Страница 18 из 49
Из развалин выскочил Ксоф. Взбешенный, ненавистью дышащий ко всему живому, главный по мороку безошибочно выделил среди галдящей толпы ненавистную Базолг. Недобро сузив свои фасеточные глаза, богомол обнажил клинки и жвалы, процедил неразборчиво, наполнил всё вокруг своими точными образами. Десятки иллюзорных копий гигантского богомола сразу же бросились к уцелевшему пятачку земли. Не собираясь размениваться по мелочам, брызжа ядовитой слюной, темный волшебник небесного города намеревался здесь и сейчас рассортировать тела и головы присутствующих, в особенности, голову главного поверенного Хозяина пирамид.
У Базолг над ухом громко щелкнуло. Девушка и сообразить не успела, как настоящий из обманок уже стоял за её спиной. Следующая секунда стала бы для гвардейца последней, но что-то у Ксофа резко пошло не так. Главный по обману неожиданно потерял в объёме: убавилась мускулатура, подсохли крылья, хитиновая броня на выпирающем брюхе расслоилась и посерела. Некогда огромные фасеточные глаза, такие большие и яркие, скукожились до размеров пожухлой миндалины и завалились вглубь черепа. За считанные секунды Ксоф превратился в болезненную версию самого себя, буквально потерял лет семьсот — восемьсот собственной молодости, если не больше.
— Какая же… сухость внутри, — главный по мороку схватился за грудь, попятился, неистово царапая себя за сегментированное брюхо. — Воды мне, воды! Как же я хочу пить!
Под ошарашенным взглядом всех присутствующих усыхающий богомол побежал к водоему, по самые глаза засунул свою морду в разрушенный фонтан. Выхлебав всё без остатка, завалился на спину, вновь заскреб когтями по своей груди. Не в силах заполнить образовавшуюся пустоту внутри себя, визжащий и бегающий от водопоя до водопоя, Ксоф ещё десяток минут пугал всех своим внешним видом и повадками. Наблюдать как некогда одно из сильнейших существ Пантеона теряет силы и молодость, перекатывается по грязному песку разбухшим водяным шаром зрелище по истине не для слабонервных. Вылакав по итогу всю воду без остатка, с ненавистью поглядывая на испуганно молчащую Базолг, повелитель иллюзий ушёл, создал для себя воронку межпространственного перехода и с безумным взглядом провалился в темноту.
— Госпожа, Госпожа, прошу возьмите, Госпожа! — пребывающую в глубоком шоке от увиденного, Базолг дергал за рукав испуганный паренек. — Госпожа Базолг, возьмите, возьмите скорее!
— Что это? — заторможено спросила Первый гвардеец.
— Вас приглашают на танцы!
Трусящий посыльный быстро отдал сложенный вчетверо листок, что есть мочи припустил из сектора. Базолг медленно развернула пергамент, прочитала. Её в самом деле приглашали на танцы, а конкретней «в клуб». Автором приглашение был Имельгор, брат Имельтиды, и потому как-то игнорировать это приглашение шансов не было — Базолг уже обещала. Сунув записку в карман, к дурацким чекам и депеше о воинской повинности, Первый гвардеец Анубиса заспешила на выход. Странным образом вновь разболелась шея, место несуществующего укуса начало подозрительно саднить, но девушка не обращала внимания. О случившейся в Пантеоне веренице событий требовалось срочно доложить Повелителю.
Глава 4
— Класс-класс-класс!! Какой огромный, какой здоровенный! ВА-А-У!
Наблюдать как вокруг её мусорщика визжит и скачет довольная София Анне было противно. Эта дура уже начинала её бесить, хоть общее время их знакомства и насчитывало не более получаса.
— Он мой, брысь от него! — хватаясь за окровавленный бок, поперла на свою товарку рогатая.
Вклинившись меж молчаливым великаном и визжащей Софией, Анна со всех сил потянула бледнолицего подальше с этой проклятой поляны. Схватив мусорщика за его огромную когтистую пятерню, Анна истерично завизжала, закричала на одноглазого, требуя шевелить ногами и побыстрей разворачиваться в нужную ей сторону. Смерть и апокалипсис стремительно приближались. Пятерка небесных заканчивала утюжить своими убойными заклинаниями горящие руины разрушенного города. Добивая последних выживших, всадники местного армагеддона уже заходили на новый вираж — аккурат в сторону гигантской труповозки и всех её обитателей, собравшихся подле огромных колёс. Сообразив что будет дальше, народ мгновенно бросился в рассыпную.
