Я сновидящая

– Глеб, – представился мужчина. – Мне Егор Акимович нужен. Простите, что вошёл без приглашения, но у вас тут дверь нараспашку…

Вероника бросила короткий взгляд на входную дверь, которую оставила открытой, чтобы проветрить дом.

– Могли бы и на улице подождать, а не лезть в чужое жилище, хоть оно и открыто, – упрекнула она мужчину, проскочила мимо него к кровати, схватила свою сумку и скрылась в маленькой спаленке.

– А долго ждать? – уточнил незваный гость, проигнорировав упрёк.

– Понятия не имею.

– Ну вот. А там жарко. Неужели вы и холодной воды гостю не предложите?

– Наглость – второе счастье, – громко констатировала девушка, влезая в короткие бриджи.

– А первое?

Вопрос поставил её в тупик. И правда – в чём первое счастье? Откуда вообще пошла эта поговорка? Ведь тот, кто её придумал, наверняка что-то имел в виду… Надев свежую футболку, Вероника с надменным видом выплыла из спаленки, налила в большую кружку холодной воды из крана и вручила посудину Глебу.

– Совесть, я полагаю.

– Вряд ли, – мужчина залпом опрокинул в себя чуть не пол литра ледяной воды и вытер рот рукой. – Наглость и совесть несовместимы, между ними не может быть логической связи.

– Вы философ что-ли? – Вероника вздёрнула бровь и одарила гостя скептическим взглядом.

– Нет.

– Ну и славно. Егор Акимович куда-то отправился по делам и скоро должен вернуться. Угощайтесь, – она сняла салфетку с шарлотки и подвинула блюдо поближе к Глебу. – Не стесняйтесь, всё равно собакам отдавать.

Мужчина уже было протянул руку к пирогу, но после этих слов поставил локоть на стол, подпёр кулаком щёку и с интересом посмотрел на девушку.

– Вы всегда такая колючая?

Она могла ничего не отвечать на этот вопрос, но на волне переживаний из-за недавнего разговора с дедом Егором ответ вырвался сам собой:

– Нет. Обычно я гладкая и скользкая. Как мыло.

Глава 7

Чувство неприязни возникло практически на пустом месте, но засело внутри так крепко, что Верноика никак не могла от него избавиться. По сути, ничего плохого Глеб ей не сделал. Ну да, вошёл в дом без приглашения. Да, начал заигрывать. И что? Он же не к ней в дом залез, а масляные взгляды и хамское поведение сегодня вообще не редкость, причём не только у мужиков. Она сама-то чем лучше? Чего взъелась на него?

Увы, самовнушение не помогало – с каждой минутой гость деда Егора бесил её всё больше. Не столько он сам, сколько его противная ухмылочка. Подозревая, что ещё чуть-чуть, и она психанёт, Вероника набрала в железную миску кашу и отправилась кормить щенков.

– Ты чего это хмурая такая? – поинтересовался дед Егор, который как раз вернулся и уже вёл козу на верёвке обратно в сарай.

– У вас гость, – скривилась Вероника. – Некто по имени Глеб.

– Давно приехал? – спокойно осведомился старик, будто знал, о ком идёт речь.

– Часа полтора назад.

– Обидел тебя чем?

– Нет. Просто он мне не нравится.

– Мне тоже, – вздохнул дед Егор.

– Но вы его ещё даже не видели, – удивилась девушка, рассаживая пузатых щенков вокруг миски так, чтобы они не лезли на голову друг другу.

– Это мой зять. Дочка позвонила предупредить, что он приедет, потому и знаю, о ком говорю. Сможешь сама Дуську подоить? Я покажу, как это делается…

– Не надо, я умею, – улыбнулась Вероника в ответ. – Только скажите, во что.

– Пойдём, я тебе ведёрко дам и воды тёплой наберу, чтоб вымя обтереть.

Вероника послушно поплелась следом за хозяином, который нехотя брёл в сторону дома. Судя по мрачному выражению лица, приезд зятя был ему не слишком по душе, но вдаваться в подробности семейных отношений чужих для неё людей девушка не собиралась. Своих проблем хватает, зачем ей ещё и это?

– Здравствуйте, папа, – Глеб намеренно сделал ударение на последнем слове, чем вызвал у Вероники очередной приступ неприязни.

Дед Егор не удостоил его ответом и выдал девушке два трёхлитровых ведёрка – пустое и с тёплой водой.

