Страница 14 из 27
– Ну, так уж прямо и наркоши?
– А кто они?
– Ну, тогда и мы с тобой тоже наркоши. Мы же тоже курим.
– Так ты ж не равняй никотин с кокаином.
– А почему бы и нет? Кокаин является сильным наркотиком только в высокой концентрации. Если выделить его из листьев коки в чистом виде – тогда да, но для этого нужен спирт или бензин, которых античный мир не знает, а в самих листьях его крепость – примерно как у чая или кофе. От жевания листьев коки или питья их отвара наркоманом не станешь.
– А от курения?
– Кокаин не курят. Он разлагается при нагреве. Курят крэк, а это уже серьёзная химическая переработка кокаина, для древних недоступная.
– Ну, тогда я рад за них – здоровее будут.
– А зачем тебе тогда отсрочка, если ты уже знаешь ответ? Доложил бы нашему нанимателю сразу и отличился бы…
– А доказательства? По-настоящему отличится тот, кто их добудет. Мы с тобой готовы к командировке в Египет?
– Ну… Гм…
– На каком языке ты собираешься там общаться с аборигенами? Турдетанским там точно никто не владеет, финикийским – единицы.
– Разве? Финикия же рядом.
– В самой Финикии уже говорят больше по-гречески. В Египте – тем более. Ну, естественно, я говорю только о верхушке, которой по карману дорогие импортные… гм… ну, пусть будут «лекарства».
– Да, верно, Египет ведь уже эллинистический. А ты уверен, что мумии там всё ещё делают?
– И в римские времена ещё будут делать – вплоть до победы христианства. А среди тех мумий, в которых никотин с кокаином обнаружили, парочка была как раз из нынешних птолемеевских времён. То есть выходит, продолжают и эллинизированные египтяне табачок покуривать и кокой баловаться. Вот когда подготовимся как следует, греческий подучим – Арунтий мне ещё в Гадесе переводчика обещал, – тогда и раскроем карты.
– А чего ждать, если переводчик будет?
– Надо, чтоб мы египетских покупателей нашли, а не переводчик. Не ему, а нам Арунтий должен быть обязан увеличением своих прибылей от заморской наркоты. Поспешишь – не вынешь и рыбку из пруда, а тише едешь – дело мастера боится. Зачем нам дарить благодарность начальства и достойную награду кому-то постороннему?
Исследования Балабановой в начале девяностых, о которых я читал, конечно, критиковались в пух и прах, потому как «все знают», что до Колумба ни табака, ни коки в Старом Свете не было и быть не могло. Но через некоторое время фрицы в Мюнхене уже с другими мумиями получили аналогичные результаты, а затем то же самое обнаружили и во вновь раскопанных мумиях в Нубии. Не все поголовно, но очень многие из достаточно богатеньких для посмертного бальзамирования покойничков употребляли при жизни в том или ином виде не положенные по тем временам Старому Свету американские табачок с кокой. И если никотин ещё можно объяснить какой-то местной растительностью – той же крапивой хотя бы, которую мы и сами добавляем в своё суррогатное курево, то как быть с табачным жучком и частицами табака внутри мумий под слоем бальзамировочной смолы? И как быть с кокаином в волосах означенных мумий, ни в какой растительности Старого Света так и не обнаруженным? Его доколумбовы связи с Америкой – это вопрос веры. Одни верят в то, что такие контакты были, другие – в то, что их не было. У обеих точек зрения, если вынести за скобки ангажированных неадекватов и рассматривать лишь нормальных вменяемых последователей, аргументация приличная. Но помимо неё мы с Хренио как-то не жалуемся и на собственное зрение, а видели мы с ним сегодня одно и то же. Версия о привозе из-за Атлантики образцов специально для того, чтобы разыграть нас двоих, нормальной и вменяемой нам почему-то не представляется…
4. Пикник на природе
