Проклятие для инквизитора

Детей он ещё никогда сжигал. Секунда промедления и тварь уже летит на него в нечеловеческом прыжке, издавая рычание. Он замешкался, не смог выстрелить и уклониться. Джон проехался по грязи на спине. Маленькая тварь прокусила китель и вцепилась ему в плечо. Когтистые руки пытались добраться до глаз. Дождь ослеплял.

Краги бесполезны в ближнем бое, можно сжечь и себя. Джон саданул мальчика вбок. Раздался хруст и тварь взвыла, выпустив Джона. Он свернул ребёнку шею и скинул лёгкое тельце с себя. С трудом поднялся на ноги и сжёг труп и, пошатываясь, пошёл в сторону города.

Пагоз был охвачен огнём, на фоне которого метались тени.

Тварей было значительно больше чем воинов. Мимо пробежал Ронан с мечом в руках. Наручи его больше не светились огнём.

Скольких он сжёг за сегодня? Эта мысль промелькнула стремительно и пропала в коловороте боя.

Свой огонь Джон решил поберечь для тяжёлых случаев. Его меч очень скоро тоже окрасился кровью.

К утру искрились наручи только у капитана, но использовать их было уже некому. Капитан был мёртв.

Ронан подсчитывал потери и вёл разговоры с выжившими.

Джон понял только одно: многие нападавшие были не из Пагоза. Откуда и с кем они пришли, осталось тайной.

— Солдаты, которые жрут своих противников. Кто-то решил здорово сэкономить на провианте, — пробормотал Малыш Стивен, перевязывая изувеченную руку. — Никогда не забуду, как тварь проглотила мои пальцы.

Он посмотрел на Джона.

— Губу придётся зашить. Теперь ты тоже красавчик, Кудряш.

Глава 7, в которой ведьмы искали жуткую древность

— Что мы здесь забыли? — Тиана всматривалась в сумрачную даль.

На эту часть Подлунья практически всегда падала тень Антиса. Отсюда звёзды видны даже днём, так как на прозрачную голубизну неба сзади наступал бескрайнее чёрное пространство вселенной, мерцающее бисером звёзд.

Ходунок стоял, подрагивая лапками. Тиане безумно хотелось погладить его, разделись с ним страх. Они остановились у самой кромки Тени на освещённом холме. Отсюда Сумрачный лес был как на ладони, правда такую бяку вряд ли кто-нибудь хотел бы подержать в руках, если бы, конечно, смог.

Деревья росли на холмах и в глубоких впадинах, в глубокой тени. Их тёмно-зелёные стрельчатые верхушки торчали из клочьев тумана. Ветер доносил до Тианы промозглую сырость, странные клокочущие звуки дикого неизведанного края.

— Кальма, скоро стемнеет. Я кое-каким местом всегда отчетливо чую опасность. Здесь жутко.

— Здесь, — Кальма кинула на Сумрачный лес, — живёт древность и мне надо у неё кое-что попросить.

Тиана зябко обхватила плечи. Она видела, как ветер стремительной волной прошёлся по макушкам деревьев и, добравшись до них, окончательно растрепал её волосы.

Вдали между двумя планетами переплетающимися спиралями безмятежно зависли летающие острова.

— Здесь живёт жуть, — упрямо повторила Тиана. — И что же ты хочешь у неё попросить?

Кальма взглянула на нее, раскурила трубку и пошла вперёд.

— Подарок. Тебе понравится, если мне его дадут, — донёсся её ответ.

Как же она состарилась за последние годы, думала Тиана, топая следом за ведьмой. Седые волосы туманной рекой вились по ветру. Шерстяная шаль, побитая молью, норовила слететь с худых ссутуленных плеч старухи.

Кальма шла, тяжело опираясь на клюку.

— Бабуля, дай, хоть помогу тебе.

— Жди меня у ходунка, Тиана, — прокряхтела старуха. — Но не заходи в дом. Если вдруг я умру, он развалится. Вынеси оттуда свои вещи. Заранее. Ты уже взрослая. Госпожа Ветерок обещала позаботиться о тебе в случае чего.

Скрюченный палец взметнулся вверх, но Кальма так и не обернулась к Тиане, продолжала медленно и упрямо спускаться по склону.

— Бабуля, — растерянно прошептала Тиана. — Я с тобой!

Антис навис над таинственным миром, угрожающе накрыв его своей сумрачной тенью. Вот оно настоящее Подлунье! Могучая и живая сила тихо перекатывается в его недрах, тонет в серебряной тени Антиса, загадочно шелестит листвой и смотрит на ведьм колдовскими глазами поджидая.

