М 3

— А это что? — подал голос старший сержант, изучавший карту поверх плеча Алексеева. — Железнодорожная ветка вдоль реки идет, правильно? Я так понимаю, из Крымской через станицу Нижнебаканскую к Новороссийску? Может, туда и двинем? Понаблюдаем, примеримся. Глядишь, какая польза будет?

— Да хоть бы и туда, нам как бы без разницы, — пожал плечами Степан. — Главное, в сам поселок не соваться, он, если судить по расположению, является одним из узлов немецкой обороны.

На самом деле на пилотской карте ничего подобного, разумеется, отмечено не было, да и быть не могло: старлей просто вовремя вспомнил увиденную то ли в музее, то ли в каком-то учебнике схему расположения основных укрепрайонов «голубой линии», в число которых входил и этот поселок. И сейчас искренне надеялся, что товарищи не обратят на это внимания, особенно контрразведчик:

— Тарщ капитан, согласны с предложением младшего по званию?

— Потопали уже, — мрачно буркнул Шохин, первым поднимаясь на ноги. — Сам же сказал, что нам без разницы. А дальше — по обстоятельствам.

— Обожаю эту формулировку! — «умилился» морпех, старательно делая вид, что не замечает гневного взгляда контрразведчика. — Не знаю, как у кого, а у меня с этой милой формулировочки обычно все проблемы и начинались. Да шучу я, шучу, чего сразу пихаться-то….

Глава 7

СТАНЦИЯ

Окрестности ст. Нижнебаканской, 13 февраля 1943 года

Отойдя от развилки поглубже в лес, снова остановились, по настоянию морского пехотинца проведя ревизию имеющегося в наличии боевого и прочего снаряжения.

Результаты радовали не сильно, хоть и особо катастрофическими их было не назвать. С оружием дело обстояло более-менее неплохо, поскольку автоматы имелись у всех троих. У осназовца с Шохиным — штатные ППШ, Степан же так и ходил с трофейным «машиненпистолем», не успев его заменить на пистолет-пулемет. Ему, собственно говоря, никто и не предлагал, как-то и без того нашлось, чем заняться. Конечно, покидая самолет, можно было взять оружие погибшего сержанта Артемьева, но делать этого морпех не стал: слишком уж подозрительно будет выглядеть с точки зрения добравшихся до разбитой машины фрицев. С той же целью не стали забирать и пистолеты пилотов — пусть у проводящих осмотр гитлеровцев сложится впечатление, что больше в транспортнике никого не было — в конце концов, мог же самолет возвращаться порожняком, всего с одним пассажиром? Мог, понятно. А что документов ни у кого нет? Ну, так мало ли, почему? На аэродроме, допустим, оставили — не возвращаться же? Вот оружие — совсем другое дело, его бы уцелевшие при аварийной посадке русские ни за что не бросили…

Боеприпасов, правда, маловато, всего по четыре секторных магазина к Шпагиным и пять к МП-40, поскольку в немецкий подсумок помещается на один больше, чем в советский. Вот только у товарищей все магазины забиты под завязку, а у него — половина пустых, отстрелянных еще во время боя с егерями. Пополнением боекомплекта морпех как-то не озадачился, хоть найти патроны 9х19 мм Люгер в прифронтовой зоне никакой проблемы не составляло, стоило только попросить Шохина помочь. Но кто ж мог предположить, чем закончится из недолгий полет?..

С пистолетами тоже все было в полном порядке, причем у Гускина оказался не привычный ТТ, как у контрразведчика, а отчего-то «наган». Заметив удивление Алексеева, старший сержант охотно пояснил:

— Так он в нашем деле порой куда удобнее. И следов не оставляет, поскольку гильзы подбирать не нужно, и «брамит»[7] к нему имеется, можно тихонечко отработать. Да и запасной ствол тоже есть, просто открыто не ношу — «Вальтерок» трофейный. У вас вон, гляжу, «ноль-восьмой» Люгер в кобуре? Хороший пистолет, спору нет, вот только скрытно в кармане не потаскаешь, заметно. А мой ППК плоский, в движении не мешает, да и при поверхностном обыске не враз найдешь. Показать?

