Анатомия теургии

Гирт был наблюдателем, восседал на резном деревянном троне и внимательно слушал перебранки тех, о ком на юге слагали жуткие легенды. Норны, способные приручать зверей, норны, проклинающие королей, норны, насылающие чуму и оспу — больше всего они напоминали тогда склочных старух, которыми, как считала Альма, и были взаправду. Все разом они заявили, что не признают её как главу ковена, на что молодая норна лишь расхохоталась им в лицо. Времена, когда колдуньи обладали силой из легенд, давно прошли, она это знала прекрасно. А может, их никогда и не было, просто сейчас окончательно исчезли все маски, показав истинную суть мастериц гоэтии.

Она уходила из зала с улыбкой, и совсем не удивилась, когда в коридоре её перехватил один из хускэрлов и вежливо попросил пройти с ним. Разговор с Гиртом был коротким, и всё, чего хотел этелинг — узнать, не будет ли Альма против сотрудничества в будущем.

Альма была не против, но все эти три года от Гирта не было никаких вестей. И только письмо Йона, судя по всему, заставило его шевелиться.

Хоть какая-то польза от фальшивого восьмёрника.

— Приветствую, этелинг, — она сошла на снег. — Рада видеть тебя, хотя мне думалось, ты появишься здесь гораздо раньше.

— Увы, не было возможности, — он развёл руками и взглянул на стоявшую поодаль Рону. Девушка смотрела на сестру, если, конечно, смотрела — в руках она сжимала жезл с обсидианом, но Альма не могла знать наверняка, активен тот или нет. — Как ваши успехи по захвату власти во Фьёрмгарде?

— Я провалилась, — честно ответила норна. — Мне доступно объяснили, что я поступаю неправильно, и пришлось вернуться.

Наверное, ударь сейчас Гирта кто-нибудь по затылку, и он был бы менее удивлён. Губы его искривились в тщетной попытке хоть как-то сдержать изумление — по этикету аристократу не следовало демонстрировать такие чувства в открытую. Но ещё через мгновение он сдался и оторопело уставился на Альму.

— Не верю, — наконец выдавил он.

— И всё же это правда. Но довольно стоять на ветру. Моя сестра, как видите, искалечена, и не могла предложить вам ничего, но я исправлю это упущение. Если хотите поговорить — идём в дом. Без ваших людей.

— Как пожелаете, — Гирт пожал плечами. Норны он не боялся совершенно.

И так же без страха он перешагнул порог вслед за Роной.

— Я думал, ведьмы живут богаче, — сказал этелинг, оглядывая утварь.

— Обычно так и есть. Но не для меня. Глинтвейну?

— Не откажусь.

Норна молча достала бутыль с красным вином, которое тут же разлила по чашкам. Она всегда готовила глинтвейн только из одного сорта, которое производили где-то в Силумгаре, и ни элассийские, ни ветерингские вина не могли с ним сравниться, несмотря на заоблачные цены. К нему также прилагался набор пряностей, которые Альма подобрала сама путём проб и ошибок. В еде она не была особо привередлива, но вкус глинтвейна выдерживала до идеала.

— В детстве магия для меня была чем-то таинственным, — сказал Гирт, наблюдая, как Альма нагревает вино — без огня, одним только касанием пальцев. — Сказочным. А потом я узнал, что теург может проветрить свою комнату по щелчку пальцев и подумал: как жаль, что магия мне не дана!

— Магия дана многим, просто не многие могут раскрыть её, — ответила ему Альма — так, как когда-то давно говорил им с Роной отец. — Простой человек может, например, зажигать огонёк, если у него есть хоть какие-то силы. А моя сестра может различать свет и тень сквозь повязку.

— Не хочу показаться назойливым и слишком любопытным, но как она пострадала? — он взглянул на Рону. — На повязке следы крови, значит, раны свежие. Восьмёрники?

Ещё несколько дней назад Альма, не задумываясь, сама решила бы, рассказывать ли ему всё или нет. Но не теперь.

— Об этом вам стоит спрашивать у Роны, — коротко ответила она, ставя чашку перед ним на стол. Вторую она осторожно подала в руки сестре.

