Демоны души

— Наши корабли, Ваше Величество, заняты патрулированием подступов к Дидьене, их нельзя отвлекать для войны, — напомнил генерал. — И Ваше Величество упустили одну деталь: у нас развита техника, мы обладаем более мощным оружием, но мы ограничены в ресурсах. В первую очередь, в людских, а во вторую — топливных. В Розми практически нет залежей нефти. В Розми мало топливных ресурсов для реакторов и двигателей того же ВКС.

— Поэтому надо разгромить их быстро! — не отставала королева. Великий стратег!

— Это не помешает им продолжить блокаду и военные действия, что сожрут наше преимущество: мы не можем позволить себе разменивать одного своего солдата на десяток их солдат, они же могут убивать сотню своих людей, чтобы убить одного нашего, — развел руками генерал.

— К тому же, Ваше Величество, обстановка в стране накаляется. Если мы начнем войну, мы ослабнем и дадим повод оппозиции поднять голову, — напомнил господин Ларус. — Ваше положение на троне весьма шатко, а если начать войну, то начнется недовольство. Если сейчас вероятны мятежи и проявление недовольства, с которым мы должны справиться, то в результате войны с Керши и ее прихвостнями мы получим гражданскую войну у себя дома.

— И что же делать? — подуспокоилась королева, чувствовавшая себя совершенно опустошенной и вымотанной. Мужчины украдкой перевели дух — кажется, гиблое дело сдвинулось с мертвой точки.

— Мы можем поступить как Керши, — решил закрепить успех генерал Бодлер-Тюрри.

— Это как? — на него уставились Талинда и господин Ларус.

— Моя служба покарает всех, кто причастен к гибели Ваших родителей, Ваше Величество, а также к погоне за Вами в Керши и гибели розмийцев в Коргваре. При этом не будет никаких следов или доказательств, ведущих к Розми, — заверил всех присутствующих Винсент.

— Но надо сделать так, чтоб все всё поняли, — алчно заявила королева.

— Хорошо, — согласился Винсент.

— Вы идете на большой риск, генерал. Вы это понимаете? — нахмурил брови Карл Ларус.

— Да, — ответил Винсент. — Все всё поймут, месть свершится, но доказательств не будет. Вас это устроит, Ваше Величество?

— Да, — в конце концов согласилась Талинда. — Но дипломатические отношения мы все равно разрываем.

— Да, конечно, Ваше Величество, — согласился министр иностранных дел, радуясь, что неугомонная королева перестала хотя бы требовать полномасштабной войны и разрушений. А то она могла! Сколько еще дров она наломает, и сколько раз еще придется ей объяснять, что политика и справедливость не имеют ничего общего?

Глава 4

16, месяц Цветов, 5555 года — 19, месяц Цветов, 5555 года 

Утро капитану Дримсу не принесло ничего светлого. Разве что очень вкусный завтрак из божественных блинчиков, испеченных матерью Ленса, оказавшейся полностью седой женщиной средних лет.

Госпожа Келамью рано утром заглянула в спальню сына, увидела Ленса и его гостя, спустилась на просторную кухню и напекла потрясающих блинчиков, на которые оба проснувшихся парня налетели как стая саранчи. Ничего вкуснее в своей жизни Ривс еще не ел, о чем немедленно сообщил довольной женщине. Та потрепала его по короткому ежику черных волос, улыбнулась и пригласила почаще заходить. Ей нравилось заботиться о ком-нибудь. Шалопая-сына явно было мало доброй и хлебосольной хозяйке сказочного домика.

Путь в расположение части уже не был столь неприятен капитану, как накануне вечером. Днем дома не казались мрачными громадами, а город призраком, но в то же время Миранда предстала еще более убогой и серой.

Жители Миранды пытались добавить цвета и красок своему городку, крася дома в радостные и светлые тона: голубой, зеленый, розовый, желтый и лиловый, но получалось еще хуже. Постоянная сырость и дожди обесцвечивали краски, быстро превращая их в унылые оттенки ярких и радостных тонов: в серо-голубой, серо-зеленый и т. д. Грязь с мостовых облепляла стены на высоту чуть ли не в метр, а темно-зеленый и бурый мох и какие-то серые и коричневые лишайники захватывали все поверхности. Витые ограды, столбы и вывески быстро покрывались рыжей и коричневой ржавчиной, мостовые тонули под бескрайними лужами, а ливневая канализация просто не справлялась с такой нагрузкой. Оживляли город лишь частные домики с небольшими, прилегающими к ним садиками, да и то в целях безопасности, садики от улиц были огорожены высоченными заборами.

