Оковы Чести

Астори Тэйл, Кира Тэйл

Оковы Чести

Пролог

Рейман

Двадцать два года назад…

Границы моего долга не имели ограничений. Он следовал за мной по пятам. Старший. Первый. Тот, кто должен стать сильнейшим. Тот, у кого нет выбора. Тот, кто должен быть лучше всех. С самого рождения у меня было все, что должно быть у наследника. Роскошь и обязательства. Бесконечный урок, длиною в жизнь, воспитывающий в тебе лишенное чувств чудовище. Ты должен быть готов вгрызться в глотку врагам, манипулировать ими и убивать играючи, ведь бизнес превыше всего.

– Сильнее, Рейман! – голос отца заставляет меня сделать выпад вперед и увернуться от встречного удара. – Где твой запал? Двигаешься как сопливый слабак!

Мои движения хаотичны от усталости, но пока я в сознании сделать вдох, я наношу удар и уклоняюсь, не отводя взгляд от глаз напротив, в которых вижу только раздражение и недовольство. Они также всегда рядом со мной, куда бы я не отправился, и чтобы я не сделал. Моих успехов недостаточно для удовлетворения отцовских амбиций. Меня не нужно сравнивать. Я должен сделать все, чтобы сравнение со мной считалось смешным и невозможным.

– Я не вижу изменений, – он поджимает губы, закономерно щурясь. Раздражение отражается в его движениях, выливаясь не просто в отцовскую тренировку, а нечто более агрессивное. – Халтура и лень непозволительны.

– Я не ленюсь, – огрызаюсь, и сразу же пошатываюсь от удара справа.

Губу закололо, но мне плевать. Ничто не должно отвлекать от цели. Ничего не имеет значения, кроме победы. Меня учили быть корыстным, хитрым и беспощадным, мне говорили отстраняться от слабых. Каждый член твоего окружения – твоя пешка. Немощный утянет на дно, и только сильные сделают тебя королем.

– Ты не забыл с кем ты разговариваешь? – отец надвигается на меня стеной. – Кому ты всем обязан?

– Я помню, – отвечаю следом, замирая также, как замирает он.

– Хорошо, потому что ты несешь ответственность за то, кем являешься. Не забывай это, – он поднимает голову, расправляя плечи, и я понимаю, что ударов больше не будет. – Твои братья – твоя ноша, Рейман. Ты наследник, а не они, и потому я жду от тебя результата за всех троих.

Я молчу, потому что слышу это в сотый раз. Такова моя участь – быть первым во всем. Отец отворачивается, и я перевожу взгляд в сторону. Огромное зеркало отражает мой высокомерный усталый вид и опухшую губу, испускающую струю крови, стекающую по подбородку.

– Вытрись, – мне бросают черное полотенце, которое я тут же подхватываю одной рукой, второй разворачивая небольшой угол, чтобы промокнуть лицо. – Ты был неаккуратен сегодня. Неосторожен. В бою ты должен думать наперед, чтобы у соперника не было и шанса подойти вплотную.

– Ты обещал привести меня на сделку, – вспоминаю его обещание, заведомо зная, что он его не выполнит. Не сегодня и по крайней мере не сейчас.

– Не сегодня, – я подавляю ухмылку. – Я должен быть уверен в тебе и твоих способностях, прежде, чем выведу в мир. Ты мое лицо, мое отражение, и твоя рассеченная губа – тень на мою репутацию. Посмотрим, когда ты докажешь мне свою преданность.

– Ты хочешь, чтобы я сделал что-то конкретное? – спрашиваю напрямую, отставляя полотенце в сторону.

– Возможно, но что ты можешь в свои годы? – отец осматривает меня с ног до головы. – Ты слишком мал для того, чтобы приносить пользу семье.

– Мне семь, – замечаю.

– Всего лишь, – он усмехается, словно насмехаясь надо мной. – У тебя нет ни авторитета, ни навыков. Однако, ты получишь и то, и другое, если будешь следовать моим советам. Аркрайты всегда держали город в руках, и однажды ты почувствуешь эту власть.

Дверь скрипнула, и отец привычно нахмурился, даже не поворачиваясь. Мы оба знали, кто мог прервать тренировку, и оба помнили, чем это обычно все заканчивалось. Однако, каждый раз все повторялось снова и снова.

