Корректировщик

Внутри — ничего особенного.

Санузел, платяной шкаф, двуспальная кровать, кресло и стол. В углу — напоминающее фикус растение. Репродукция с лесным озером на стене. И тикающие механические часы.

Забыл про телевизор. Эта икона низших классов врезана в гипсокартонную нишу таким образом, чтобы передачи было удобно просматривать, лежа на кровати.

Раздеваюсь, принимаю душ и заваливаюсь спать.

Через три часа срабатывает будильник на планшете.

Я дико голоден. Приходится заказывать завтрак в номер, избавившись еще от одной десятки. За омлет с мелко нарезанной ветчиной, салатик и какао. Боги, да вы тут с ума посходили. Ощущение такое, что я поселился в пятизвездочном отеле неподалеку от императорского дворца. Неделя проживания в таком месте — и внутренняя жаба сомкнет перепончатые лапы на моем горле.

Просматриваю новостные ленты.

Друцкие официально сцепились с Белозерскими. Клановая война, в которую император не может вмешаться. На всех телеканалах — экстренные репортажи. Друцкие владеют стихией воздуха, Белозерские управляют землей. Оба клана располагают значительной военной мощью. Я вижу горящие деревни, стихийные бедствия, сражения пилотируемых роботов с големами. Полный сюрреализм даже для моего больного воображения. Самые убойные сверхспособности никто не использует. Экономически нецелесообразно. Управлять пепелищем в случае победы — сомнительное достижение. Пока всё выглядит как локальный конфликт с применением магии и новейших технологических разработок. Беспилотники наносят точечные удары, пехота атакует военные объекты и старается минимизировать число жертв среди гражданского населения. Боевые маги иногда перебарщивают. В целом, никто не горит желанием нарушать пункты Международной стихийной конвенции.

Об охоте на наследников — ни слова.

Усмехнувшись, выключаю телевизор. Вырезать клан противника под корень постараются оба лидера. Без вариантов. Не важно, кто проиграет. Следующие поколения неизбежно начнут мстить. Когда между собой грызутся кланы, страдают все фамилии, связавшие себя вассальными отношениями. Кто-то укрепится запредельно, кто-то потеряет всё. История почти не знает исключений из этого правила.

Просчитываю варианты.

Остаться в стране? Империум велик, на его просторах можно затеряться без особых проблем. Придется странствовать, менять города, нигде подолгу не задерживаться. И рассчитывать на благополучный исход противостояния. Свалить за границу? Меня смущает тот факт, что бронирование авиабилетов привязано к паспорту. Уверен, Белозерские понимают, что мы с Лизой будем рвать когти через ближайшие воздушные ворота. Барнаул или Новосибирск. Чтобы поймать любого из нас, достаточно всеми правдами и неправдами получить доступ к базам данных аэропортов. Подкуп, взлом, переговоры с дружественными родами — сгодятся любые рычаги. Если попытаюсь сесть на самолет или дирижабль…

Я умру.

Мысль простая, как пять копеек.

Что ж, никакого бронирования.

Задерживаться в Барнауле тоже не стоит, равно как и ехать в Новосибирск. Думаю, правильным ходом будет путешествие на юг. Или на восток. Куда-нибудь за пределы Томской и Алтайской губерний.

Разворачиваю на планшете карту Империума.

Запад отсекаем. Нечего мне делать в Риге или Варшаве, там будет горячо. Одесса, Крым? Надо подумать. Тепло, во всех отношениях приятно. Перезимую в комфорте. Если выживу, конечно. Китайское приграничье? Думаю, можно рассмотреть Байкал. В окрестностях озера нет дочерних компаний враждующих кланов. Делать мне там совершенно нечего. Природа красивая. Берем на заметку. Владивосток, Хабаровск? Ехать придется долго, зато Япония близко. Я, между прочим, не оставляю надежду попасть на родину предков Сергея и провести маленькое расследование. Потом, не сейчас. Казань? Здоровенный мегаполис, легко затеряться. Триста восемьдесят километров по прямой от Ижевска. Десятки предприятий, которые будут втянуты в противостояние. Нет, в Казань нельзя.

Тяжело вздыхаю.

И делаю выбор.

Глава 25

С вами когда-нибудь работал корректировщик? Пусть не очень сильный, но средней руки. Вряд ли, иначе мы бы не разговаривали. Умирая, обычный человек даже не понимает, как это произошло.

Я спалился.

