Встречная полоса

Телефон Марины не отвечал, длинные гудки слились в один, в сети на новостных порталах появлялись все новые и новые фотографии с места ДТП, в кабинет несколько раз заглянула секретарь, но тут же спряталась, загремела чем-то, хлопнула дверью. Мобильник разразился оглушительной трелью, Стас, не глядя, сбросил звонок, не отводя глаз от монитора. Сотовый зазвонил снова, потом в третий, потом в четвертый раз. «Отвалите» – Стас снова набрал номер жены, поднес трубку к уху и закрыл глаза. «Отвечай же, отвечай, ну, что тебе стоит» – твердил он про себя, вскочил с кресла и подошел к окну.

– Слушаю вас, – деловито-вежливо отозвалась трубка. Говорил, вернее, кричал, стараясь перекрыть шум дорожного движения, крики и рев сигналов молодой, и, судя по голосу, крепкий мужик.

– Я звоню Марине, Нестеровой Марине, – Стас не сразу сообразил, что сказать, ляпнул первое, что пришло ему в голову.

– Вы ей кто? Родственник? – фоновый шум стих: говоривший то ли сел в машину, то ли просто отошел подальше от шумной трассы.

– Муж, – ответил Стас.

Ответа не было почти минуту, он слышал, как хрипит рация, как переговариваются несколько человек, и даже разобрал несколько слов: «труповозка» и «схема».

– Инспектор Лосев, – представился собеседник, – ваша жена устроила ДТП, выехала на встречную полосу и врезалась в «мерседес».

– Где она? – перебил инспектора Стас. Слов ДПСника он не слушал, даже не вникал в их смысл, ему было достаточно того, что зафиксировала камера оставшегося неизвестным свидетеля. Мент мог бормотать что угодно, Стасу было не до него.

– Здесь, – отозвался Лосев, – они обе пока здесь. Но скоро увезут. Номер морга можете узнать…

Стас пихнул телефон в карман, вытащил из ящика стола ключи от машины и вылетел из кабинета. Секретарь едва успела убраться в сторону, выронила пластиковую бутылку с водой и та мягко шлепнулась Стасу под ноги.

– Извините, Станислав Андреевич, – это последнее, что он слышал в тот момент. Исчезли звуки, краски, мир окрасился черно-белым, воздух сгустился, стал вязким и липким, застревал в горле, опутал руки и ноги, сковал движения. Осталось только чувство времени, мерзкое, гнусное чувство, что он не успевает, идет слишком медленно, отстает, и понимает, что опоздал уже безнадежно, если не навсегда. Вслед ему что-то орали, трезвонил в кармане пиджака телефон, шедшие навстречу сотрудники шарахались по сторонам, стрелка на турникете отказывалась загораться зеленым. Стас перемахнул металлические стержни и рванул к выходу. Выскочил на парковку, нашел свою белую «тойоту», кое-как открыл дверь, завел двигатель. И уже промчался мимо парка, выруливал с боковой улицы на забитый машинами проспект, когда сообразил, что мобильник непрерывно звонит уже минут пять.

– Что? – рявкнул он в микрофон, одной рукой выкручивая руль и обходя неторопливую маршрутку, – что тебе?

– Стас, погоди, вернись. Не психуй, что случилось-то? Хочешь, я с тобой поеду? – голос Черезова вернул времени его нормальный ход, Стас даже успел вовремя заметить красный и остановился в общем потоке. Но стоило директору замолчать, как время вновь сорвалось с цепи, рвануло дальше.

– Не надо, – успел проговорить Стас в трубку и коснулся подошвой ботинка педали газа, – не надо, Саня. Спасибо. Я сам.

Над переполненным транспортом проспектом струился горячий густой воздух, асфальт плавился на солнце как в июльский полдень. От жары и выхлопов дышать было нечем, но собравшаяся на обочине толпа и не думала расходиться. Кто-то уже вылез на перекрытую полосу и, уворачиваясь от злых взмокших ДПСников, фотографировал груду покореженного металла. Стас остановился, выскочил из «тойоты» и ринулся прямиком к толпе, расталкивая людей, ринулся к разделительной.

Все было гораздо хуже, чем он думал – от «ситроена» осталась половина, не пострадали лишь задние дверцы, багажник и колеса. Остальное превратилось в груду пластиковых обломков, треснувшее лобовое стекло провалилось в салон, левая передняя дверца валялась на дороге метрах в пяти от машины. «Мерин» возвышался над крохотной машинкой, горбилась выгнутая крышка капота, асфальта касался край полуоторванного переднего бампера.

