Страница 3 из 22
– Да, насчет псов у нее есть такое – сказал дед Антон. – Но тут ведь не псы! – он доверительно снизил голос. – Тут ко мне… на поля рядом… волки приходили. Всю прошлую зиму. Такие, знаешь, здоровые, высокие. Красивые! У здешних волков такой расцветки нет. В былую пору я всю Камчатку исходил, но таких окрасов не видел. Они не серые и не белые. Другие! Кажись, из тех, что на большой земле живут.
– Что же, они по льду перешли.
– Уж не знаю, как, что их сюда занесло. Только волки были. И Олька бегала в их сторону. Ну, я думал – пропадет. Даже сам хотел бежать с ружьем. Но – ничего. Издалека видал, как она с ними бегала, играла.
– А ты их не гонял?
– Нет, зачем. Да они мне и не мешали, волки-то. Ольга бегала с ними. Туда еще другие шатались, куцехвостые; так тем волки дали! Не убили, не порвали, просто сильно помяли.
– Чудеса! – сказал дядя Коля.
Дед Антон закивал.
– Сережа, бери. А то она придет, будет еще волноваться…
Нестеров машинально сунул щенков за пазуху.
– А где она сейчас?
– Митроха попросил – я дал ему на три дня. Митроха хочет найти соболиный след. Не знаю, может – найдет.
– Разве соболей сейчас ловят?
– Олька всех поймает, если ей захочется.
Нестеров наскоро попрощался, пожал руки охотникам и что есть сил зашагал по лужам. Он думал, если мать щенков его увидит, тогда точно произойдет история. Он прижал руку к груди. Ребята тихонько шевелятся. Но не плачут, не скандалят.
На обратном пути вся трасса превратилась в реку, кое-где осколки льда качались на талой воде, как кораблики.
Унты, кажется, протекают.
– Ничего. Выплывем.
Нестеров шел, поднимая волны.
***
Когда Ольга возвратилась, она сразу побежала к детям.
– Все уже! – сказал дед Антон.
Она заскулила.
– Не ори! Он хороший человек. Инструмент всем привез… да он парень что надо. Мировой мужик!
В избушке еще пахло Нестеровым. Ольга знала его и потому немного успокоилась.
Ей, конечно, было очень горько. Детишек увезли… едва ли она увидит их вновь. С другой стороны – здесь хоть и много простора, но всегда одно и то же. Год за годом – почти ничего нового. А мир ведь так велик. Сыновья его увидят…
Что ждет их в будущем?
***
Боцман дожидался Нестерова на причале.
– Пришел? А инструмент – оставил?
– Да.
– Эх-х! – Климчук выдохнул с досадой.
– Но твои уникальные зубила взял. Целых две штуки.
– Мог бы и все взять. На что они там? Сидят, значит, только готовенькое берут…
– Федотыч, но ведь и нам кое-кого дали.
– Деньги?
В этот момент куртка заплакала и запищала. Боцман даже подпрыгнул от удивления. Нестеров вздрогнул, но сразу сообразил, расстегнул куртку и высадил ребят на груду мешков поблизости.
На мешке сразу появилась лужица.
– Это чего? – Нестеров щупал себя под курткой. Как будто сухо. – Это вместо денег?! – боцман решил, что капитана обманули, взяли все ценное, а взамен всучили непонятно что. Детишки съежились, дрожали (на них дул ветер с моря). Но нельзя сказать, что они испугались.
– Серег, ты совсем не это… не так поступил. Зачем они тебе?
– Будем учить. Сделаем ребят настоящими охотниками. И не только охотниками. Понимаешь, у них…
Нестеров хотел сказать про особую наследственность, однако боцман уже бубнил. Его усы раздувались подобно кузнечным мехам, пряча отдельные звуки и даже слова. Видно, что боцман говорит, только не очень ясно, что.
«Дали! Жулики. Все взяли! Деньги заначили, кобелей подсунули… тьфу! Учить их! Конечно!»
Климчук уважал капитана. Но он не верит, что у Сергея что-нибудь выйдет с щенками, потому что… Да хотя бы потому, что пора отправляться. Это редкостная удача – видеть свободное море в начале марта, и не воспользоваться ею просто глупо. В море много дел. И на промысле, и в портах. Когда же тут заниматься щенками?
Так думал боцман.
Тем временем Нестеров уже показывал команде новых товарищей.
