Время волков

Первый удар стражник нанес с плеча, размашисто, будто дрова рубил. Гальс по дуге перевел свой клинок в верхнюю плоскость и обрушил его на вражеский, прижимая того к земле. Стражник тут же высвободил свое оружие скольжением, с отрывом ладони перехватил эфес и попробовал пырнуть Александра в живот, работая мечом, как кинжалом. Гальс тут же вскинул свой меч обратно по линии, вверх, отводя удар, и, продолжая движение, сам сделал укол. Острие меча вонзилось солдату в бедро. Тот коротко вскрикнул и тут же сам нанес удар. Александр с поразившей Лаэнэ скоростью выпустил эфес своего меча, позволив оружию, оставившему на бедре противника обильно кровоточащую рану, упасть на пол, и отлетел в сторону - сталь пронеслась у него перед самым носом. Гальс пошатнулся, чуть не впечатался в стену, и, оттолкнувшись рукой от стола, ударом сапога выбил оружие у истекающего кровью врага. Высвободил свой меч и всадил стражнику в горло. Тот умер молча, не издав больше ни звука.

- У парня была хорошая реакция, - сказал Александр, тяжело дыша. - Проклятье… верите, я успел испугаться.

- По вам не похоже… что вы умеете бояться, - сказала Лаэнэ просто для того, чтоб что-нибудь сказать.

- Вы правы, - согласился граф. - Забудем, это все чушь, - девушке показалось, что он почему-то на нее разозлился.

Взявшись за валявшуюся на столе связку ключей и почти сразу выбрав нужный, Александр отворил тяжелую железную дверь. Она вела в большое темное помещение, загроможденное рядами просмоленных ящиков и грудами наваленных свертков и мешков, которые громоздились почти до самого потолка. Свет здесь не горел.

- Складские помещения, - пояснил Александр, - их почти не охраняют. Нам повезло, что отсюда есть выход в темницу. Мы сейчас на восточной окраине усадьбы, большая удача. Солдаты собираются на западной. Глядишь, проскочим.

Гальс ориентировался в здешних глухих лабиринтах и переходах легко и без усилий. Граф уверенно шел вперед, минуя одну заваленную всяким добром комнату за другой. Людей им не встречалось. В воздухе проносился плотный запах снеди и удушливый аромат вина. Лаэнэ подумала, что здесь хватит припасов на то, чтоб выдержать годовую осаду, даже не затянув пояса.

Наконец они вышли в комнату с широким окном от самого пола и до потолка, выходящим на залитый утренним солнцем зеленеющий парк. Яркий свет ударил девушке в глаза, уколов их острыми иголками, и она в первую секунду зажмурилась. Свобода, неужели они наконец всего в нескольких шагах от свободы! Лаэнэ перестала жмуриться и подошла к окну, за которым частоколом вставали деревья. Александр опередил ее - он высунулся наружу и осматривался из стороны в сторону. Затем перелез через подоконник и, по колени оказавшись окружен травой, сделал несколько шагов в глубину парка, продолжая оглядываться. Вернулся к окну и протянул руки, помогая Лаэнэ выбраться на улицу.

- Все чисто, - бросил он. - Радуйтесь, что Мартину не до вас, так бы все вышло куда хуже. Ходу, здесь уже недалеко, - ветер донес громкие голоса и пение труб. Ясное и чистое, оно пронеслось в еще не согретом солнечными лучами воздухе и наполнило его медным звоном. Александр замер, прислушиваясь. Мотнул головой. - Идемте! Надо спешить.

Они пробрались через парк, сейчас совершенно безлюдный, к окаймляющей его стене, за которой раскинулся город. Трубы продолжали петь, иногда почти затихая, иногда расходясь до крика и заполняя все пространство вокруг торжественной музыкой. В серебристо-стальной мелодии, казалось, переплелись гремящий восторг и пылающее ликование, уносящая в полет радость и скованная металлом решимость. Лаэнэ увидела, как лицо Александра охватило вдруг странное, пьянящее волнение - охватило и сгинуло, изгнанное болезненной гримасой. Он отвернулся.

Оказавшись под стеной и пройдя вдоль ее подножия несколько десятков футов, Гальс остановился и негромко, но вместе с тем отчетливо сказал:

- А вот и мы. Слезай.

Раздался шорох, переходящий в скрипучий треск ломаемого дерева, и из переплетения древесных ветвей на землю спрыгнул человек в алом плаще. Лаэнэ поняла, кто это, прежде, чем смогла увидеть его лицо, и бросилась навстречу.

- Артур!!!

- Сестренка! - Артур подхватил ее, заключая в обьятия, и закружил в быстром танце. У Лаэнэ перехватило дыхание, когда мир закружился вокруг нее, как сошедший с ума от радости волчок, небо и деревья заплясали спиралью, а брат весело смеялся, крепко прижимая ее к груди. Затем он отпустил ее и сделал два шага назад, пряча глаза.

- Прости меня, - тихо сказал Артур. - Я тебя не уберег.

О чем он толкует, черт побери? - Лаэнэ недоуменно нахмурилась.

- Из-за меня… ты могла погибнуть, - продолжил брат, по-прежнему избегая встречаться с ней взглядом. Он выглядел усталым и осунувшимся, одежда была вся в пыли, а светлые волосы Артура спутались, напоминая охапку сена. - Я завел тебя в ловушку.

- Брось, - недовольно сказала Лаэнэ. - Все же теперь в порядке, верно? Забыли.

- Хорошо, - Артур резко, как-то болезненно кивнул, и обернулся к Александру Гальсу, стоявшему на отдалении и бесстрастно наблюдавшему за их встречей. Граф внешне выглядел бодрее, чем Айтверн, но чувствовалось, что из этих двоих он вымотался в куда большей степени. Александр немного приподнял подбородок и встретил взгляд Артура - встретил точно также, как встречал совсем недавно своим клинком вскинутые мечи. Лаэнэ знала, что двое стоящих рядом с ней на этой поляне мужчин всегда были друзьями, но сейчас ей отчего-то сделалось страшно. - Спасибо, - вымолвил Айтверн, и девушке показалось, что он говорит с легкой неохотой.

Александр не сказал в ответ ни слова, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

- Ради нас ты предал своих, - после короткого колебания продолжал Артур. - Что теперь?

- Ничего, - спокойно ответил Гальс. - Никто не знает о том, что я сделал. А если узнает… Мартин Лайдерс не будет ссориться из-за нескольких убитых солдат и потерявшей свое значение пленницы с владетельным лордом. Ему нужен я и нужны мои мечи.

- Значит, - сказал Артур, и голос его был, как готовая порваться струна, - ты остаешься предателем. Остаешься… клятвопреступником.

Конец ознакомительного фрагмента.