– Держи, дочка. Тряпка там на заборе у сарая, найдёшь.

Дочка? Вероника покосилась на Глеба и заметила, как его симпатичное лицо исказила недовольная гримаса. Значит, старик специально сказал это. Решил позлить зятя. Дудки! Не станет она в этом участвовать, пусть сами разбираются. Скорее всего, этот чересчур самоуверенный нахал тоже приехал обсуждать вопрос наследства ещё очень даже живого тестя, а это её вообще никак не касалось – уж кто-кто, а она-то точно ни на что не претендует, и использовать себя не позволит.

Настроение было ужасным, а животные такие вещи чувствуют очень хорошо, поэтому следующие полчаса Вероника ругалась в сарае с козой, которая никак не хотела подпускать к себе рассерженную тётку. Зверюга прыгала и брыкалась, норовила залезть ногами в ведро и в целом вела себя отвратительно, всеми доступными способами выражая протест.

– Дуська, ну перестань, – сменила гнев на милость Вероника, сообразив, что такими темпами она закончит дойку в лучшем случае к утру. – Хочешь яблоко? Вку-у-усное…

Подкуп, да, зато прожорливая скотинка при виде горки спелых, сочных фруктов немедленно успокоилась и позволила сделать то, зачем девушка пришла в сарай. Плеснув немного тёплого молочка щенкам, которые сыто резвились в куче соломы, Вероника оставила ведёрко на улице, собрала яйца во вторую ёмкость и закрыла птицу в курятнике. Возвращаться в дом совершенно не хотелось, но и торчать на улице, скармливая себя ненасытным комарам, вдохновлённо пищащим в вечерней прохладе, тоже было глупо.

– Что-то ты долго, – нахмурился дед Егор, принимая ведёрки из рук гостьи.

– Переговоры с Дуськой затянулись немного. А где ваш гость?

– Проветриться пошёл. Ника, я тебя о помощи попросить хочу…

Старик не закончил фразу, но Вероника сразу поняла, о чём пойдёт речь. Он хочет, чтобы она забралась в сны Глеба.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем мне лезть к вашему зятю в голову?

– Догадалась, да? – старик вздохнул и принялся процеживать молоко. – Мне нужно знать, что он натворил.

– А разве он приехал не завещание на вашу дочь вымогать? Ведь это же очевидно.

– Нет, завещание тут ни при чём. Этот дом ему нужен не больше, чем Дуське фортепиано.

– А что тогда?

– Вот это я и хочу узнать. Поставь в холодильник, пожалуйста, – он протянул Веронике наполненную до краёв литровую банку и вылил остатки молока в блюдечко для кошки. – Анжела по телефону сказала, что у него отпуск, и что он хочет помочь тут немного по хозяйству. Деревья обрезать, крышу на сарае подлатать… В общем, проявить ко мне внимание и заботу. Мне он то же самое сказал, но я не верю в это.

– Почему?

– Да потому что у него на физический труд аллергия. Не приспособлен он к этому, руки не оттуда растут. За все те годы, что они с моей дочкой женаты, он здесь палец о палец не ударил.

– Ну… Может, перевоспитался? – предположила Вероника.

– Этот? Ха! Бандюга он. И наверняка спрятаться здесь хочет от чего-то. Или от кого-то.

– А почему вы просто за дверь его не выставите в таком случае?

– Из-за Анжелки. Одно дело, ежели она знает причину, по какой он сюда рванул, но мне кажется, что Глеб и ей соврал. Предчувствие, понимаешь? Вот стоит в груди ком какой-то нехороший, и не уходит… Он своими выходками навредить ведь ей может, а она любит его, дура. Поэтому я и хотел бы узнать, во что он вляпался, чтоб по дочке это не лупануло. И по внукам моим.

Это было нечестно. До слов о внуках Вероника ещё могла ответить отказом, потому что её это всё никак не касалось, но дети… Не важно, чужие они или нет. У неё тоже есть дочь, которую нужно спасти. Да, это разные вещи, разные проблемы, но дети не должны страдать. И если есть возможность предотвратить несчастье, отказывать в помощи с её стороны было бы самым натуральным свинством. Особенно если учитывать причину приезда Вероники в это захолустье.

– Но что я могу? – развела руками девушка, давая понять, что готова помочь, но не знает, как именно. – Я ведь вижу одни только обрывки, клочки по несколько мгновений.