— Не нужно, — отрицательно мотнул головой старлей, припомнив разгромленный штаб в Глебовке, комнату, где ночевали немецкий и румынский офицеры (про ту, другую комнату вспоминать не хотелось, вообще никогда и ни при каких обстоятельствах), и захваченный Левчуком трофей. — Знакомая машинка, приходилось сталкиваться…

Хуже всего было с продуктами — по все той же, озвученной выше, причине: никто не ожидал, что вместо нескольких часов полета их ожидают несколько суток блужданий по вражеским тылам. Ни у морпеха, ни у контрразведчика никакой провизии с собой просто не имелось. В вещмешке куда более запасливого осназовца нашлось пару банок тушенки, три брикета горохового супа-пюре, небольшой, с пол-ладони, кусок сала и с десяток сухарей — если экономить, можно растянуть дня на три, но и не больше.

— Могло быть и хуже, — подвел итог Алексеев. — В ближайшие дни от голода точно не помрем, а там или до наших доберемся, или по дороге у фрицев провиантом разживемся. Ну, так что, выдвигаемся?

— Погоди, — внезапно помотал головой капитан госбезопасности. — Еще один вопрос нужно решить. Значит так, товарищи. В моей полевой сумке находятся документы особой государственной важности. Четыре блокнота с записями, если быть точным. Товарищ старший лейтенант в курсе, что это за документы. Попасть к фашистам они не должны ни при каких условиях, вообще ни при каких! А еще тут есть вот это, — откинув клапан планшетки, Шохин продемонстрировал двухсотграммовую толовую шашку и «лимонку» с вкрученным запалом. — Если я погибну, или по какой-либо причине не смогу самостоятельно уничтожить документы, это придется сделать вам. Даже ценой собственной жизни. Приказ понятен? Если хотите что-то спросить, спрашивайте сейчас.

— Так точно, — переглянувшись, нестройно ответили морпех с осназовцем.

На самом деле из них двоих только Степан на самом деле понимал, о чем идет речь. И что именно за документы находятся в потертой полевой сумке…

Не дождавшись вопросов и несколько секунд побуравив их лица тяжелым взглядом, Шохин буркнул:

— Добро, надеюсь, вы меня правильно поняли, особенно ты, старлей. Двинулись.

— Двинулись, — согласился морпех. — Только вы бы, тарщ капитан, гранату из планшетки забрали, а? Или запал вывернули, неправильно это, так ее таскать. Повезло еще, что при посадке ничего плохого не случилось, мотало вас по отсеку неслабо.

— Разберусь, не маленький, — покопавшись в сумке, особист все-таки переправил «эфку» в карман бушлата. Возмущаться Степан не стал: с чего бы? Можно подумать, сам подобным образом не развлекался. Да и усики на чеке надежно разведены в стороны, это он в первую очередь просек. А вот насчет тротила нужно запомнить, вещь нужная, глядишь, и сгодится для чего-нибудь более полезного, нежели уничтожение секретных блокнотов. Которые можно было с собой и не тащить, а оставить в сейфе: в том, что контрразведчик обладает поистине феноменальной памятью, он уже успел убедиться — возникнет необходимость, восстановит единожды услышанную информацию до последней фамилии или даты. Хотя, нет, это он глупость сказал, точнее, подумал — предполагалось ведь, что они уже не вернутся в Геленджик. Кстати, в вещмешке у Шохина, небось, еще и его камуфляжные брюки упакованы — наверняка, особист и их тоже с собой в качестве доказательства прихватил. Впрочем, это уж и вовсе не проблема, несмотря ни на какие штампы с названием фабрики и годом выпуска…

До условного обеда отмотали километров восемь, что, учитывая весьма непростую местность, было достаточно неплохим результатом. Шли без привалов, периодически просто меняя темп движения — для осназовца со старлеем привычно, да и особист не отставал. Часам к двум пополудни стало окончательно ясно, что преследования можно не опасаться — то ли фрицы поверили, что в самолете больше никого не было, то ли просто не успели развернуть поиски. Да и развернули бы — тоже не беда: гор вокруг полно, и где именно искать беглецов — непонятно. Первым двигался осназовец: во время короткого боя с егерями Степан успел убедиться, что этим ребятам можно доверять во всех смыслах, поскольку с подготовкой у них все серьезно, ничуть не хуже (а кое в чем, так даже и получше), чем у него. Следом, отстав метров на десять, шел Шохин, ну, а старлей замыкал, зорко поглядывая по сторонам и, самое главное, контролируя тыл.

7

БраМит — один из первых советских ПББС (глушителей). Разработан в 1929 году для использования с револьверами системы Нагана. Назван в честь конструкторов братьев В.Г. и И.Г. Митиных. Во время Великой Отечественной войны активно использовался разведывательно-диверсионными подразделениями НКВД и РККА.