– Ого какие! Симпатичные. Для охоты, да?
– А они чьи?
– Мои. Наши. Теперь наши. Ребята, а где у нас потеплее? Туда приятелей поселим.
– Возле кухни.
– А как их зовут?
Это Нестеров еще не знает.
– Сообразим. Товарищи, скоро будем отправляться. Поэтому надо еще раз проверить моторный отсек, такелаж; подготовить снасти так, что идти в пол-ветра.
– Насчет моторов. Мазута мало, капитан. Я тут справлялся: больше двух лимитов не дают –сообщил боцман, – как ты их не проси. Такие лимиты маленькие.
– Нам хватит на обычный маршрут. Главное – дойти до Владивостока. Там нас обеспечат. Народ, не грусти. Давайте работать.
При слове «работать» Климчук воодушевился. Он разгладил усы и с упоением стал командовать.
Нестеров отнес ребят к кухне, где было много старых ящиков. Он выбрал самый хороший, хотел найти что-нибудь помягче, но везде только мешковина. И еще нужна одна коробка – для туалета.
– Сюда песок насыпем. Ну как, товарищи? Нормально?
Широко раскрыв глаза, щенки смотрят вокруг, и лишь тихонечко скулят. Наверное, хотят кушать.
– Каши не осталось? Нет. Ребята, сейчас будет. Мы обязательно… – снаружи слышны голоса. Зовут капитана.
Нестерову хотелось и выйти, и остаться. Все-таки он вышел, но перед этим передвинул ящик на кухню и закрыл перед ней дверь – не полностью, чтобы щелочку оставалась. Так будет светлее, и ребята не убегут. Для надежности он положил к двери чурбан.
– Парни, мы сейчас, а потом… Обязательно! Честное слово.
Кухонная вахта начнется через полчаса. Сегодня дежурит Вася Смехов, у него вечно каша пригорает. Или склеивается.
…
На «Комсомольце» действуют правила, которых нет почти нигде на других судах. Например, в штатном расписании отсутствует должность кока. Вместо этого все члены экипажа готовят пищу по очереди. Даже Нестеров иногда сам готовит, если нет неотложных дел. Климчук, при всей его солидности, весьма охотно сидит на кухне и постоянно пробует на вкус. Идея Нестерова заключается в том, чтобы не привязывать никого к какой-то отдельной функции, а напротив, дать возможность освоить самые разные дела, стимулируя профессиональный и личностный рост. Никто не обижается; тем, кто плохо умеет, поручают варить кашу. Ее почти каждый день варят.
По узкой лестнице Вася Смехов скатился в кладовую, наподдал мешок с углем, и стал нащупывать дверь. Раньше там висела лампа; зимой ее нечаянно разбили, а новой не повесили, поскольку лампочки очень нужны в других местах. Климчук тогда говорит, что все охламоны, и что он в два счета достанет хоть 100 ламп освещения. Однако Горснаб давать лампы отказался, в магазине продавали не то. Боцман убедил Нестерова, что лучше потерпеть, а потом уже купить приличную вещь. Зачем тратить деньги на бузу?
Вася прощупал стены, искал нужные коробочки. Тут ему на помощь пришел комсорг Костя со спичками.
– Осторожнее! Крупа сгорит. Интересно, почему просто лампу нельзя купить. Нам не обязательно светильник.
– Там патрон рухнул.
– Боцман говорит, что денег нет.
– Боцман скажет. Он кулак и нэпман. Деньги копит, а тратит только для своих. Все взяли? Идем. Ой, на кухне как светло!
– Кость, ты покажешь, как тушить надо?
– Покажу. Ого, здесь товарищи!
– Кто?
– Да собаки. – Костя присел и стал осторожно поглаживать щенков указательным пальцем. Он старался делать это так, чтоб его внезапно не схватили за палец. Ребята спокойны.
– Люблю собак. Может быть, молока им дать.
– Я тоже. А где молоко?
– В бидоне! – стали разыскивать бидон, но нашли только старую кастрюлю. Новая утварь стоит отдельно, молока там нет. Ребята встали на лапы и следили. Костя опять ушел в кладовую. Вася подумал и тоже ушел.
– Ты чего?
– Что? Я за тобой пошел. Думал помочь.
– Что помогать, тут пол-литра всего. Куда будем наливать. В миску. – Костя полез рукой куда-то и чуть не выронил бидон. Нет, это не подойдет. Там возьмем.