Я иду искать

— Мне стейк из лосося, блинчики с клубникой и заварным кремом и латте, — Сергей озвучивает свой заказ хорошенькой официантке, затянутой в форменную рубашку и черные брюки, после чего возвращает все внимание мне, парой фраз вспарывая старые раны. — Слева от нас сидит Крестовский Игнат, да?

— Да.

Это Аристов вытаскивал меня из глубокой эмоциональной ямы, когда я перебралась в Питер. Это он вытирал мне сопли, лечил накрывшую меня с головой депрессию задушевными разговорами и коробками со слабостями и удалял с моего телефона ненужные фотографии. И я бы с удовольствием вытерла вместе с канувшими в небытие снимками болезненные вспоминания, только день знакомства с Игнатом до сих пор стоит перед глазами, как будто это было вчера.

Чуть больше пяти лет назад

— Коваль, что ты копаешься, как сонная муха? Схватила поднос и побежала, давай!

Светка, полная низкорослая блондинка, панибратски шлепает меня по заднице и перегибается через стол, как из пулемета тарабаня названия блюд повару.

Крылышки терияке. Сырные шарики. Картошка фри. Три. Чесночные гренки. Луковые кольца. Цезарь с копченой курицей.

Сегодня в нашем баре транслируют какой-то матч Лиги Чемпионов, яблоку негде упасть. Мы все зашиваемся, не успевая таскать тарелки туда-обратно, но чаевые обещают быть очень приличными. Так что можно перетерпеть и противный тремор в конечностях, и ноющее запястье, и раздухарившихся от горячительных напитков клиентов.

— Ваш шашлык из свиной шеи. Рыбка жареная к пиву. Приятного аппетита.

— Девушка, стойте!

Испугавшись, что перепутала заказ и подала подвыпившей компании из четырех молодых парней не то, я круто разворачиваюсь в своих видавших виды бело-розовых кедах и готовлюсь рассыпаться в извинениях. Немного нервно заправляю выбившуюся из хвоста прядь за ухо и вежливо смотрю на звавшего меня блондина с серебряной серьгой в ровном прямом носу.

— Лиля, да? — прочитав имя на бейдже, он кривовато ухмыляется и несколько раз хлопает ладонью по кожаной обивке дивана. — Присядь с нами. Поболтаем. Мы угощаем.

— Извините, нам не положено. Хорошего вечера.

Поняв, что с заказом все в порядке, я небрежно отмахиваюсь от очередного любителя острых ощущений и опрометью несусь на кухню. По каким-то причинам сегодня на работу не вышли два человека, и мы с ребятами реально вешаемся, стараясь вовремя обслужить всех так, чтобы никто не захотел воспользоваться книгой жалоб и предложений.

Вся смена, в общем-то, пролетает для меня, словно в тумане. Красные лица гостей сливаются в одно невыразительное пятно, заученные фразы на автомате падают с языка, а колени буквально подкашиваются, когда время приближается к заветным двум часам ночи.

Как по команде, мы все выдыхаем с облегчением, стоит массивной дубовой двери закрыться за последним посетителем. Я наспех умываюсь в раковине в туалете, торопливо меня форму на свободную серо-синюю футболку и драные джинсы и выскальзываю через задний вход, не подозревая, что приключения только начинаются.

— Ну, что же ты, девочка Лиля, нас бортанула?

— Не по понятиям это. Неправильно.

— Мы ведь нормальные пацаны, ну. По-хорошему тебя пригласили.

Липкая паника спускается вниз по позвоночнику холодным потом, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, и я отшатываюсь назад, собираясь юркнуть в спасительное тепло бара. Но не успеваю.

Блондин, тот самый, который приглашал присоединиться к их шумной мужской компании, подрывается с места, резко толкает меня к стене и зажимает рот жесткой ладонью. Другие двое надежно фиксируют запястья и стопы так, чтобы я не могла пошевелиться. А четвертый злорадно скалится в стороне, перекатываясь с пяток на носки и обратно.

Ощущение сюра происходящего зашкаливает.