– Тебе звонили на рабочий телефон, – мамин голос кривит отцовское лицо в едва сдерживаемом гневе. – Осборны.

– Сколько раз я просил не мешать мне! – он в мгновение повысил тон до крика. – Не контролировать меня.

– Я просто подумала, что звонок важен, – мама даже не опустила взгляд. – Ты сам говорил, что…

– Тебе стоит меньше думать, Лилиан.

– Дариус, – она вздернула подбородок вверх.

– Я не буду терпеть это вечно. Я прощаю тебе твое неуважение только из-за твоего здоровья, – он кивнул в сторону перевязанного запястья. – Но мое терпение не безгранично. Не играй со мной, Лилиан.

Быстрый взгляд на меня, и отец размашистым шагом вышел за дверь. Громкие шаги с каждой секундой затихали, и только когда они вовсе исчезли, мама подошла ко мне.

– Больно? – ее рука потянулась к моему лицу, вынуждая меня рефлекторно отойти назад.

– Нет, – качнул головой.

– Рейман, – тоска в глазах почти что пробудила во мне остатки совести, но нет… Я не чувствовал боли. – Тебе стоит говорить отцу остановится, если он заходит далеко. Нет ничего страшного в том, чтобы давать отпор и выстраивать личные границы.

– Мне не больно, – повторил, выделяя каждое слово.

– Конечно, – она попыталась улыбнуться. – Ты, наверное, голодный. Мы с Дэмианом испекли пирог. Если ты хочешь…

– Спасибо, – согласился. – Мам.

Развернувшись, вышел вслед за отцом. Мне всегда говорили, что я на него похож, но кто бы знал, насколько мне было все равно.

Тринадцать лет назад…

Перебинтованная рука мешала собирать вещи в спортивную сумку. Время поджимало, но я не мог делать то, что делал быстрее. Сборка формы тормозила все грядущие планы, и я даже мог бы разозлиться на себя, если бы не знал, что тату – чистая формальность.

Мэд уже принял меня в Октогон. Он вписал мое имя в книгу участников и заставил подписать пару бумаг, даже не спросив о том, понимаю ли я на что иду и чем вообще рискую. Правда, Мэд знал меня слишком хорошо, чтобы спрашивать абсурдные вещи. Я всегда делал что-либо, только попутно взвесив все «за» и «против», в конечном итоге получая желаемое. Мне были неинтересны ни расценки в клубе, ни отсутствие правил. Я хотел только борьбы и сражения, и в скором времени я это получу.

– Тебя все же приняли, да? – мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что Дэмиан смог разузнать о моих ночных побегах. Постоянный хвост, который был единственным человеком, волнующимся за меня по-настоящему.

– Как видишь, – я устало прикрыл глаза, застегивая молнию.

– Тебе так надоело жить? – брат скрестил руки на груди, пытаясь казаться старше, вот только со мной вся его спесь теряла силу. Будь он хоть трижды Дэмианом Аркрайтом, я останусь его старшим братом. – Блять, о чем ты только думаешь?

– Тебе стоит быть спокойнее, если хочешь пойти со мной, – перекинул сумку на плечо, выравниваясь во весь рост. Я был выше его всего на треть головы, но Дэмиан расслабился. Он действительно уважал меня.

– Я не хочу смотреть на то, как ты кого-то превращаешь в мясо.

– Так уверен в моей победе? – зная соперников, я не мог говорить категорично. – Пара регулярных победителей вполне может отретушировать меня.

– Ты бы не пошел на это, если бы не просчитал все, – я не был в этом так уверен.

– В любом случае, мы идем не в Октогон.

– Серьезно? – кажется, Дэмиан удивился. – Не говори, что ты влез в еще одну жопу.

– В клетке есть свои устои. Каждый боец должен иметь свой отличительный знак, – услышав, Дэмиан хмыкнул.

– Чем твоя фамилия не отличительный знак? – он усмехнулся. – Или ты собираешься раскраситься в боевого петуха, чтобы выделиться?

– Я собираюсь сделать тату.

И уже знал какое. Мэд дал контакт своего друга, заверив, что тот сделает все, что только взбредет в мою сумасшедшую голову, и я был рад, если так оно и было.

– Пиздец, – качнул головой. – Ты бы не позвал меня, если бы я обо всем не узнал?

– Нет, – сказал честно. – Тебе не нужно лезть со мной в ад, Дэмиан, только потому что мне захотелось там прогуляться.