Тиана чувствовала это.

Она догнала Кальму, поправила на старческих плечах шаль, услышала скрип ходунка, который плёлся за ними. Они дождались его, сели на порог и смотрели на приближающийся сумрак. Ходунок нёс их на встречу с неизвестностью.

Дом остановился у самой кромки леса, где под кронами деревьев густела тьма.

— Спасибо, родной, — сказала Кальма, похлопав ладонью ступеньку. — Раз уж ты увязалась за мной, Тиана, то знай: мы должны добыть для тебя семя Клети. Ведьма не может жить без ходунка.

— Клеть, но Кальма, ты же говорила, что мне ни за что не вырастить себе такой домик. Я не ведьма.

Раньше она мечтала о семени волшебного дерева. Посадить собственный дом и путешествовать по миру, прибегать на шабаш. Быть частью этого мира. Но это так и осталось мечтой, потому что Клеть нужно правильно проклясть. Вложить в проклятие душу. Но такие проклятия могут оказаться последними в её жизни. Уж лучше изобрести хорошую вещь, работающую на магнитуме. Ничем не хуже, наверное.

— Мы можем попросить Соула помочь нам.

Ладони Тианы вспотели, когда она услышала, к кому они идут. Соул — шестиглазый волк. Легендарный зверь из местных сказок, в которых герои обычно ходят к нему за советом, за помощью, за благословением. И всё это они получали, если не падали замертво перед чёрным ужасом — Соулом, хранителем Сумрачных земель.

— Э-э-э. Кальма, я думала, что это ты мне местные сказки рассказывала. Он, что, правда существует?

Кальма взглянула на неё с явным неодобрением.

— Соул так же реален, как я и ты. Ведьмы не рассказывают сказок.

Ага, думала Тиана, это потому, что вы и сами из сказки.

Воздух в Сумрачном лесу был влажным и прохладным. А ещё он был зелёным оттого, что пушистый мох рос везде: опутывал камни под ногами, стволы деревьев и, свисая неопрятными клочьями, колыхался на лёгком сквозняке. Поэтому лес казался невероятно косматым, как одичавший дед. Тиана такого ещё не видела. Хороший дом для мифических животных, решила она.

— Значит, и древнелюды существуют? Слушай, Кальма, я ценю твои старания и надежды, но буду летать, как госпожа Ветерок. Мне осталось совсем чуть-чуть. Вернёмся к ходунку? А?

— Ведьма не может быть такой трусихой, — проворчала Кальма. — Я тебя потому оставляла на той стороне, чтобы ты не мешала мне. Это последнее, что я сделаю для тебя.

Легко Кальме рассуждать о трусости. Ведьмы боятся только инквизиции, что держит их в узде. Они не боятся своего дома, своего мира. Но этот лес тихий, как полуночный шёпот, таинственный, как чужая мысль, опасный, как затаившийся зверь и совершенно злой, как приёмный родитель для нелюбимого ребёнка, лес наводил на неё жуткое беспокойство. Таким его чувствовала Тиана и боялась.

Сырой холод пронизывал, не обращая внимания на тёплую одежду, и скоро Тиана стала стучать зубами и эта дробь нарушала вековую тишину, стоявшую здесь.

Они всё дальше углублялись в лес. Шли долго. Тиане это время казалось вечностью. Ноги гудели от усталости. Очень хотелось жаловаться на жизнь, но она лишь сжала зубы и молилась о скором привале.

Ночевать пришлось под открытым небом. Кальма развела небольшой костёр, раскурила трубку и долго вглядывалась в танцующее пламя. Тиана сидела, тесно прижавшись к ней. Большая чёрная шаль укрывала обеих.

Их разбудил треск. Внезапный, нарушивший густую тишину звук мигом стянул с ведьм сонливость. Они подскочили.

В туманной дымке плавал огромный чёрный силуэт похожий на размытую в молоке кляксу, расцвеченную двумя красными огоньками глаз. Поодаль Тиана различила ещё несколько клякс, но те по форме больше напоминали людей. Очень высоких и очень худых.

Шорох повторился, и силуэт осторожно двинулся в сторону путниц.

— Что привело сюда Кальму, поцелованную Тьмой, и её дочь?

Голос этот не обратил внимания на то, что у ведьм есть уши и прозвучал сразу в их голове. Эффект получился зловещим.