Чайки над Каспием

– Если ты так считаешь, тогда ответь, почему вернулся? Почему не воспользовался сам этим шансом? – девушка вся внутренне подобралась, готовясь услышать ответ парня.

Али привык к этому вечному вопросу, почему вернулся, почему не остался там. Он не мог объяснить людям, всю жизнь прожившим с родными и близкими в одном городе, что такое одиночество. Да, он не любил находиться рядом с отцом; да, он не любил некоторые бакинские устои и традиции; да, он не любил это общество, так богатое недостатками. И все же он порой предпочитал оставаться в одном доме с отцом – только там его ждали после работы. И мама все ещё заботилась о нём, пусть он и давно вырос из этого возраста. Несмотря на неприязнь к обществу, все его друзья, да и он сам принадлежали к нему, пусть и не были его яркими представителями. Ситуация с Аней ещё больше усугубила его одиночество. Спустя неделю его уволили с прежнего места работы из-за частых отгулов и неэтичного поведения. Кто бы стал терпеть пьяного работника? Еще через неделю он вернулся в Баку без всяких объяснений. А на вечный вопрос отвечал просто: не сумел найти работу. Часть правды.

– Моя позиция в компании меня не устраивала. Я искал что-нибудь лучше, но так и не нашел, – как скороговорку выговорил Али.

– Ах да, ты предпочел работать на себя, – с сарказмом ответила девушка. Али понял: она ему не верит.

– Я там был совсем один, – тихо произнес он.

– А друзья? Неужели не было друзей? Девушки? – Али чувствовал ее любопытство, но не собирался раскрывать всех карт перед ней.

– Я понял, что счастье там, где моя семья. Конечно, семья не включает одних кровных родственников. Но она здесь.

– И все же? – настаивала Эмма.

– Друзья есть, девушка была, – устало вздохнул Али. – Но не было никого, кто хотел бы удержать меня там. Как и в твоем случае.

– Что это значит? У меня же есть друзья! – возразила девушка.

– Разве этого достаточно? Кто-нибудь из них просит тебя остаться здесь? – девушка рассеянно на него посмотрела и покачала головой. – А они знают? – изумился Али.

– Девочки знают, что велик шанс того, что я перееду. Они хотят, чтобы мне было лучше, и поддержат любое мое решение, – гордо ответила девушка.

– А друг знает? – Эмма непонимающе на него посмотрела. – Тот, что в клинике, – пояснил Али.

– Салим? – ответила вопросом на вопрос Эмма. Он не знал, потому что девушка никак не могла найти случая, чтобы рассказать ему об этом. Эмма втайне от себя желала, чтобы он попросил её не уезжать, чтобы кто-то попросил ее остаться. Но никто не просил, и поэтому она не хотела обсуждать этот вопрос ни с кем.

– Значит, не знает, – продолжил Али, так рассудив ее молчание, – мне кажется, тебе нужно поговорить и с ним, ведь для тебя важно его мнение, – он понимал её без слов.

– Я скоро расскажу Салиму, когда его выпишут из клиники.

– А он еще там? Буду честным, я думал, ты пойдёшь к нему сегодня, – выпытывающий взгляд Али заставил поведать неловкие детали.

– А я собиралась. Но его девушка была там, – озадаченный взгляд Али заставил ее дальше объясниться, – мы немного недолюбливаем друг друга.

– Немного? – фыркнул Али, – я видел, как она на тебя смотрела в клинике: она тебя ненавидит. Но почему? Из-за Салима?

– Наверное, из-за него. Других причин я не вижу.

– Но она знает, что вы дружите? Или между вами что-то есть? – Эмма строго на него посмотрела. – Может, было? Я просто строю догадки, – оправдываясь, закончил он.

– Мы дружим уже много лет, и между нами никогда ничего не было, – отрезала девушка и склонилась над своим блюдом. – А почему вы расстались с девушкой?

– С которой именно? – вновь ухмыльнулся Али. Эмма, смеясь, покачала головой.

– Та, что «была» в Лондоне? – приподняв бровь, спросила она. Али в один миг посерьезнел, и девушка отметила про себя это.

– Мы расстались по тем же причинам, по которым расстаются все, – выпалил он и принялся ожесточенно резать ягнячью вырезку.

Заметив резкий перепад настроения парня, девушка не стала дальше продолжать разговор. Через несколько минут их молчание прервал завибрировавший на столе телефон Али. На его экране высветилось: «Звонок от Амира».