Млять! Если бы кто только знал, как я ненавижу этих грёбаных греков! Не за то, что все места, где хоть немного мёдом намазано, они как осы обсели этими своими грёбаными колониями. И даже не за шовинизм ихний великоэллинский ко всем прочим варварам, одного из которых я периодически наблюдаю в зеркале. На это мне как раз глубоко насрать. Если я знаю совершенно точно, что на самом деле это я самый лучший, самый правильный и самый угодный богам, то какое мне дело до заведомо ошибочного мнения каких-то античных недоумков? Но вот за этот ихний уродский язык – поубивал бы гадов! Ну неужели их далёким предкам было так трудно говорить по-человечески? Ага, кирие элейсон, млять! Нет, отдельные-то знакомые слова в этой греческой тарабарщине встречаются, поскольку соответствующие наши как раз от этих греческих и происходят, но таковых до смешного мало. Хоть их и гораздо больше, чем в финикийском, будем уж объективны, но гораздо мньше, чем мне бы хотелось. И хотя сам этот греческий язык – вполне индоевропейский, изучать его мне всё же не в пример труднее, чем финикийский в Гадесе. Там-то ведь мне финикийские слова на турдетанский переводили, тоже не родной, но к тому моменту уже достаточно хорошо знакомый. А тут переводят на финикийский, которым я владею со скрипом. Я-то ведь надеялся, что Арунтий выделит мне переводчика из числа испанских греков, но такого у него не нашлось. Раб Ликаон, которого он мне для изучения греческого предоставил – не испанский ни разу, а местный, карфагенский грек, турдетанским языком не владеющий, и мне теперь приходится почти каждое греческое слово, если не повезло запомнить его с ходу, переводить мысленно как минимум дважды – сперва на финикийский, а с него уж, если только получится напрямую – на нормальный человеческий. Стыдно признаться, но даже мои собственные рабы – Укруф и Софониба – осваивают греческий куда успешнее меня самого. Они-то ведь тем финикийским владеют хорошо, и мои трудности им неведомы. Если бы не их помощь – мне бы пришлось вообще тяжко. Ну и за что мне, спрашивается, после этого любить греков? Ну, уроды, млять!
Зато теперь и Васькину понятно, что не хрен спешить с «успехами следствия», пока мы не овладели должным образом греческим. Кое-какие мероприятия наш испанский мент проводит, типа наблюдения за людьми Феронидов – того карфагенского купеческого клана, которому и продают Тарквинии свои заморские «зелья». Оно-то, конечно, последние две тысячи лет искусство слежки не стояло на месте, так что кое-какие новшества Хренио применяет да и картотекой какой-никакой помаленьку обрастает, но всё это – так, больше имитация бурной деятельности. Когда-нибудь пригодится наверняка, но вряд ли по нашей основной цели. Как Арунтий тщательно скрывает от посторонних источник своих особых «фирменных» товаров, так и Ферониды кого попало со своими покупателями не знакомят. И пускай в общем и целом главный секрет этих финикийских спекулянтов нам известен, рановато нам своё знание обнаруживать. Если конкретику выяснит тот же Ликаон – вряд ли он поделится ей с нами. Скорее уж, доведёт до хозяина сам в надежде получить от него за это свободу и, скорее всего, таки получит – не скупятся Тарквинии, когда оказанная им услуга того стоит. Что ему по сравнению с этим деньги, которые он получил бы от нас? Поэтому спешить мы не будем и обойдёмся в этом деле без хитрожопого грека. Велено ему учить нас греческому, вот и пускай учит, а остальное – мы и сами с усами.
Велия, заинтересованная в нашем успехе не меньше моего, помогает как только может, но нечасто ей это удаётся. Не то чтобы её отец препятствовал нашим встречам – ни в какое дальнее поместье меня не заслал, караул я несу, когда моя очередь, только в его мегарском особняке, даже не на стенах – но и не балует нас особо. То вздумает очередным ликбезом по местным африканским делам меня занять, то очередную «контрольную» по финикийскому, а теперь ещё и греческому, мне устроит, то изучение «матчасти» кораблей и метательных машин – того же «скорпиона», например. С одной стороны, это радует и обнадёживает – не возился бы он так со мной, если бы не имел на меня серьёзных видов, но с другой – и напрягает ведь весьма неслабо. Но в эти дни нам наконец-то выпала лафа – Арунтий разгрёбся с рутинными делами и решил отдохнуть на природе.