Проклятие для инквизитора

Ронан неопределённо пожал плечами.

— В таком случае работы у нас станет меньше. А теперь вопросы…

Тиана поняла, что лучше не юлить и по возможности не отмалчиваться. Неожиданно для себя она ощутила запах опасности, витавший здесь с самого начала. Ладони стали холодными и влажными, лёгкий завтрак в желудке превратился в тяжёлый не перевариваемый ком. Три пары жёлтых глаз уставились на неё.

— Задавайте.

— Что ты знаешь о Чёрной птице?

— Я ведь говорила — ничего не знаю.

— Кто из ведьм мог сотворить её?

Тиана беспомощно посмотрела Джона. Тот не поменял позы, но улыбка больше не блуждала на его губах. Он сосредоточенно смотрел на неё, будто ждал чего-то.

Ронан продолжал:

— Отвечай!

Тиана вздрогнула, но постаралась взять себя в руки. Голос на этот раз твёрдо:

— Ни одна ведьма не сможет наслать такое проклятие. Тёмная материя ВСЕГДА требует Условие, иначе гармония будет нарушена, а ведьма вмиг станет одержимой. Вы это знаете. Эта Птица, её насылали много раз без условий… она будто… искусственный. По крайней мере я так ощущаю.

Кудряш подался вперёд.

— Ты знаешь Милу? — спросил он, уставившись ей в глаза.

Конец фразы рассеялся как далёкое эхо. Лица инквизиторов расплылись. Тиана моргнула, но открыв глаза, обнаружила себя в густом лесу. Перед Тианой расступились деревья. Лес закончился обрывом.

— Здравствуй, сестра, — прошептала Мила.

Она была похожа на прекрасного эльфа. Только заострённых ушек не хватало. Вся ее внешность, составленная из контрастов, выглядела немного неестественно: чёрные волосы и белоснежная кожа, большие тёмно-синие глаза, маленький нос и чересчур пухлые губы.

Она смотрела на Тиану и улыбалась. В груди будто вспыхнул огонёк. Впрочем, его быстро задула жуть, поселившаяся в потёмках её души. Мир стал выцветать. Дышать тяжело. От Милы это не ускользнуло.

— Занятно. Твой демон силён.

— Да, — сказали два голоса. — Ты тоже иномирянка.

— Угадали.

Её мягкий взгляд неприятно колол демоническую сущность. Тиана чувствовала это.

— Не боишься нас? — прошипел демон.

— А чего мне тебя бояться? Меня защитит Вездесущий. Он призвал меня в этот мир против таких как ты, а теперь сгинь.

Тьма уползла в свой закуток. Тиана, наконец, свободно вздохнула.

— Спасибо.

— Неприятно делить с такой пиявкой одно тело. Ко мне не прилепилась, но меня не убивала мать. Ты знаешь, она тебе ещё встретится, но я не об этом хотела с тобой поговорить. Люди, превращённые в стригоев. В первые часы их можно обратить. Инквизиторам подчиняется эфир. Они могут научиться с его помощью исцелять людей.

— И кто их научит, если никто не умеет?

— Умели раньше. В Валее есть храм Богини-Матери. Там находится библиотека с древними манускриптами. Тебе нужна деревянная доска. Добудь её передай Джону. Он сможет прочесть надписи. Я его научила, — Мила весело рассмеялась. — Правда он пока об этом не подозревает. Так ты сможешь отдать долг Соулу и помочь инквизиции. Но даже не пытайся найти Мага. Он убьёт тебя.

— В этом мире маги не существуют. И откуда ты знаешь о Соуле?

Мила улыбнулась, как наставник бы улыбнулся пытливому уму ученика.

— Ты ошибаешься. Один маг всё-таки тут есть. А Соул… Ты — ведьма, я — ведунья, поэтому знаю много, но не всё. Родилась здесь в противовес магу. Гармония не должна нарушаться.

Мир снова стал терять очертания. Тиана решила задать последний вопрос:

— Как мне найти «Ветерок»?

Вопрос отразился от белых неровных стен гостиничного номера. Тиана лежала на широко кровати. В углу валялся знакомый заплечный мешок, — сама его шила инквизитору.

— А сквозняка недостаточно? Я открыл окна, — Кудряш склонился над ней. — Не думал, что ведьмы умеют падать в обмороки.

— Зачем тебе «Ветерок»?

В вопросе Ронана звучало подозрение. Тинана промолчала.

— Учти, ведьма, не думай сбежать. Найду — сожгу. Ни шагу из этой комнаты. Ты поняла меня?

