Страница 5 из 16
Мужчина был еще молод, хотя и не мальчик. Никак не старше тридцати. С мужественными чертами лица. И Аня как-то сразу прониклась к блондину теплым чувством, из чего следовал вывод, что блондин изрядный подлец и мерзавец. По отношению к порядочным мужчинам Аня почему-то не чувствовала ничего, кроме раздражения.
– Эй, вы живы? – снова поинтересовалась Аня у мужчины.
Он промолчал. Его лицо было бледное, словно у покойника. Впрочем, глянув на себя в зеркало, Аня убедилась, что и сама была не краше. Так что отсутствие румянца еще ни о чем не говорило. Она-то ведь была жива.
– Может, это у него просто шок? Может, этот тип вообще припадкам подвержен? А я ударом по башке спровоцировала этот приступ, – в задумчивости пробормотала Аня. – Нужно посмотреть, не найдется ли у него в карманах каких-нибудь лекарств.
И женщина принялась со сноровкой, приобретенной в трех замужествах, рыться в карманах блондина. В конце концов, она имела на это некоторое право. Блондин разлегся, хотя и не по своей воле, на полу ее жилища. А значит, в некоторой степени был ее собственностью. Аня даже подумала, как все удачно получается: не успел один муж сбежать, как следующий потенциальный муж постучался в дверь.
Набор предметов в карманах блондина утвердил Аню в ее первоначальном мнении. Этот человек был темной лошадкой. Ане удалось обнаружить заряженный и поставленный на предохранитель пистолет и несколько запасных обойм к нему. Десяток мятных таблеток, упаковку презервативов и крем для рук.
Затем Аня перешла к обследованию брюк и нашла в них свернутую вчетверо бумагу, вернее, обрывок бумаги. На ней были фрагменты какого-то рисунка и пояснения к нему. Причем все пояснения были записаны разными почерками и даже разными шрифтами.
Некоторые строчки, Ане показалось, были написаны рукой ее мужа. Поэтому подозрительную бумагу Аня сунула к себе в карман, намереваясь изучить ее, когда закончит ревизию одежек блондина. Последней из кармана брюк Аня выудила недлинную, но очень толстую леску с шариками, привязанными с двух сторон. Леску Аня небрежно отбросила в сторону. И в этот момент блондин зашевелился.
Аня склонилась над незваным гостем. Блондин открыл глаза и уставился на Аню. При этом в его очах отразилось не безумное влечение и восторг, а страх и даже ужас. Аню передернуло. Обычно мужчины при виде ее не пугались. Должно быть, жизнь с Гербертом совсем подорвала ее здоровье и вообще неотразимость. Блондин тем временем вел себя весьма странно. Он словно окаменел. Аня проследила за его взглядом и поняла, что блондин не сводит глаз с ее руки с зажатым в ней пистолетом.
– Не бойся! – засмеялась Аня. – Я не обижу.
Она протянула руку, собираясь отдать пистолет Блондину, но он явно не понял ее добрых намерений. Вскочив на ноги, он попытался вырвать пистолет из Аниных рук. При этом бедняга не учел, что после удара по голове нельзя делать резких движений.
– Ой! – испугалась Аня, когда Блондина шатнуло в сторону висевшего на стене зеркала.
Но было уже поздно. Блондин оперся рукой о раму, гвоздь, на котором висело зеркало, добавочного веса не выдержал и вылетел из стены. Разумеется, зеркало не птица, в воздухе парить не может. Поэтому оно рухнуло на пол, и чуда не произошло. Зеркало разбилось на тысячи мелких осколков. Окончательно потерявшийся Блондин попытался удрать, но почему-то толкнул дверь, ведущую в спальню. Аня помчалась следом за гостем, пытаясь объяснить ему, что ничего страшного не произошло. Ее муж сам виноват, в том что разбилось его любимое зеркало. Сто раз ему было сказано, что гвоздь разболтался и пора его заменить.
– Да постойте вы! – надрывалась Аня, раздосадованная тем, что Блондин явно ускользает из ее рук, ведь дверь из спальни выходила прямо в садик.
При этом она напрочь забыла, что продолжает автоматически сжимать в руке пистолет и даже размахивает им, призывая Блондина остаться. В результате ее забывчивости гость не пожелал остаться. Перемахнув через ограду, Блондин был таков.
– Черт! – выругалась Аня, отпирая калитку, ведущую на улицу.
