Впечатление. Восходящее солнце

— Но это не значит, что ты снова должен кидаться в спасение с головой. У тебя есть собственная жизнь. Живи её. Потому что, в конце концов, чем бы ни закончилась его история, ты останешься героем своей.

— Я не могу его бросить.

— Ты его не бросаешь. Мы сидим на ферме и решаем, когда лучше вручить ему письмо от мёртвого бойфренда.

Пятый поджал губы. Не будет ли в этот раз падение ещё болезненнее? Ведь он потеряет не только Клауса, но и последнюю связь с семьёй.

Да и сможет ли он смотреть на Клауса зная, что его мир разлетелся на осколки, в то время как мир Пятого цел и невредим. Зная, что он вернётся к любимой, которая примет его победителем и примет его проигравшим?

Сможет ли он вспомнить о своём мире, когда окажется, что он по-прежнему не может спасти семью?

— Я же вижу, что ты об этом думаешь, — Миранда погладила его по щеке. — Это поможет и ему, и тебе. Помни, что бы ни случилось, тебе есть за что зацепиться.

— Ты так говоришь, чтобы я не превратился в овощ, как в прошлый раз.

— Я так говорю, потому что это правда.

Пятый помолчал, опустив взгляд. Погладил её запястье большим пальцем. Они были как из разных миров. Хотя почему как?

Но его тянуло к ней, как мотылька к огню.

Он поднял на неё взгляд. Миранда была права. Конечно же, она была права.

— Я хочу сказать кое-что важное. Не перебивай меня, ладно? — Пятый посмотрел Миранде в глаза. — Помнишь, как мы ехали домой, и ты сказала, что тебя повышают?

Миранда кивнула.

— Ты тогда спросила, о чем я думаю, и я думал… — он мотнул головой и начал сначала: — Я не сдержался и просчитал все пять временных линий, которые создал. До мелочи. Заглянул в чужое будущее. И я обнаружил, что во всех пяти линиях, мы становимся врагами. Мне… стало страшно, — он сглотнул. — Я испугался, Миранда. Если это не меняется в тех временных линиях, то чем отличается наша? И я считал и считал, и считал… Но никак не находил нужную точку. Я спрашивал у жрецов Древних богов, я не мог перестать об этом думать ни на мгновение. Думал то, что я не могу её найти ничего не значит. Но потом… Жрецы сказали, что я не вижу дальше своего носа. Что наше будущее — не предопределено, — он снова сделал паузу. — И мне стало легче. Я перестал бояться, что тебя потеряю. Потому что я знаю, что бы со мной ни случилось в будущем, я всегда буду подниматься ради тебя.

— Ты только навесил на меня огромную ответственность, — Миранда склонила голову набок и помолчала немного. Пятый молчал в ответ. — Но мне нравится.

— Отрадно слышать.

Миранда высвободила руку и подвинула ему свой кусок пирога.

— Ешь, и я покажу тебе кое-что.

Пятый ухмыльнулся и потянулся за вилкой.

Когда стемнело и весь кофе был выпит, фрау Губерман забрала посуду, а Пятый с Мирандой вернулись в дом. Им действительно приготовили хозяйскую спальню, в которой никто не спал с сороковых, но сейчас Миранда туда даже не заглянула.

— Хочу заглянуть на чердак. Вы же там храните прабабкины вещи?

— Там, фрау Мимингер.

И Миранда, больше ни о чём не спрашивая, указала Пятому на свисающий с потолка шнурок с колечком. Пятый хмыкнул и потянул его на себя, открывая люк и спуская скрипучую лесенку.

— Давай вперёд, я придержу, — Пятый сделал шаг в сторону. Миранда хмыкнула, сбросила туфли и полезла наверх.

Чердак был пыльным и тёмным — пока Миранда не нашла включатель. С треском загорелась одинокая лампочка, полутенями вырисовывая старую мебель, накрытую простынями, сундуки и свёртки.

Миранда протиснулась между шкафом и креслом, поманила Пятого за собой, а потом осмотрелась.

— А вот и оно, — она подняла со стопок старых книг деревянную шкатулку, сдула с неё пыль и закашлялась. Поморщилась, проморгалась и открыла крышку. Пятый как раз перебрался к ней и теперь в мерцающем свете лампочки заглядывал ей через плечо.

— Как ты уже догадался, моя настоящая фамилия — Мимингер. В сорок пятом году мне было пятнадцать. А здесь мне одиннадцать.

Она достала связку открыток, писем и фотографий — её с родителями. Серьёзная девочка в форме Союза девочек.

— Мне пришлось, — уточнила Миранда.

— Я понимаю, — Пятый поцеловал её в плечо.

— Через неделю после этой фотографии отца призвали, и он погиб на этой идиотской войне. Мама пыталась как-то вытащить ферму, но в итоге не выдержала и повесилась. Ферму конфисковали, и мне пришлось уехать в город. И знаешь, что я сделала?

— Что?

— Вступила в сопротивление, — Миранда хмыкнула. — Через несколько лет после окончания войны меня нашла Комиссия. Ещё через время я смогла вернуть ферму и нанять людей, которые бы здесь жили и следили за порядком. Это ведь всё, что осталось от моего прошлого, — она погладила фотографию кончиками пальцев.

А потом протянула Пятому.

— Я отдаю его тебе. Моё прошлое. Потому что я тебе доверяю.

— Миранда…

— Можешь ничего не говорить.

Она похлопала его по плечу и отошла. Села на корточки у сундука, а Пятый опустился на диван, перебирая старые фотокарточки, снятые в те времена, когда об Академии Амбрелла никто даже не задумывался. Фотографии нарядного ребёнка в рюшах, а потом девочки в форме, становящейся всё старше и старше.

— У вас была богатая семья, да? Столько фотографий…

— Была, — Миранда перебирала платья и шали, отбросила в сторону свою форму Союза девочек. — Пока война не началась.

— Конечно, — Пятый, совсем как она перед этим, коснулся кончиками пальцев краёв фотокарточки.

— Ох, не может быть. Я совсем забыла, — Миранда резко встала, шурша тканью. Пятый обернулся и поднял взгляд.

В руках у Миранды было недошитое белое платье — воротничок под горло, плотный ряд круглых пуговиц и длинный белый подол.

— По вечерам мама мне его шила. Говорила, что, когда закончится война и всё наладится, мне обязательно нужно будет выйти замуж, чтобы занять место в обществе, — она рассмеялась и покружилась на месте, взметая ещё больше пыли. — Дурацкое платье, да и место в обществе у меня и так прекрасное…

Пятый не мог отвести глаз. Сейчас вместо femme fatale, он видел смешливую девчонку с немецкой фермы.

— Красивое платье, — Пятый убрал фотографии обратно в шкатулку. — И война давно закончилась. Про место в обществе ты и сама сказала. А что насчёт замуж?

Миранда развернулась. Она прижала платье к себе, рассматривая своё отражение в мутном старом зеркале.

— Может, мне бы и хотелось, но, к сожалению, я застряла с тобой, — Миранда пригладила белую ткань, а потом отшагнула от зеркала и бросила платье обратно в сундук. — Ты скорее ещё парочку раз мир спасёшь, чем…

— Ну, почему. Ты же сама сказала. У меня своя жизнь. И я хочу провести её с тобой, — Пятый взял её за руку. — Миранда Мимингер.

— Ну, Пятый, — Миранда закатила глаза.

— Миранда Мимингер, — повторил Пятый. — Ты выйдешь за меня?