Крещатик № 93 (2021)

– Какому? – вежливо поинтересовался Миша, полагая, что речь идет о профессии.

– Что значит какому? – возмутился нищий и приоткрыл один глаз. – Великому делу завоеваний!

– Преданность делу теперь не в почете, – задумчиво произнес юноша. – Да и время завоеваний прошло.

– Любовь, юноша, теперь не в почете! – горько произнес нищий и открыл второй глаз. – Любовь к родине, любовь к женщине, любовь к жизни!

– Неправда! Я люблю! – признался Миша и добавил печально: – Ведьму.

– В аду нет любви, – резко оборвал его нищий. – Нет и быть не может.

– Я тут, значит, может! – возразил Миша.

– Вы молоды и мало что понимаете. Ад – коварное место, – назидательно заметил нищий.

– А вы… вы просто потеряли веру в себя! – парировал Миша, обиженным тем, что его поучают.

– Однажды, молодой человек, я перешел дорогу очень влиятельному демону, – безразлично, будто речь шла о ком-то другом, произнес нищий. – Повод был пустяковый. Я только пришел в ад и многого не знал. Он заявил, что европейцы никогда не были цивилизованными, что, несмотря на свой успех, экспансия на восток показала миру их варварское, неумытое рыло. Это был демон из пустынь Аравии. Сильный, свободный дух. Я вскипел, назвал его мерзавцем и предложил честный поединок. Меня осмеяли и вышвырнули в нижние круги. Я триста лет провел на каменоломнях Коцита, днем и ночью деревенея от холода. На мне не было ничего, кроме истлевшей туники и разбитых сандалий. И теперь вы, юноша, предлагаете мне поверить в свои силы!.. Да что вы знаете об аде?

Нищий положил руку на плечо юноши и внезапно разгорячившись, сказал:

– Вы не такой, как все! Я вижу! У вас доброе сердце. Бегите! Бегите отсюда, пока вас не растоптали. На западе четвертого круга есть проход. Он предназначен для пилигримов. Там живет старый демон с наколкой трехглавого пса на запястье. Он выведет. Скажите только, что вас послал архитектор. Так в шутку меня звали когда-то.

– Нет, господин Архитектор, – испугавшись такой перспективы, резко ответил Миша. – Никуда я не побегу. Я люблю её, и она будет со мной, даже если все демоны ада встанут между нами.

– Тогда готовьтесь к худшему. Если вас не сотрут в порошок здесь, то это сделают в нижних кругах, – сказал нищий и потерял всякий интерес к беседе.

Миша, сконфуженный знакомством, поднялся, чтобы побыстрее скрыться в толпе. Теперь к изнуряющей неизвестности в прошлом добавилось предчувствие чего-то скверного и неотвратимого в будущем. Казалось, время душит его как удав – медленно сжимает кольца, не оставляя шансов на вдох. А глоток свежего воздуха, глоток надежды – ох как требовался.

Миша был типичным молодым энтузиастом, полным энергии, непоседливым, готовым взяться за любую работу. Однотипность задач и общая зацикленность адского существования раздражали его. Он выдавал десятки рационализаторских предложений, но его кипучая энергия разбивалась о неприступный устав канцелярии. Мишу одергивали строгим выговором, и юноша отползал в сторону, затаив обиду. Он не признавал никакой власти, кроме той, что соответствовала его убеждениям, его логике, его стремлениям и надеждам. Канцелярское начальство чувствовало эту опасную инфантильность и держало Мишу на коротком поводке. Как бы чего не вышло!.. Такое отношение юноша считал унизительным, но открыто заявить о недовольстве боялся. Он был прекрасно знаком с адскими порядками. Выше прочего в преисподней ценили субординацию и трудолюбие. За неуважение к старшим по званию строго наказывали. Поиски правды, справедливости, возмездия приводили в кабинеты службы безопасности, а оттуда в нижние круги. Однажды у него на глазах из канцелярии вывели совсем юного чертенка. Оказалось, он грубо обошелся с кем-то по телефону. Поговаривали, что демонессой из свиты губернатора. Чертенок был избит, один рог отломан, одежда порвана. Больше его никто не видел. Лидия Петровна утверждала, что чертенок был хулиганистый, и поделом ему. Пусть сквернословит на каменоломнях девятого круга.

