал и плакал.

 Мне было плевать, что на меня странно косятся работники скорой помощи, что смотрят с пренебрежением и даже брезгливостью. Мне было плевать на их перешептывания. Мне было плевать на слезы, которые непроизвольно лились из моих глаз.

Мужчины не плачут? Ещё как плачут.

Мне было на всё плевать. Всё это было неважно. А важно было лишь одно, чтобы он снова был со мной, живой, здоровый и счастливый.

Уже более часа я обтирал стены коридора приемного покоя больницы. Макса увезли, ничего мне не объяснив, и не позволив мне остаться с ним. За этот час чего только я себе ни надумал, как ни накрутил. Ну почему люди так устроены, что первое, что приходит на ум, это всегда самое плохое и страшное? Почему позитивные мысли не лезут в голову, а только сплошной негатив?

Ещё через двадцать минут вышел врач и окинул меня усталым взглядом:

- Вы привезли Фролова Максима Алексеевича?

- Да, я, - сдавленно ответил я, - Что с ним? Могу я его увидеть?

 Врач покачал головой и спросил:

- Нет, он в реанимации. Пневмония. Мы стабилизировали его состояние. Пока оно средней тяжести. Вы его родственник?

- Нет, - честно признался я, а потом торопливо добавил, - Я его парень.

Надо было видеть вытянутые лица врача и медсестер.

- Хм, - прокашлялся доктор, - Надо бы связаться с его родными. Извините, но вас мы пропустить не сможем.

Врач ушел, а я в отчаянии начал снова метаться по коридору приёмного покоя.

- Молодой человек, - подошла ко мне одна из медсестёр, - Не переживайте вы так, - участливо произнесла она, - Идите домой, свяжитесь с его родными, а свой номер телефона нам оставьте. Как только ваш Максим придёт в себя, мы вам сообщим. А так, вас в реанимацию все равно не пустят.

Я сел в машину и уставился в смартфон Макса, который поставил на автомобильную зарядку. Дальше был трудный разговор с его родителями, которые смотрели на меня глазами полного изумления. Они явно не понимали, почему какой-то коллега по работе, о котором они никогда ничего не слышали, и которого они впервые видят, так сильно переживает и упорно пытается прорваться к их сыну в палату.

Весь день и всю ночь я провёл возле больницы, ожидая хоть какие-то новости. И когда раздался долгожданный звонок от медсестры о том, что Макс пришел в себя и к нему можно пройти, я столкнулся с новой проблемой. В его палате безотлучно находилась его мама, о чем я и был аккуратно предупреждён одной из медсестер.

Я робко постучал в дверь, и нерешительно заглянул внутрь.

Макс лежал на высоких подушках, весь в проводах капельниц, такой бледный и несчастный. Мне так захотелось прижать его к своей груди и поцеловать.

- Привет, - мой голос предательски дрогнул, когда я просмотрел на него. А затем я повернулся к его матери, - Добрый день.

- Здравствуйте, молодой человек, - кивнула мне женщина, пряча свои заплаканные глаза, и, бросив взгляд на своего сына, добавила, - Извините, но вы не совсем вовремя, я хотела бы побыть со своим сыном наедине.

- Мама, познакомься, это Александр Назаров, - хрипло произнёс Максим, - Саша, познакомься, это моя мама, Надежда Константиновна.

- Очень приятно, - ответил я на её непонимающий и оценивающий взгляд.

- Вы, тот самый коллега с работы, что вызвал скорую, - утвердительно произнесла она, а потом спросила, - Вы друг моего Максима?

Я с сомнением посмотрел на Макса, а он смущенно мне улыбнулся.

- Он – мой парень, мама. И я его люблю, - уверенно произнес он.

От этих слов у меня всё поплыло перед глазами. Но очевидно не только у меня одного. Надежда Константиновна, мягко говоря, находилась в шоке.

Ну, Макс! Нашел время! Я так мечтал услышать эти слова, но никак не ожидал услышать их при таких обстоятельствах.

Спустя две недели я топтался на крыльце больничного крыла и ждал с выписки своего растрёпыша.

Он появился в дверях, такой бледненький, но такой счастливый. Мой! Я торопливо приблизился и уже почти набросился на него, но, увидев заинтересованные взгляды со стороны, всё же сдержался.

- Макс, я… - я так много хотел ему сказать. Да что там сказать, обнять, поцеловать, прижать к себе.

- Знаю, - улыбнулся он мне, - Давай не здесь. Мама обед приготовила, сказала, чтобы ты был обязательно.

Мы пристально смотрели друг другу в глаза. И столько всего было в этом зрительном контакте.