Хартвуд

Дом встретил его провалами тёмных окон. Кайл подумал о том, что следует как-нибудь оставить свет с утра, чтобы ощущения от возвращения были хотя бы чуть-чуть теплее. Но глупость такой затеи была очевидна – во первых пустота в доме не исчезнет, если в нём загорится свет, а во вторых его ощущения могут стать гораздо теплее, если из-за короткого замыкания начнётся пожар. А учитывая то, сколь плотно дом окружён деревьями, последним, что увидит каждый в этом городе будет огонь, разгоревшийся по вине сентиментального идиота, которому захотелось украсить свою жизнь иллюзией домашнего тепла.

Кайл остановился и ещё раз прокрутил мысль в голове, затем нервно усмехнулся, подумав о том, что её надо бы куда-нибудь записать и показать Клариссе, которая вечно упрекала его в том, что он не умеет красиво говорить.

Ужин был небогатым – замороженный стейк и бутылка пива. Вообще Кайл пиво недолюбливал, но за время нахождения в этом месте усвоил от местных по крайней мере одну неоспоримую истину – единственная возможность расслабиться в чертовом лесу – алкоголь. Но напиваться до беспамятства Кайлу точно не хотелось, так что пиво представлялось лучшим выбором.

Примерно в десять Кайл вышел на крыльцо и уселся в старое, давно обветшавшее кресло. То лишь жалобно скрипнуло, но пока, слава Богу, не развалилось. Кайл закурил. В сумерках леса тени устраивали причудливую игру с воображением, но лучше было сидеть в темноте, так как со светом начинало казаться, будто древесная масса начинает действительно двигаться на тебя с той неумолимостью, которая по странной шутке жизни присуща только неподвижным объектам, оживающим в нашем воображении.

Когда сигарета полетела в банку для окурков наступила очередь второй бутылки пива. Его-то Кайл и распивал, когда мимо его дома прогромыхал старенький пикап, жалобно подёргивающий слабым светом фар на каждой выбоине. Этот пикап напомнил Кайлу о другой машине, неожиданно возникшей в тишине. Но пикап не помешал Кайлу, а вот машина Шефа – да. Но чему помешала?

– Вспомнить. – Ответил Кайл темноте, но темнота не рассеялась внезапной вспышкой света, а лишь угрюмо продолжила собираться вокруг Кайла. Но что вспомнить? Кайл сделал глоток и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Напряг память. Он стоял у ствола дерева, касался его. В голове было знакомое чувство, а потом он что-то вспомнил, но не мог превратить это во внятную мысль. Кайл расслабился ещё сильнее, но потом внезапно выпрямился и открыл глаза, по телу пробежали мурашки.

“Знакомое чувство”?

Откуда знакомое?

Пелена тумана отступила и он начал вспоминать. Лихорадочные картинки заметались в голове. Дом. Участок. Закусочная. Дорога. Магазин. Ещё дом, чей-то чужой. И он. Стоит у деревьев с рукой прислонённой к стволу. Только одно “но” …

Ему ничего не мешает.

========== III ==========

Фрэнк вздохнул и вгляделся в ночь. Единственным источником света в кабинете была тусклая настольная лампа, но и её слабого света было достаточно для того, чтобы выхватывать из темноты стволы плотно растущих деревьев. Этот мягкий, слегка мерцающий свет создавал у Фрэнка ощущение, что он на собрании какой-то религиозной секты, чьи мрачные замыслы всегда исполняются при свете свечей. Не сказать, чтобы ему это не нравилось. Такой налёт таинственности всегда возвращал Фрэнка в детство, когда в шкафу сидели воображаемые чудовища, и лишь свет ночника был преградой между ним и монстром. Фрэнк печально улыбнулся, вспомнив, как однажды ночник погас. Тогда маленький мальчик испугался того, что чудище сейчас вылезет из шкафа и сожрет его. Интересно, что малыш Фрэнки сказал бы начёт того, как иронично поступит с ним жизнь. Фрэнк подумал, что тот разревелся бы.

В участке было тихо. Фрэнку это нравилось. Он был рад, что подчинённые уважают его волю. А указание было простым – если жалюзи опущены – никаких посещений его офиса. Ну, только в самых крайних случаях, но такое случалось всего пару раз за его карьеру. Подчинение вообще было одним из самых важных качеств в их работе – “если хотите жить – слушайте приказы” – вот что он втолковывал своим парням с первых дней работы. И они железно усвоили это правило. Все, кроме новичка, разумеется.