Не на своей внешности, чего следовало бы ожидать. В конечном счете, есть «отвод глаз», «ускользание» и другие приемчики, позволяющие избавиться от чрезмерного любопытства окружающих. Нет, меня подвела тяга к справедливости. Умостившись на двуспальной кровати в позе лотоса, я включил «телезрение», чтобы проверить, как там дела у старшего Троекурова. Обычные стихийники не сумели бы обнаружить меня в таком режиме, но Белозерские подошли к вопросу основательно.

В общем, я мысленно перенесся в Горно-Алтайск, оказавшись на территории троекуровской усадьбы. Дом как дом. В меру роскошный. Скорее традиционный по меркам русского дворянства. Кабинет на втором этаже. Троекуров не в школе — видимо, сослался на недомогание или придумал другую уважительную причину. Я вижу шредер, полосующий документы. Сам директор стоит у черной пасти камина, что-то забрасывает внутрь и увлеченно помешивает кочергой. Лицо напряженное и хмурое. Спустя несколько минут к воротам подъезжает приземистый черный «Амур» — на таких машинах обычно колесят по городу агенты всевозможных тайных приказов и налоговые экспедиторы. Дверь «Амура» скользит в сторону, и появляется мужчина в длинном плаще. Мужчина держит в руках солидный кожаный портфель.

Что ж, у Троекурова всё плохо.

И это еще конкуренты в оборот не взяли. Думаю, не стоит выпускать директора из поля зрения. Сумеет выкрутиться — займусь им на расстоянии.

В эфирных потоках что-то сдвигается.

Я не сразу понимаю, что случилось. А когда понимаю, от неожиданности выбрасываю себя на физический план. Пока я следил с помощью «телезрения» за директором школы, кто-то следил за мной. Более того, возникло ощущение, что незримый противник ждал моей активности. Понимал, что я обладаю необычными способностями корректировщика.

По спине бегут мурашки.

Надо валить.

Ситуацию усугубляет невозможность вызывать такси через приложение. Да и браслета у меня нет. Пробиваю адрес железнодорожного вокзала, смотрю ближайшие остановки, прокладываю маршрут. Ехать буду на троллейбусе. Затеряюсь в толпе, врублю маскировку и «чутье». Вдруг пронесет. За мной уже охотился корректировщик, и это закончилось трагедией. Как вы помните, Сергей Друцкий умер в клинике, а на его место пришел Ярослав. Я не знаю, какой у корректировщиков высокого ранга радиус обнаружения цели, но подозреваю, что приличный. Остается лишь одна надежда — против меня работает низкоранговый убийца.

Чтобы выселиться, мне надо сдать номер, подписать какие-то бумажки и забрать залог. Смертельно опасная трата времени. Я просто выхожу из гостевого дома и быстрым шагом направляюсь к ближайшей остановке. Под «ускользанием», чтобы моя азиатская внешность не смущала прохожих. «Чутье» истошно верещит. Опасность! Вот только я не могу определить источник угрозы. Плохо…

Меня нашли.

Интуитивное осознание.

Внимательно смотрю по сторонам. Быстро едущие машины, пикирующие с небес дроны, отколовшийся кусок карниза… Любая «мелочь» станет фатальной.

Кукушка, кукушка.

Сколько мне жить осталось?

Прямо по курсу — сдвинутая крышка люка. Огибаю. Резко останавливаюсь, пропуская разболтанный мини-грузовичок, выруливающий из неприметного переулка. Грузовичок сворачивает направо и мчится к археологическому музею. Я лишь чудом успеваю прогнуться назад, чтобы зеркало заднего вида не задело мою голову. Так, началось.

Впереди — остановка.

Сейчас без четверти одиннадцать, поэтому народу скопилось немного. Парочка пенсионеров, школьница-простолюдинка лет десяти, похмельный тип в спортивном костюме. Всем нужен троллейбус. Осматриваю локацию на трех планах реальности. Вроде, чисто. Останавливаюсь в нескольких шагах от остановки, и это спасает мне жизнь. Белый спорткар неизвестной марки неожиданно вихляет в сторону, уклоняясь от столкновения с переполненной маршруткой, не справляется с управлением и въезжает в остановку. Я читал о таком дерьме, но ни разу не видел собственными глазами. Скрежет металла, звон бьющегося стекла, глухой удар. Алкоголик успевает вытолкнуть девочку из зоны поражения и спасается сам. Чудеса в решете. Интеллигентный дед в фетровой шляпе и с тросточкой в руке отскакивает, проявляя необычную для столь преклонного возраста ловкость. Бабка с матерчатой сумкой оказывается на бампере. Хруст, кровь.