Особую мрачность всем постройкам придавали решетки на окнах ВСЕХ домов, даже витрины магазинов были ими забраны. И пусть некоторые из решеток были довольно изящными и даже красивыми, но это были все же РЕШЕТКИ!

Над крышами домов плыли низкие серо-желтые тучи. Желтоватый оттенок они имели из-за не проходящей дымки желтого тумана, что всегда висел над городом.

Когда Ривс подошел к КПП гарнизона, ему стало совершенно грустно. У ступеней крыльца без козырька стоял угрюмый пехотинец, закинув на плечо вполне себе современный автомат (в отличие от техники на оружии для Миранды не экономили). На флагштоке над головой солдата болтался флаг Розми, ставший бледным, каким-то серо-голубым, тусклым, как сам город. Края флага обтрепались и успели покрыться бахромой, да и само полотнище стало сырым и тяжелым от вечных дождей и туманов, поэтому знамя Розми выглядело крайне уныло и даже как-то… стыдливо и поникши, что ли?

Запустением дышали даже стены здания, некогда бывшие желтого, солнечного, цвета.

На проходной скучающий дежурный одним глазом просмотрел документы капитана, и вид при этом у него был такой, словно бы Ривс оторвал его от дела государственной важности. На самом деле тот при появлении Ленса и Ривса не особенно быстро и даже слегка вальяжно спрятал в открытый верхний ящик стола журнал с кроссвордами. Дежурный грустно вздохнул, потянулся к старому замызганному телефону, набрал какой-то номер и прогундел в трубку:

— Чарли, тут к тебе очередной… пополнение в общем прибыло, сейчас направлю, жди, — повесил трубку, почесал заросший щетиной подбородок. — Вы, капитан, идите сейчас по лестнице на второй этаж, там кабинет 208, это кадры будут. Документы сдайте, а как оформят немедленно к командиру части, он в 310 квартирует, это на третьем этаже.

— Благодарю, — буркнул Ривс, поражаясь царящей тут безалаберности.

— И это, до обеда успейте к завхозу, в 215 кабинет, а то не будет вам квартирки и сегодня! Он после обеду из дома не возвращается!

Когда Ривс уже распрощался с неунывающим Ленсом и направился к лестнице, то услышал:

— Ох, еще один свалился… Ща опять начнет мир переделывать. Герой — хвост трубой, чтоб вас всех…

Мило, очень мило!

С кадрами и сидящим там безобразно разжиревшим прапорщиком Чарльзом Ривс разобрался быстро, отдав требуемые предписания и документы, а потом отправился к командиру части. Тот владел собственной приемной, где сидел молоденький скучающий лейтенант. Парень бросил на Ривса грустный взгляд, полный мировой скорби и тоски, попросил подождать, пока он сообщит командиру о прибытии капитана Дримса — морально раздавленного и потерянного от лицезрения бардака, что здесь творился.

Вскоре капитан очутился в кабинете со скрипучим начищенным до блеска паркетом, большим столом в виде буквы «Т» и рядами стульев вдоль длинной его части. На стене за столом, между двух окон, занавешенных тяжелыми бархатными темно-красными портьерами, висел герб Розми (как ни странно, начищенный, без пыли и паутины) и портрет Джонатана II, нижний левый угол которого был перетянут траурной черно-синей лентой[16]. Под портретом за столом устроился лысеющий округлившийся полковник небольшого росточка (это капитан Дримс понял уже позже). Вид у полковника был грозным, уши слегка оттопырены и из них торчали седеющие волоски. Поджатые губы, суровый взгляд, кустистые брови, — все это придавало ему потрясающее сходство с мифическим гномом, от чего капитан чуть не рассмеялся, но в последний момент сумел сдержаться. Видимо, его мимика не прошла незамеченной: полковник еще сильнее свел седеющие кустистые брови и поинтересовался:

16

В Розми цветами траура считаются цвета бога Царства Мертвых Зулата — черный и синий. Когда человек носит траур (а носят его подолгу, в соответствии с правилами, траур могут носить до 5 — 10 лет), он может носить одежду только этих двух цветов, и то несомненное предпочтение отдается черному. Когда случается трагедия, то государственные флаги не приспускаются, как принято в других странах Дидьены, — ниже полотнища повязываются специальные траурные черные и синие ленты. Когда объявляется траур по умершему королю/королеве, портрет монарха повязывается траурной лентой.

В данном случае, в связи с недавним восшествием на престол Талинды I, и тем, что ее портреты не были напечатаны заранее и еще не заменены, допустимо повязать траурные ленты на портрете прежнего монарха, до момента пока не будут присланы портреты новой правительницы.