– Ты можешь приехать? Маме стало плохо, – взволнованный голос брата напугал Али.

– Что с ней? Вы где? – как можно спокойнее постарался сказать Али.

– Мы дома. Одни. Папа не берет трубку. Можешь приехать?

– Скоро буду, – выключил трубку Али и с тревогой посмотрел на девушку напротив.

Глава 7. Дом 14 на улице Ханлар

Эмма обеспокоенно посмотрела на парня. По его лицу она поняла: произошло что-то плохое. Али сразу же встал и, на ходу объясняя ей ситуацию, расплатился за обед. Проводив ее до ближайшего такси, он позвонил врачу мамы и умчался домой. Его мать и брат были самыми дорогими людьми в его жизни, хоть он и не давал им поводов так думать. Животный страх, который парень испытывал за столь дорогого ему человека, сказался и на дороге. Через пятнадцать минут Али был дома и молча следил за врачом, которого забрал по дороге из дома по соседству. Яшар-бей вколол матери успокоительное, и подоспевший Тамерлан-бей вместе с Амиром уложили ее спать, а Али пошел провожать доктора.

– Что с ней, Яшар-бей? – обеспокоенно спросил он.

– Слишком высокое давление. Хорошо, что ты мне позвонил.

– А от чего?

– Конкретных причин нет. Может быть, из-за жары, недосыпа, сильного стресса или пошатнувшихся нервов. Приглядывайте за ней, – успокаивающе ответил Яшар-бей.

– Понял, спасибо, – облегченно вздохнул парень.

Проводив врача, Али вернулся в гостиную, в которую уже успели вернуться Амир и Тамерлан-бей.

– Опять ругались?! – повернулся он к отцу. Вызывающий тон Али не сулил ничего хорошего, поэтому Амир решил вмешаться как можно быстрее. Ему никогда не нравилось, когда Али разговаривал с отцом таким тоном. Он всё-таки их отец.

– Да не ругались они! Она по телефону болтала с этой, как ее, – Амир стал руками махать на Али, – та, что готовила тебе там…

– Фатима-ханум, – нетерпеливо вставил прищурившийся Али.

– Да, та самая. Мама вся раскраснелась, пока говорила с ней. А когда положила трубку, попросила измерить ей давление. Оно высоко поднялось, но она не стала мне ничего объяснять, и я решил позвонить вам!

В комнате воцарилось молчание. У старших мужчин семейства при всех их разногласиях в головах вертелась одна и та же мысль: «Неужели она рассказала? Спустя год? Но почему?»

Тамерлан-бей внимательно следил за реакцией сына, у которого опустились плечи, словно на них водрузили невидимый и слишком тяжелый груз. Ему давно было известно, что произошло в злополучной квартире на King’s Road[4] поздним вечером 18 июля 2017 года. Тамерлан-бею было глубоко жаль Али, но помочь он ничем ему уже не мог. Вдобавок отец был уверен, что его старший сын и не принял бы от него никакой поддержки. Впрочем, он не ошибался в своих догадках. Али его не любил. Не то чтобы не любил: он вообще к нему ничего не чувствовал. Тамерлан-бей четко ощущал недоверие со стороны сына. «Возможно, – думал он, – Али не подпускает к себе близко, потому что не верит, что я больше их не оставлю». И в этой ситуации виноватым был не кто иной, как сам глава семейства. Он очень жалел, что оставил семью много лет назад. Найдя в себе, храбрость вернуться обратно, Тамерлан-бей поклялся в пожизненной верности Лейли и не собирался ее нарушать. Понимающая Лейли его простила, хотя вовсе не должна была. Она простила, а вот Али так и не простил.

После воссоединения семьи Тамерлан-бей всеми силами и средствами пытался возместить материальный и моральный ущерб, который он нанес им за все эти годы. Материальные проблемы ему удалось решить легко, а вот дальше стало сложнее. Конечно, что Лейли-ханум, что Амир не сразу простили его. Долгое время он чувствовал себя чужим среди них и как будто наблюдал за их наладившейся жизнью издалека. Тамерлан-бей никак не реагировал, а терпеливо ждал. Но вскоре, видя его отчаянные попытки, Лейли-ханум понемногу смягчилась. Младший сын, заметив изменения в поведении матери, перестал сторониться новообретенного отца. Только со старшим сыном у него ничего не получилось. Когда Тамерлан-бей вернулся в Баку, Али было шестнадцать с небольшим лет.

4

Одна из центральных улиц Лондона.