Вик Разрушитель

– Серьезно? – засмеялся Иван.

– А ты как думал? Если бы не она, мальчишка в императорский клан уплыл бы. Или к Мамоновым мог вернуться.

Глава 8

После инцидента с Димой-кощуном возле гаражного бокса Артем притих и больше не показывал своего высокомерия. Подозреваю, с ним очень «хорошо» поговорил отец, да и мама – Людмила Ефимовна – приложила руку. Я не хотел, чтобы Артем думал обо мне как о стукаче. Нахально прижав его в дальнем углу дома, пояснил, что не говорил Ивану Олеговичу про курение. Он сам каким-то образом узнал про это или кто-то другой нашептал. Парень, не ожидавший от меня такого нахальства, только глазами хлопал, пока я внушал ему, как нехорошо думать о людях самое плохое. В общем, расстались если и не довольные друг другом, но одно недоразумение я со своего пути убрал.

Про самого Диму я слышал мельком, что за него очень неприятно пострадал дядя Вова – средний брат Ивана Олеговича. Дмитрия я не видел до самой школы.

А вот мелкие старались пакостить самым коварным способом. Непостижимо каким образом выяснив, что магия напрямую не причиняет мне абсолютно никакого вреда, перешли к военным действиям иного плана. Например, нагреют до состояния кипятка холодную воду, поступающую в ванную комнату, от которой я дважды получал неприятные ожоги. Не смертельно, но кожа краснела до состояния зуда. Это ведь уже не магическое воздействие на тело, а обычная физика. Или запускали в мою спальню пойманного в лесу ежа, чтобы он своим топотом не давал спать. Подозреваю, что умысел был в другом. Мелкие паразиты надеялись, что я наступлю босой ногой на иголки и буду орать как резаный. Или классика: подкинуть полоза в постель. Ну, с этим фокусом я был знаком, и после душа с кипятком очень тщательно проверял комнату и кровать. Я бы, например, пустил ужика в канализацию, чтобы он внезапно всплыл в унитазе. Вот где реву было бы! Но нельзя предугадать, в каком санузле змейка выскочит и кого напугает. Чревато для собственного здоровья.

Было весело. Мы изощрялись в пакостях друг к другу как могли, особо не привлекая внимания взрослых. Артем, кажется, нам завидовал. Каждый раз, оказываясь за общим столом, он надувался как хомяк и зло смотрел в мою сторону.

А за несколько дней до начала учебных занятий приехала Света. Вернее, ее привезли люди из охраны Ивана Олеговича. Загоревшая за те две недели, что мы не виделись, с облезшей кожей на носу, выбеленные на солнце волосы – моя «сестра» с визгом повисла на шее матери, потом проделала то же самое с отцом, долго болтая длинными ногами в воздухе, пощипала Ромку с Ленкой, сдержанно обнялась с Артемом, который смутился от таких проявлений чувств, потому что рядом находился я.

– Привет! – Света с улыбкой помахала мне ладошкой. – А ты похудел!

Не знаю, не знаю. Комплимент, конечно, здорово меня обрадовал, но я-то каждый день себя в зеркало вижу. С лица немножко спал, это точно. Кочет загонял меня на полигоне до полусмерти. А вот в остальном не стал бы делать таких скоропалительных выводов.

Школа, а точнее – гимназия, в которой мне предстояло учиться, находилась в районе Военного поля, застроенного сейчас современными домами для состоятельных дворян, неподалеку от Ходынки. Это была элитная академическая гимназия, в которой обучались дети аристократов, их свитские и дети вассальных им родов. Как мне пояснила Света, кроме Булгаковых здесь можно было встретить молодежь из родов Ушаковых, Измайловых, Плещеевых, Дементьевых, Гусаровых. Часть из них были лояльны Булгаковым, составляя родовой союз, многие дружили между собой.

До гимназии ребят довозила охрана или на собственных автомобилях, или на специально выделенном для таких целей большом автобусе с гербом Булгаковых на лакированном темно-вишневом боку. Честно сказать, мне понравился автобус своим мягким ходом, шикарными креслами, обтянутыми бархатными красными креслами, большими чистыми окнами, кондиционером, тонкими светло-зелеными шторами, через которые можно смотреть наружу, не отдергивая их в сторону.