— Прошу прощения, — Гирт подобрался. — А, Харс и Проклятые! Последнее время я совсем забыл о вежливости, а всё из-за этой треклятой подготовки к войне. Нужно найти оружие, припасы, солдат, и найти срочно, потому что враг делает то же самое! Что ж, мейстрес Веллер… я, право, не стал бы спрашивать, но на моей памяти не часто так калечат молодых девушек. Я хотел бы знать, кто с вами это сделал, и воздать ему по заслугам.

— Я проиграла судебный поединок, — тихо ответила Рона. — Меня должны были судить за помощь некроманту, я выступила против Деоринга, это сын шерифа. И проиграла. И… — она повернула голову в сторону Альмы. — Мне выжгли глаза.

— Выжгли? Но вы видите? Как я понимаю, с помощью этого? — Гирт указал на жезл.

— Я только учусь. Это трудно, и, наверное, мне придётся жить рядом с Альмой, чтобы наполнять артефакт силой. Но это лучше, чем жить без света вовсе.

— Да уж… — протянул этелинг. — Судебный поединок есть судебный поединок, тут я ничего не смогу поделать. Но, по крайней мере, я могу пообещать вам поддержку.

— Спасибо.

— Рона останется со мной, — холодно заявила Альма. — Я бы рада отпустить её, но без меня она снова лишится света.

— Вам я тоже собирался оказать поддержку, — усмехнулся Гирт. — То, что я о вас слышал, а это куда больше, чем слышали восьмёрники, весьма обнадёживает.

Он отпил глинтвейна и, подержав вино во рту, проглотил его с блаженной улыбкой.

— Моё почтение. Надеюсь, вы найдёте время погостить в Дейре и дадите рецепт моему повару.

— Вы же не за рецептом глинтвейна сюда приехали.

— Да, верно, — он выпил ещё и поставил чашку на стол. — Что случилось во Фьёрмгарде? Мне казалось, ваша магия…

—..бесполезна, если речь идёт об управлении людьми, — закончила Альма. — И это не про контроль разума, а про общество. Я встретила Хенгеста из Валмора.

Гирт помрачнел. Побарабанил пальцами по столу, отпил немного глинтвейна, затем покачал головой.

— Хотел бы я видеть его в друзьях, а не во врагах.

— Мне кажется, он не считает себя ни другом, ни врагом. Никому.

— Возможно. Значит, он во Фьёрмгарде?

— Да, и служит Эльфгару. Формально. Обязанности шерифа исполняет какой-то мелкий тэн, а Хенгест следит за ним и… не знаю. Он сам по себе. Перехватил меня у Длинного дома, отвёл к себе и рассказал, почему я не должна объявлять себя новым шерифом шира.

— И почему же?

— Это длинный и пустой рассказ.

Вряд ли Гирту будет интересна житейская мудрость, переданная через девчонку, подумала норна.

Хенгест без особого труда сумел объяснить, насколько нелепо и смешно выглядел со стороны её бравый поход на Длинный дом. Нелепо, смешно и опасно — ведь она всё же владела гоэтией и ехала верхом на осквернённом волке, собираясь убивать людей. Хенгест рассказал, что её магия может устрашить, но не помочь обрести верность, и что без поддержки со стороны горожан она может сколько захочет сидеть в Длинном доме — толку не будет. А ещё он добавил, что если уж она хочет очистить Фьёрмгард от яда Окты, действовать следует иначе. И магии тут потребуется совсем чуть-чуть.

Альма слушала и запоминала. Это был первый раз с момента смерти отца, когда она получала урок от кого-то напрямую, а не ощущала его на собственной шкуре.

Впрочем, и это Хенгест тоже успел ей преподать, изваляв в снегу с ножом у горла.

Тогда она поняла, что этот человек — никакой не октафидент и не язычник, а nulla fidian, такой же неверующий, как она сама и многие другие. Человек, смотрящий на мир рационально, отсекающий острой бритвой все лишние сущности и видящий вещи такими, какие они есть на самом деле.

Но рассказывать всё это Гирту она не собиралась.

— Ладно, — сдался этелинг, отводя взгляд. — Пускай так. Значит, Фьёрмгард для нас потерян?

— Совсем нет. Просто чтобы укрепиться в нём, нужен правитель, а не норна. Нужен тот, за кем пойдут люди. Я могу поддержать такого человека и добавить страх к его словам, но говорить придётся ему самому.

Говоря это, она смотрела на Гирта, и в конце концов тот нашёл силы снова посмотреть ей в глаза.