III

Отдельным жильем и личными пегасами в аду пользовались немногие. Даже демону третьего порядка с выслугой в полторы тысячи лет было нелегко получить квартиру. В коммуналке, где сразу после смерть-приемника поселили Мишу, проживало еще четверо. Люция и Корнелий, служившие раньше в отделе по религиозному мракобесию. Отдел этот был расформирован, а старейшие его работники отправлены в бессрочный отпуск. Клава: невозможно было точно сказать, где она работает и сколько ей лет, однако развратничала она профессионально. И, наконец, средних лет безобидный чертенок седьмого порядка, церковный служка Пафнутий Пафнутьевич. Он частенько прикладывался к бутылке, но никогда не хулиганил и содержал себя в чистоте.

Адская коммуналка мало чем отличалась от земной. Сплетни, склоки и мелкие бытовые обиды переплетались с общими кухонными застольями, коллективными мероприятиями по борьбе с тараканами и дружным одобрением политики правительства. Не было разве что пресловутой борьбы за жилплощадь. Так не было и повода. Вечное существование в аду гарантировало стойкий моральный облик жильцов. Что наследовать и кому завещать, если всё необходимое дают раз и навсегда? Грешники отбывали сроки без надежд на перемены, а значит без соблазнов. Жилищный вопрос имел место, но решали его за счет безразмерных площадей нижних кругов. Они были открыты для каждого, что мотивировало обитателей Дита к образцовому поведению, и коммуналка была ярким тому примером. Сухие, чистые подвалы, уставленные банками с маринадами и солениями, примыкали к ухоженным лестничным клеткам, где висели графики дежурств, подписанные кровью управдома.

Миша вернулся домой позже обычного. В квартире стояла мертвая тишина. Все спали. Он с обеда ничего не ел и мышью, чтобы не разбудить соседей, прошмыгнул на кухню. Вскоре послышались шаги и как привидение, в темноте коридора возникла Люция.

– Ах, Мишенька! Это вы. Ну, как там канцелярия? – спросила она, зевая.

– Стоит на месте.

– Эх, избавились от нас, как от хлама, а ведь я помню времена, когда наш отдел был самым крупным после снабженцев.

– Снабженцы и сейчас любому фору дадут, – деловито заметил Миша и поставил чайник.

– Мишенька, вы же в транспортном работаете? С Лидией Петровной?

– Да! Точно. А вы знакомы? – удивленно спросил Миша и открыл пакет с сушками.

– Мальчик мой! В аду все друг с другом знакомы! – сказала Люция. – Я обещала Лидии Петровне рецепт пирожков. Помните? Ваши любимые.

– Да-да. С капустой, – ответил Миша и печально посмотрел на сушки.

Невысокая, полная Люция была ведьмой из тех, что везде находят друзей, но нигде – настоящей страсти. Она не была адским существом, не прошла смерть-приемника и не переродилась в аду навечно. Люция и Корнелий были людьми – пилигримами ада. Они эмигрировали в преисподнюю по доброй воле откуда-то из-под Кёльна в те времена, когда алхимику и знахарке было сложно найти безопасное место в Европе. Супруги опасались гибели в застенках инквизиции. Мученическая смерть гарантировала им прямую путевку в рай, а это никак не входило в их планы. Однажды зимним утром 1632 года они вышли на прогулу и исчезли. Смотрящий демон проводил их до ворот ада, а далее – всё как у любого беженца. Скитания в пламенеющих пустошах, лагерь для переселенцев, легализация, а после, работа в канцелярии. В отличие от многих адских существ, они были официально женаты. Это мало что решало, но иногда экстравагантности ради супруги представлялись – Корнелий и Люция Шнапстауэр.

– Скажу по секрету, – хитро сощурившись, прошептала Люция, – в руководстве есть мнение, что наш отдел надо восстановить. Повоюем еще, а?

– Повоюете, – согласился Миша.

– Знакомый демон поведал в конфиденциальной беседе, что там, – Люция многозначительно указала рукой на запад, – очередная волна религиозного фанатизма. Так передадите рецептик?..

– Конечно, передам.

– Спасибо!

– Скажите, Люция, почему вы так хотите вернуться? – спросил Миша, помешивая сахар. – Чем дома плохо? Убейте, не пойму! Вы столько лет отдали канцелярии! Пора на покой. Дайте дорогу молодым, деятельным!