– Туда нельзя, – путь Стасу преградил молодой серьезный ДПСник в кислотно-зеленом жилете, надетом поверх синей формы.

– Там моя жена, – попытка обойти инспектора не удалась, серьезный юноша в синей форме раскинул руки в стороны и шагнул Стасу навстречу. Охнул коротко и согнулся от удара в живот, уронил с головы фуражку, но успел сдавленно проорать что-то невразумительное. Блестящее крыло новенькой машины было уже близко, оно сияло чистотой, Стас смотрел на яркие диски-ромашки на заднем колесе и все никак не мог заставить себя посмотреть вправо. Там, в черно-серой мешанине пластика он заметил много бурых, уже засохших пятен, а на заднем сиденье лежала белая, с золотой цепочкой сумка. Марина купила ее недавно, на распродаже, и долго хвасталась перед подругами. Стас повернул голову, посмотрел на оскаленную беззубую морду «мерина», на груду красных обломков у него под «носом» и отвернулся. Потом сделал шаг, еще один, вытянул руку, чтобы коснуться крыши «ситроена», но его грубо рванули назад, потащили прочь, к обочине.

– Тебе же сказали – нельзя, – рычал что-то на ухо, – куда прешь, стой тут, или я тебя оформлю…

– Я тебя сам оформлю! – дернулся Стас, но бесполезно, его держали двое, и держали крепко. А со стороны газона на обочине к ним уже бежали люди – один, в клетчатом пиджачке и узких брючках ловко перепрыгивал препятствия на асфальте, следом торопился низкий и плотный, с камерой наперевес.

– Вы – родственник?! – прокричал тот, в пиджачке, – отлично, у нас сейчас прямой эфир, вы очень удачно приехали! Итак, что вы можете сказать нашим телезрителям? Как прокомментируете произошедшее? Намерены ли вы подавать в суд и требовать возмещения ущерба? Какого – морально, материального? Того и другого сразу? – орал ухоженный тощий корреспондент, в экстазе подпрыгивал на месте и размахивал микрофоном перед лицом Стаса.

– Пошел ты, – он попытался отмахнуться, привстал на носки, чтобы рассмотреть, что там делается за спинами ДПСников и группы немногословных людей в штатском. Они побродили вокруг «мерина», сфотографировали что-то, потом двинулись к «ситроену». Здесь никто не задержался – пара снимков, быстрый осмотр, кто-то пнул машину по заднему колесу, и группа отбыла на двух машинах прочь.

– Насколько мне известно, женщин в машине было две, – продолжал наседать на Стаса юноша в клетчатом, – и одна из них ваша жена. Что вы чувствуете сейчас, что планируете предпринять после похорон? Ведь в ДТП виновата именно она, вы готовы расплатиться с пострадавшей стороной…

Реакция у корреспондента оказалась отменная, кулак прошел в сантиметре от его виска. Стас удержался на ногах, равновесия не потерял и чуть пригнулся перед следующим броском. Тварь в клеточку закрывала ему обзор – к месту ДТП уже подъезжал эвакуатор, а гнусное прилизанное существо не желало убираться с дороги. Впрочем, соображалка у него оказалась на месте, с расспросами к Стасу он больше не лез, сосредоточился на очевидцах. Те охотно лезли в камеру и наперебой выкрикивали свои версии произошедшего.

– Зачем? – заорал Стас на инспекторов и бросился к эвакуатору, – что вы делаете? Их же трогать нельзя, прекратите…

Гайцы покосились на него и дружно отвернулись, да еще и голос подвел, сорвался, сведенные как судорогой мышцы ослабли, и Стас еле-еле смог добраться до своей брошенной «тойоты». Теперь время еле тащилось, шаркая, как древний старик по коридору богадельни, стрелки наручных часов дрожали и неохотно ползли вперед. Стас вцепился в руль, положил подбородок на руки и прикрыл глаза. Пока растащили, погрузили и увезли машины, пока подобрали с проезжей части обломки, пока убирали заграждения – прошла, казалось, целая жизнь. Силуэты зданий, деревьев и машин расплывались перед глазами, дробились, дымка сгустилась, потемнела, стала похожа на пепел. И зверски хотелось пить, кружилась голова, поток транспорта на проспекте то замедлялся, то ускорял ход, рев двигателей и гудки слились в низкий протяжный вой. Он бил по нервам, к горлу подступила тошнота, лицо и ладони стали липкими и влажными перед глазами на миг потемнело, и Стас не сразу заметил подошедшего к «тойоте» уставшего инспектора.