Страница 4 из 27
– Вставай, брат. Возрадуйся, ибо кончились твои бедствия!»
Бродяга вставил пропущенную букву и снова полулёг на спинку кресла. Текст он правил уже четыре часа, и ещё четыре оставалось до истечения времени. Ночной тариф в компьютерных клубах, может, и был вреден для здоровья, зато выгоден для кошелька. Он, впрочем, не жаловался. И жить вечно не собирался.
«– Как же я встану, добрый незнакомец? – вопрошал нищий, задирая штанины. – Ведь встать я никак не могу.
Действительно, страшная картина открылась глазам Малика. Сиреневые язвы покрывали ноги попрошайки, и стекал из них вязкий желтоватый гной.
Но Малик не испугался, ибо пугаться не умел. Открыл он свою походную сумку и вытащил из неё пузырёк с жидкостью целебной, пожалованный ему шахом Торезмийским.
– Выпей это, брат. Я привез это лекарство из далёкой страны, оно поможет тебе.
– Не могу я этого сделать, добрый человек. Не стою я, жалкий червь, такой благодати.
Малик Странник не растерялся. Взяв оборванца за горло, он силой влил ему в рот содержимое склянки – всё, до капли. И случилось чудо – раны его зажили, будто и не было их никогда. Нищий, увидев это, встал и от радости заплясал, запел. Как же он пел! Не хуже соловья, надо заметить. Скоро послушать его собралась целая толпа. И посыпались к ногам бывшего попрошайки медяки и золотые, а тот всё заливался, прославляя чудо, прославляя доброго странника и саму жизнь.
Малик Странник улыбнулся, накинул на голову капюшон и скрылся в толпе. Опустевшую склянку он выбросил в кусты, ни разу не пожалев. Чудо-лекарство из далекой страны лечило все болезни, поднимало с постели умирающих, даровало зрение слепым и забирало боль у страждущих. Торезмийский шах пожаловал его Малику за раскрытие преступного сговора во дворце. Торезмийский шах не ведал, что Малик Странник не болел никогда в своей жизни».
Ночь была прохладна и освещена фонарями. Бродяга стоял поодаль от курящих неподалёку парней, смотрел на тусклые городские звёзды и вспоминал.
Вспоминал, как давно и далеко, в начале своего пути, повстречал в переходе бродячего музыканта. Пел он… чёрт, что же он пел?
А, точно.
Бродяга уже был достаточно опытен, чтобы различить человека в глубокой нужде. Сказали ему об этом ввалившиеся щёки музыканта, сообщила грязная, не по сезону, одежда, поведала глубокая усталость в хриплом голосе, и, наконец, окончательно убедил лихорадочный блеск опухших глаз.
Он подошёл к певцу, протянул купюру. Крупную. Тот приподнял бровь.
– За какие заслуги? – свысока прохрипел он.
– За просто так, – Бродяга тряхнул рукой. – Берите, вам нужнее.
Он нахмурился.
– За просто так, пацан, деньги не берут. И уж точно не дают.
Бродяга спрятал купюру, скользнул к стене, скривил губы в улыбке.
– Тогда не за просто так. Расскажите какую-нибудь историю. Я собираю материал… для книги.
Музыкант задумался, вытащил из кармана мятую сигарку, сунул в зубы. Долго, безуспешно щёлкал зажигалкой, высекая холостые искры. Бродяга протянул ему свою.
– Хмм… – он глубоко затянулся, вернул зажигалку владельцу. Выдохнул едкий дым. – Ну, раз так, слушай и запоминай. Пили мы однажды с одним моим товарищем…
– Вот так, – закончил рассказывать дядя Юра, гитарист, авантюрист и непростой судьбы человек. – Вот та-ак.
Упакованная гитара уже давно стояла, прислонённая к стене – сегодня он играть уже не собирался. Бродяга обдумывал услышанное, мял в кармане купюру. Ночь била в голову лёгким дурманом.
Музыкант потянулся за очередной сигаретой, но обнаружил пачку пустой. Почесал затылок.
– Я за куревом, – бросил он. – А ты здесь подожди, я скоро приду.
Зачем-то он взял с собой гитару. Бродяга, впрочем, не обратил на это внимания. Он вытащил блокнот и записывал в него историю.