Фрэнк раздражённо откинулся на спинку кресла. Сзади послышался звонкий удар. Пустая бутылка упала на стол и покатилась к краю. Фрэнк развернулся достаточно быстро, чтобы перехватить её, но делать этого не стал. Вместо этого он завороженно наблюдал за медленным движением бутылки, пока та не упала с края стола. Но звона разбитого стекла не последовало, лишь один глухой удар. Бутылка упала на ковёр. Черт, даже ковёр отрабатывал свою норму в участке, ведь именно для этого он и был здесь постелен.

Фрэнк кряхтя наклонился и поднял бутылку. Виски, не лучшей пробы, но и не помои. Достаточно хороший, чтобы промыть рану и помянуть друга. По-хорошему ему надо было ехать к Доку чтобы тот занялся ногой, но она не сильно беспокоила Фрэнка, так что он решил отложить поездку. Вообще на нём бывали раны и посерьёзнее, чего стоит одна только Ночь Пожара, а это – царапина, не стоящая особого внимания.

Телефон не звонил и Фрэнка это радовало. В последнее время тот зачастил. Конечно бывали периоды, когда становилось довольно тяжело, но они справились. “Они справились”. Фрэнк любил повторять себе эту фразу, но не любил мысль, которая с ней приходила – это было давно. Ночь Пожара, например, была шесть лет назад, а их кости едва не превратились в дымящиеся угольки. А ведь ни Фрэнк, ни его парни с тех пор не помолодели. Может с такой точки зрения даже хорошо, что здесь появился этот “Кайл”.

Нет. Что-то с ним было нечисто. В новичке была самая подозрительная деталь, какая только может быть в человеке – он был кристально чист. Отличная биография, хорошие результаты в академии, а то, что он делал на испытании… Кто-то мог и не заметить этого, но орлиный взгляд Фрэнка всё подмечал. Сукин сын специально демонстрировал чуть худшие результаты от тех, на которые был способен. Особенно сильно это было заметно на тесте по стрельбе. Парень и так стрелял метко для новичка, но Фрэнк подметил одну деталь – засранец всегда целился идеально, но в последнюю секунду совсем чуть-чуть уводил прицел в сторону. Достаточно сильно, чтобы результат не оказался идеальным, но недостаточно сильно чтобы кто-то заметил. Кто-то кроме старика Олдмэна, разумеется.

Фрэнк прикрыл глаза. Из-за разгорающейся злости у него начала болеть голова, к тому же в кабинете становилось душно, так что Шеф принял волевое решение выйти из своего офиса. Но сначала, конечно, нужно переодеться. Фрэнк был не из тех, кто любит щеголять в форме в свободное время, да и тот комплект, что был на нём сейчас, последний. Так что Фрэнк переоделся в гражданское, повесил кобуру с пистолетом на пояс и вышел из кабинета. В главном зале его встретил любопытный взгляд Тома.

– Как вы Шеф? – Коротко и лаконично. Да, они слишком хорошо его знали.

– Всё в порядке, Томми, чуть зацепили ногу, а так – всё нормально. Как дежурство, спать не хочется? – задал Фрэнк наводящий вопрос. Все в участке знали, что если Шеф спрашивает, не устал ли ты, то тебе предстоит остаться в участке в одиночку.

– Нет Шеф, ни в одном глазу. Бобби сказал, что в случае необходимости готов подъехать, так что всё отлично.

Фрэнк благодарно кивнул и направился к выходу. Ночь встретила его приятной прохладой, именно той, которой могут обладать только летние ночи. А учитывая то, что в лесу не водились надоедливые насекомые, ночь превращалась из приятной в волшебную. Такие ночи просто не могут возникать сами по себе. Это подарки судьбы. Это подарки…

Фрэнк всмотрелся в чащу деревьев. Свет от ламп участка был сильнее, чем от его настольной, но даже он не разрушал магию ночи в лесу. Нарушить её не могло ничего.

Но Фрэнк ошибся, магию ночи разрушило урчание в желудке. Шеф призадумался. Если не считать скудного обеда, то единственное, что побывало у него в желудке за пол дня – полбутылки виски. А если он сейчас отправится домой, то эти полбутылки останутся единственными до завтрашнего утра, и это в лучшем случае.