Но Блондин уже скрылся за углом. Преследовать его на улице Аня не стала. Очень ей было нужно, чтобы соседи потом говорили про нее Герберту, что, мол, она за посторонними мужиками гоняется.
– И все же, где Герберт? – снова озаботилась Аня, вернувшись в дом.
Она подсела к телефону и стала соображать, к кому бы мог отправиться ее муж. Разумеется, если он все же не у Кристины. В результате получалось, что ехать Герберту, кроме Кристины, особенно и не к кому. Аня набрала номер телефона проклятой соперницы. Ждать ответа ей пришлось долго, потому что там к телефону никто не подходил.
Наконец Анино терпение лопнуло. Она повесила трубку и, поразмышляв, приняла решение. Она поедет к Кристине сама. И если Герберт там, разом все прояснит. Пистолет Аня оставила дома. Садиться в тюрьму из-за убийства такой дряни, как супруг, она не собиралась. Аня быстро выскочила из дома и тут поняла, что у нее нет денег. Как раз сегодня Герберт должен был выдать ей очередную сумму на недельные хозяйственные расходы. Но со всеми этими волнениями, естественно, забыл.
Пришлось Ане трястись сначала на трамвайчике, потом ехать на метро, а дальше еще пешочком пройти. Адрес Кристины Аня выяснила еще в первую неделю своей супружеской жизни.
– Приду и скажу ему: «Герберт, давай разведемся!» – бубнила себе под нос Аня в трамвайчике.
Собственно говоря, эту фразу Герберт слышал от своей жены примерно раз в неделю. Но всегда как-то ловко менял тему. Иногда отвечал, что над ним будут смеяться коллеги на работе. Иногда – что мама будет расстроена. Коллегам мужа, конечно, было плевать, а девяностолетнюю маму Герберта вообще не расстраивало в этой жизни уже ничего.
Наконец Аня доехала до дома Кристины. Нужную квартиру она нашла без труда. Затем, переведя дыхание, позвонила. Никто не ответил. Аня прислушалась, и ей показалось, что она уловила за дверью какие-то стоны. Окончательно убедившись, что Герберт здесь и причем весело проводит время, Аня в ярости принялась царапать дверь когтями. К ее удивлению, дверь оказалась не запертой и легко открылась.
Аня толкнула ее и оказалась в квартире Кристины. По комнатам словно Мамай пронесся. В холле вся мебель была перевернута. Дорогая кожаная обивка дивана и кресел вспорота, ножки у стульев отломаны. Дверца шкафа висела на одной петле, а его содержимое было вывалено на пол.
– Ничего себе веселятся, – с завистью сказала Аня.
И женщина прошла дальше. Аня не была высокого мнения о себе, как о домохозяйке, но такого безобразия она никогда в квартире не учиняла. Пожав плечами, Аня заглянула в последнюю комнату. В ней тоже был кавардак. Но кое-что здесь было необычно.
Посредине комнаты лежало истекавшее кровью тело. О том, что тело женское, Аня догадалась не сразу, потому что оно было страшно обезображено. Живот и грудь превратились в одну сплошную рану. Ногти на руках и ногах были выдраны. Лицо жертвы неизвестного вурдалака, как ни странно, почти не пострадало, поэтому Аня сразу и без труда поняла, что перед ней на полу лежит Кристина.
Онемев от ужаса, Аня ухватилась за дверной косяк. В этот момент Кристина повернула к ней голову. В глазах жертвы загорелся огонек торжества, который напугал Аню еще больше, чем уродливые раны на теле Кристины.
– Кто это сделал? – с ужасом спросила Аня.
– Я сохранила ее в банке, – совершенно внятно проговорила Кристина.
И протянула к Ане свою окровавленную руку. Аня испуганно отшатнулась. Но Кристина и не думала нападать. Сил у нее хватало лишь на то, чтобы лежа протягивать к Ане руку. Присмотревшись, Аня увидела, что Кристина протягивает ей какую-то измазанную кровью тряпочку. Чтобы не огорчить умирающую, Аня взяла этот комочек. При этом Аню явственно передернуло от страха и отвращения. Но Кристина этого не заметила. Она, словно выполнив свою миссию, теперь с легким сердцем хотела отдохнуть.
– Не оставайся здесь, – прошелестели губы умирающей Кристины. – Беги! Он еще может вернуться.