— Вы прекрасно умеете объяснять, мессир. Я буду самой послушной ведьмой в Подлунье. Только можно заточить меня в моей комнате? Не хочу вас стеснять.

Ронан слегка дёрнул головой, соглашаясь.

— Пошли, ведьма.

Он проводил её до двери, держа за локоть. У ведьмы сложилось двоякое впечатление: инквизитор ее грубо выпроваживает из своей комнаты и боится, что она опять упадет.

— Я слежу за тобой, — сказал он на прощание.

Его янтарные глаза слабо светились в полумраке коридора, будто подтверждая произнесенные слова. Очень хотелось крикнуть ему вслед: «Чтоб тебе ослепнуть». Но жить хотелось сильнее, и Тиана сдержала тёмное пожелание. Захлопнула дверь и чуть не завизжала от ужаса.

Сначала ей показалось, что на её кровати спит, свернувшись клубочком, чёрная пушистая кошка. Но клубочек сладко зевнул, раскрыв огромную пасть, и выпустил из-под себя восемь тонких лап. На кровати сидело нечто похожее на комок пыли и сажи.

— Это хорошо, что ты не визжишь, — сказало оно мягким басом. — Твой инквизитор примчался бы сюда и спалил бы всё к чертям.

— Ты кто?

— Хороший вопрос. Я и сам теперь не знаю. Был о-о-очень большим человеком, а теперь о-о-очень маленькое проклятие. Мне сказали, что я буду горелой грязью. Хотел узнать своё Условие у инквизиторов, но эти идиоты решили, что я хаосит! Тьма на их голову! Они подожгли меня. Но условие я всё-таки узнал: "Хочешь вид свой возвратить? Станешь с ведьмой ты дружить!" Вот я и решил, что ты будешь моим другом.

Наглый сгусток сажи довольно замер.

— О, какая великая честь! Спасибо!

Сажик с сарказмом явно не был знаком. Ведьма на миг представила себе соседство с зубастой тварью и мысленно поежилась.

— Не стоит благодарностей.

Тиана усмехнулась и приказала:

— Метёлка, вымети, пожалуйста, этот сор.

* * *

Свен зашёл в постоялый двор, намереваясь пить до тех пор, пока у него не отшибёт память.

У него выдался ужасный день. Собственно он сам по себе день не был ничем примечательным, но его портили ужасно назойливые воспоминания о минувшей ночи. Ничто не может испортить человеку солнечное завтра, как полная страшными событиями ночь. И, если хорошенько подумать, ему бы стоило радоваться — с ним-то всё в порядке, но, Свен посмотрел по сторонам, эти воспоминания… Он слышит их пришлёпывающий топоток за спиной. Клокочущее порыкивание.

Голова хмелела, а воспоминания не отпускали. Сначала он заметил, как сгустились за окном сумерки. Через некоторое, быстро прошмыгнувшее мимо Свена, время дошло до полуночи.

— Кровища, — тихо пробормотал он в стакан. — Море…целое море кровищи. А ведь я ей говорил!

Бормотание Свена сорвалось на крик, испугавшись своего голоса, он пьяно замахал руками, призывая себя к тишине. Посетители поворачивали головы, исподтишка посматривали на молодого пропойцу, продолжавшего невнятно бормотать.

— Бабы — дуры! Ду-у-уры. Я ведь предупреждал. Надо было сжечь дотла, а она…что сделала она?

Где-то вдалеке грянул гром.

— Во…это, как говорится, знамение, — он заметил, как в зал вошёл отряд инквизиторов. — А ведь это ваша работа! Вы…должны были её остановить! Я её вот эти руками, а она…

Свен поглядел на воинов. Поёжился от светящихся в полутьме глаз жёлтых глаз. Уроды… правильно. Они настоящие уроды. Ещё большая мерзость, чем его ночной кошмар. Он, настоящий мужчина. Он одолел Это.

Свен кинул на стол монеты и вышел под зарождающийся ливень. Огромные капли шлёпались на землю, а Свену все мерещились шажки маленьких ножек по каменной кладке дороги. Улица, подхваченная хмельным угаром, качалась перед глазами. Стены угрожали навалиться на Свена. Или Свен наваливался на них? Он отталкивал заборы, дома и стволы деревьев и шёл дальше. Вдруг одна из них придавила его сзади. Он перевернулся на спину и удивился.

— Я же убил тебя, маленькая тварь! Твоя мать не смогла…

Но тварь не слушала. Она облизнула крошечные зубки в розовых ошмётках дёсен.