— Да шевели ты ногами, гад! — не в силах сдвинуть эту бледнокожую громадину с места, завизжала Анна. — За мной, за мной, сказала!
— Руки прочь от него, мымра, — подскочила София к истерящей красноглазой, схватила ту за волосы, — мусорщик мой, катись отсюда!
— Твой?! Он мой! Пусти меня, шалава подзаборная!
— ЧТО?! Ах ты проститутка…
Крики и ругань сцепившихся бабенок заполонили округу. Визжа и брыкаясь, хватая гиганта за руки и ноги, кусаясь, пиная друг друга, рогатые тянули мусорщика каждый в свою сторону, требовали от него подчиняться, истерили, норовили друг друга убить и этого болвана, упертого в том числе. Бледнолицый калека упорно игнорировал обеих красноглазых. Более того, выбравшись из-под горы вонючих останков, мусорщик как вкопанный замер у труповозки, разогнулся во весь свой исполинский рост, сжал-разжал кулаки, неспешно повёл плечами, медленно покрутил головой, разминаясь.
— Ты совсем ополоумел?! — разом завизжали истеричные бабенки. — Чего встал, дубина?!
В воздухе просвистело. Из-за спины бледнолицего выползла зазубренная красная тентакля, отправила красноглазых в затяжной полёт. Отвесив рогатым мощную оплеуху, жуткая каланча вернулась к своему хозяину, покрутилась за спиной одноглазого, дожидаясь подругу. По земле заскользил здоровенный серый спрут. Хищно щелкая жвалами и подхватывая из бегущей толпы наиболее крикливых и отчаявшихся, мерзкий живой шланг вернулся к однорукому, закинул в свою пасть пойманную добычу, довольным питоном заструился вверх по мусорщику. Через пару секунд обе змеюки, серая и красная, извивались напротив лица молчаливого великана, заглядывали тому в глаза, подобострастно урчали, шипели, щелкали окровавленной пастью. Бледнолицый недовольно покосился на питонов. Обе тентакли мгновенно захлопнули пасть и шустро юркнули однорукому за спину, скрутились там аккуратным клубком.
Мусорщик пришел в движение. Прекратив наблюдать за смертоносным полётом разбушевавшихся небесных, одноглазый вновь занырнул в содержимое гигантской труповозки. Вместе со своими голодными питонами мусорщик растворился в куче провонявшейся мертвечины, вынырнул из нее секунд через тридцать, выбрался из гигантской кучи с огромным мясницким тесаком в руке. Бросив артефактный клинок на землю, вновь полез в труповозку, выбрался из неё с кучей холщовых тряпок и парой сломанных костей, тоже бросил на землю.
— Не лезь к нему, не лезь говорю! — приходящихся в себя Софию и Анну схватил за руки неугомонный культист.
Осоловело хлопая глазами, девушки собирали мысли в кучу, упорно пытались встать после их стремительного полета через весь мусоросборник. У Софии так и вовсе пол-лица опухло, так удачно огрела её по мордашке живая тентакля. Впрочем, рогатую это ничуть не расстраивало. Более того, конкурентка Анны, казалось, ещё больше заинтересовалась одноруким калекой, ибо подобного существа, с разумными управляемыми спрутами за спиной она до этого момента ещё не видала.
— Не смейте мешать аватару божьему! Не лезьте под руку, бестии красноглазые! — всё не затихал культист, не пускал обратно к труповозке. — Не мешайте ему, не гневите, ибо когда явится истинный хозяин этих земель, только деяния твои определят жить тебе или умереть! Не лезь к однорукому!
— Ты чертов псих! — Анна что есть сил врезала культисту, тут же застонала не в силах и дальше воевать и брыкаться.
Рана на вспоротом боку интенсивно закровила. Собираясь высосать из того всю жизнь и энергию, красноглазая направила руку в безумного проповедника, попыталась активировать способности, но все её навыки не работали. Все способности из личного арсенала красноглазой отказывались повиноваться.
— Я помогу, помогу! Только не бей меня, проклятая! — фанатик шустро вытащил из кармана иголку и огромный моток ниток, вытащил кусок холщовой тряпки, порвал на бинты. — Иголка и нитка всегда должны быть с собой, запомни! Образ божий часто свой мешок латает, иголка и нитка должны быть в наличии!