– Вы все время на нем ездите? – поинтересовался я у Светы, сидевшей рядом. По случаю первого дня учебы она была выряжена в темно-синее платье с нарядным белоснежным фартуком, а на голове болтался тяжелый пышный красный бант. Мне же специально сшили костюм такого же цвета с шевроном гимназии на левом рукаве. Белая рубашка чуть-чуть давила на шею, и черный галстук-бабочка казался мне чужеродной вещью в гардеробе.

– Можно было и на машине, – пояснила девочка, – но у папы не всегда находится возможность нам ее предоставить. Так что придется на автобусе.

– Отлично, – расплылся я в улыбке. – Мне нравится.

– Да? – подозрительно поглядела на меня Света. – А вот Артем, как только перешел в старший класс, сразу же пересел к Димке в машину. Их телохранители возят. Так-то у Димки есть свой двухместный «скиф». Спортивная модель. Но дядя Вова запрещает ездить на нем на учебу.

– Я не пересяду, – уверил я Свету. – Буду с тобой ездить.

– Вообще-то я тоже хочу собственную машину, – хмыкнула «сестра». – Папа обещал, что исполнится пятнадцать – подарит. Ну, только в том случае, если хорошо учиться буду.

– У Артема разве нет машины? – удивился я. – Такой большой гаражный бокс! Там, наверное, тачек штук пять, не меньше!

– Мамина, папина, два внедорожника охраны, Артемкин «Меркурий», – стала перечислять Света, – и еще два резервных места.

– Что за «Меркурий»? – мне стало любопытно. Про такую модель я не слышал.

– Тоже гоночная, – махнула рукой девочка, уставившись в окно, за которым пролетали живописные пейзажи парковых зон, нарядных высоток и многочисленных торговых центров. – У нас есть автомобильный трек неподалеку от усадьбы. Километров десять, не больше. Там частенько ребята гоняют.

Наконец, мы приехали. Огромная туша автобуса необычайно легко вписалась в поворот и вползла, порыкивая мотором, на огромную стоянку, забитую всевозможными машинами. Отдельно стройным рядом стояли автобусы с разнообразными гербами своих представителей. Туда влез и наш перевозчик. Света цапнула за шиворот Ромку и Лену, чтобы они не вздумали далеко убежать, и мы вынырнули наружу, сразу попав в бурлящий водоворот сине-белого безумия. Отовсюду раздавались взрывы смеха, кто-то с кем-то обнимался. Толчея постепенно перемещалась с автостоянки на поле самого настоящего стадиона с настоящими трибунами.

Мы расселись на одном из нижних рядом на свежевыкрашенных деревянных скамейках, и Света пояснила, что каждый год в первый день учебы здесь проходит представление: приветственное слово директора, концерт, различные сценки.

– Скукота! – заявил Ромка, вытаскивая откуда-то кулек с семечками, и сразу начав их лузгать. – Вот фейерверк магический – это вещь!

– Не вздумай плеваться! – прошипела Света, дернув за ухо брата. – Если кто пожалуется, сам будешь извиняться!

Я прекрасно ее понимал. Впереди нас сидели несколько высоченных парней с девушками – наверное, старшеклассники – и весело хохотали, о чем-то рассказывая, внося свой вклад в сумятицу. Наплюет Ромка им на спины – по шее получу именно я, потому что как мужчина должен взять на себя часть вины. Свету защищать, например…

Мои размышления прервал свист микрофона. Какой-то долговязый парень возился с аппаратурой на другом краю поля, и никак не мог ее отладить. Мужчина в сером костюме стоял рядом и что-то выговаривал ему. Наконец, они пришли к согласию, и проблемы с техникой закончились.

– Наш директор, – шепнула мне на ухо Света. – Николай Яковлевич. Хороший дядька. Видишь, рядом с ним крокодила стоит в черном длинном платье? Его заместительница, Ираида Степановна. Вот она злыдня настоящая. Карает за любой проступок. Будь с ней осторожней. Она, кстати, в нашем классе русский язык преподает.

Директор много не говорил. Поздравил с началом нового учебного года, пожелал всем успехов не только за партой, но и в различных конкурсах и соревнованиях.