Дядя Юра не пришёл скоро. Когда Бродяга кончил записывать, он сунул руку в карман и понял, что дядя Юра не придёт вообще.
Бродяга усмехнулся и вернулся обратно в настоящее. Стыдно вспоминать, как наивен он был тогда, как запаниковал, как нервничал… Впрочем, нет, уже не стыдно. Сейчас уже просто смешно.
Он глубоко вдохнул, выдохнул, развернулся. Пора было возвращаться к Малику Страннику и его удивительным приключениям.
«Малик Странник прибыл в городок на самой окраине Великой пустыни и понял сразу: что-то здесь не так. На лицах жителей нарисована была тяжкая нужда, и страх, и отчаяние. Плакали младенцы на руках матерей, плакали бесслёзно старики, ветер задувал песок во дворы и дома.
– Что за беда у вас, добрые люди? – обратился герой ко всем сразу. – Что случилось?
– Бандиты, господин, – ответил дряхлый старик с печатью страдания на лице. – Уходите поскорее из нашей деревни, пока они не вернулись!
Малик выпрямился в седле, положил руку на рукоять меча.
– Малик Странник никогда ещё не бросал тех, кто в нем нуждался. Возрадуйтесь, ибо бедам вашим пришел конец!
Старик упал на колени. Шум сотен копыт донёсся издалека.
– Не нужно, добрый господин. Слышите? Это едут они, уходите, убегайте поскорее!
Малик слез с коня, поднял старика с земли.
– Прячьтесь! Прячьтесь! Они едут! – доносились отовсюду крики. Наш герой стоял посреди этой неразберихи, неколебимый и неустрашимый.
Скоро разбойники ворвались в деревню, заполонили каждую улицу и каждый угол. Окружили Странника, закружились коловратом коней.
– Кто ты такой?! – раздались отовсюду голоса. – Уходи, пока цел!
– Я буду говорить с вашим главным, – отвечал Малик невозмутимо, надвинув на лицо шляпу и широко расставив ноги.
Кольцо сузилось. Заблестели сабли. И раздались крики во второй раз:
– Ты дерзок! Отдавай всё, что есть у тебя! Только тогда мы тебя отпустим!
– Я буду говорить с вашим главным, – повторил Малик Странник, оставаясь недвижимым и невозмутимым. Сердце его билось ровно, дыхание его не сбилось.
Теперь уже пыль, поднимаемая конями, поднялась до неба. Мелькали вокруг Странника конские ноги, хвосты, крупы, стук копыт дробился на мельчайшие осколки. И крикнули разбойники в третий раз:
– Готовься к смерти, путник! Молись, чтобы была она быстрой!
Ни один мускул на лице Малика не шелохнулся. Ни одна нотка в голосе не выразила страха.
– Я буду говорить с вашим главным, – повторил он в третий раз.
И сотворило его спокойствие чудо. Пронзительный свист разогнал конское море, заставил разделиться надвое. Бандиты расступились, и вышел из их рядов гигант, весь увешанный цепями, с чёрным плащом за спиной и золочёной саблей на поясе. Малик Странник не сдвинулся с места.
– Я Вейрах-паша, главный в нашей дружине. О чём ты хотел говорить со мной?
Голос его громыхал, как удары молота по наковальне. Малик поднял на него взгляд, сплюнул на песок.
– Я Малик Странник, – только и сказал он. – Оставьте этих людей в покое, или пожалеете об этом.
Главарь захохотал, и смех его рвал небо на части. Он опустил руку и отстегнул от седла огромное копьё в два человеческих роста длиной. Наконечник его был зазубрен наподобие акульих зубов – такое оружие рвало человечью плоть, как шёлк.
– Ты смелый человек, Малик Странник. Ты заслуживаешь чести быть убитым мной.
Тогда Малик положил руку на рукоять сабли и не сказал более ни слова. Гигант замахнулся ужасающим своим оружием, но бросить не успел, потому что Странник быстрее птицы подскочил к нему и разрубил бандита на две части, а потом ещё на две части. Он повернулся к остальным разбойникам и окинул их взглядом глаз, сверкающих, как звезда Севера.
3
«Вернуться назад», Василий К. & The Kürtens.