— Могла поехать с нами по-хорошему. А теперь развлечемся, как нам нравится.

Подавшись вперед, грубо выцеживает блондин с серьгой, а я предпринимаю жалкую попытку высвободиться из чужого стального захвата. Трепыхаюсь, как бабочка, пришпиленная булавкой к доске, и лишь подогреваю азарт, плещущийся в красивых серо-голубых глазах.

Стеклянных мутных жестоких омутах.

— Так даже интереснее.

Склонив голову набок, роняет парень и свободной рукой сминает ткань футболки, скользя по голой коже. Отчего меня натурально начинает мутить и жалкий завтрак из сваренного в крутую яйца и бутерброда с сыром просится наружу.

Гадко. Мерзко. Страшно. До гула в ушах, барабанного перестука в висках и долбящего непонятный дикий ритм сердца. До трезвого осознания собственной беспомощности и трусливого желания, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

О последствиях я буду думать позже. Много позже.

— От девчонки отошли. Ну!

И, пока я тщетно пытаюсь смириться с неизбежным, резкий свист шин разрезает на куски пространство. Позади нас тормозит ярко-оранжевый автомобиль, из которого выпрыгивает светловолосый парень лет восемнадцати, огибающий тачку и облокачивающийся на капот с видом хозяина жизни и всего этого гребаного города.

И, если мои непрошеные знакомые мешкаются, не воспринимая новое действующее лицо, как серьезную угрозу, то пистолетный выстрел в одну секунду меняет их мнение.

— Грейся. Дрожишь вся.

Спустя пару минут на мои трясущиеся плечи опускается большая кожаная куртка. Ловкие пальцы осторожно, но решительно растирают холодные ладони. И больше ничто не напоминает о едва не случившейся на заднем дворе бара катастрофе, кроме катящихся по моим щекам слез и поселившегося за грудиной безумного унизительного страха.

Глава 5

Вот моя жизнь — куплено-продано.

Сдохнуть во лжи, не вижу повода.

Видишь этажи — там куплено-продано.

Бросить этот день, не вижу повода.

Игнат

— Антох, фигня! В перекрас.

Мельком зыркнув на кузов серебристой Камри, я озвучиваю свой вердикт покрывающемуся красными пятнами молоденькому маляру, и усиленно игнорирую молчаливое осуждение слесарей.

Круто разворачиваюсь на пятках и исчезаю в кабинете Матвея, напоследок хлопнув дверью. Падаю в мягкое кожаное кресло и смотрю на друга снизу-вверх, ожидая вполне справедливой нотации.

Свою долю в автосервисе я переписал на Сашку, теперь уже жену Мота, в качестве свадебного подарка и по-хорошему больше не имею здесь права голоса. Но по какой-то причине вычитываю талантливому парню за несуществующие косяки.

— Какая муха тебя укусила, Крест?

— Никакая.

— С Викой поцапался?

— Да с ней разве поцапаешься? Она, если у меня остается, каждый раз до будильника вскакивает, чтобы завтрак приготовить. За задержки на работе ни слова не говорит и в телефон, как большинство девушек, не лезет.

Перечислив бесспорные достоинства собственной почти невесты, я пишу ей, что заеду минут через сорок, получаю положенный смайлик-сердечко и возвращаю внимание Матвею. Который, судя по раздувающимся крыльям носа, хочет сообщить мне что-то не слишком приятное.

— Бекет звонил полчаса назад. Баснословные бабки за сервис предлагал. Я его, конечно, послал…

— Далеко?

— Дальше, чем тебя, когда ты предлагал подписать с армейкой новый контракт, — дерзко ухмыляется Зимин, демонстрируя ту самую ямочку, в которую без памяти влюблена Сашка, и резко серьезнеет. — Ты уверен, что у вас с ним не личное? Слишком активно копает.

— Да не помню я, Мот! Сам же знаешь, что первые полгода, как Лилька в Питер укатила, на автопилоте прошли. Клубы, гонки, ринг. Если б не вы с Александрой, меня б тогда с универа точно числанули.