Неучтенный фактор

Олеся стояла у плиты и пыталась не спалить очередную попытку манной каши. Ариса, позевывая, сидела напротив Романа и сонно потирала глаза: не выспалась, как и отец.

— Ты-то чего такая сонная? — потянувшись, уточнил Роман у старшей дочери. — Вроде вернулась домой чуть раньше того, как я ушел… Где была? Просил ведь до темноты дома появляться.

— Да так, — Ариса сонно неопределенно махнула рукой. — На одной тусовке с ребятами с работы. Не переживай, мы вызвали такси.

— И то неплохо.

Сил ругаться у мужчины не было, так что он лишь отмахнулся. Затем принюхался и заметил:

— Олесь, сгорит. Выключай уже.

Девушка, отвлекшаяся на то, чтобы закапать раствор в глаза, быстро проморгалась, надела очки и охотно последовала совету отца, после чего, выключив конфорку, достала тарелки. Ариса, помедлив, поднялась, чтобы налить всем кофе и чай.

На самом деле, подобного рода семейные утра и Стругацких проходили редко. В последние несколько лет втроем они никуда не уезжали, а во время одновременного для всех домашнего отдыха предпочитали высыпаться так, как удобно всем: обычно раньше всех вставала Олеся, а Ариса, наоборот, любила подольше поспать. Так что вместо семейных завтраков в семье следователя обычно были семейные ужины, и всех это устраивало. Хотя, стоит признать, утра, подобные этому, заставляли задуматься о ценностях и о том, что ведь наверняка осталось совсем немного до тех пор, когда дочери найдут постоянные серьезные отношения и уедут из дома…

— Так, а куда ты-то уходил ночью? — излишне бодрая Олеся поставила завтрак для всех на стол и плюхнулась на свое место. — Снова вызов?

— Да, — Роман зевнул и, благодарно кивнув, принюхался к каше. Судя по всему, в кои-то веке девушка смогла приготовить кашу, доварив ее, но и не дав подгореть. Помедлив, проговорил честно, прекрасно понимая, что и Олеся, и Ариса все равно узнают, и уж лучше от него: — Очередной подарок от Куколки. Судя по всему, убитая девушка вчера выставила смерть ее молодого человека как дело рук Куколки. Она узнала, оскорбилась. Нашла и убила. Пара ночью с вечеринки возвращалась домой, нашли… — мужчина тряхнул головой и поморщился. — Но все это лишь предположения, и я не знаю наверняка.

Олеся присвистнула, явно не ожидавшая таких новостей. Она даже не стала стонать по поводу того, что не была на месте преступления лично. Ариса же осталась невозмутимой и по-прежнему сонной, все еще потирая глаза и пытаясь проснуться и осознать хотя бы, что не спит уже и сидит за столом, не то что у Куколки очередное убийство. Впрочем, Романа все равно ждали вопросы.

— О… — протянула еще раз Олеся. Она смотрела в тарелку с кашей и задумчиво ее помешивала. Помедлив, уточнила почти жалобно: — А можно будет хоть что-то для статей узнать, а? Ну, пожалуйста.

Она состроила жалобные глазки, и Роман, совершенно не имеющий моральных сил и желания спорить, только неопределенно махнул рукой. По-хорошему, конечно, не стоит Олесе ничего рассказывать, но она ведь так или иначе узнает: Арису попросит поговорить с Женей или сама припрет младшего следователя к стенке. Да что уж там, проходили даже то, что девушка приходила в кабинет к Кириллу и долго-долго упрашивала его рассказать ей хоть что-то. Стоит отдать должное, криминалист довольно долго молчал, почти неделю, но в конце концов сдался.

— Я подумаю, — все же пробормотал Роман и, отставив тарелку с кашей, принялся цедить кофе.

От запаха еды из-за сонного состояния мутило. Организм не был готов принимать что-то тяжелее жидких продуктов, так что Роман предпочел отложить завтрак на более позднее время. Олеся же приставать к отцу не решилась, только мурлыкнула, что поедет с ним и у Жени узнает что-нибудь интересное, заодно передаст от Арисы «привет» и расскажет, что с девушкой все в порядке. Ариса же таким заявлениям не препятствовала — пожалуй, отчасти потому что не слишком хотела общаться с Женей сейчас, — и вообще не выказывала совершенно никакого интереса диалогом. Впрочем, и не сказать, что ей когда-то были очень интересны разговоры о Куколке.

В конце концов, Роман и Олеся ушли. Девушка действительно увязалась за отцом, поставив себе цель вытащить из сотрудников отдела как можно больше информации о ночном происшествии. Ариса же предпочла отправиться к себе и заняться уборкой: нужно было заняться стиркой вещей, протереть пыль и вообще разобраться в вещах. Кое-что перепрятать или вообще убрать подальше от глаз. Раз уж выдалась такая возможность, и как минимум до обеда дома никого не будет.

***

Конечно, Роман не был в восторге от того, что Олеся увязалась с ним, однако ее быстро получилось отдать Жене. Тот, правда, рад тоже не оказался и, подсунув девушке несколько сухих фактов и пару своих мыслей на раздумья о новом трупе, сбежал. Правда, стоит отдать должное, сбежал по делам: ему нужно было поговорить с родителями последней жертвы. Так что младший следователь вполне на уважительных основаниях слинял из отдела, мягко направив Олесю домой, а Романа оставив одного копаться в документах.

Не сказать, что старший следователь оказался в восторге от этого, но и не слишком расстроился. Наконец, получилось остаться наедине с самим собой, подумать в тишине и сосредоточенно перебрать документы. Благо времени теперь было навалом, хоть до ночи.

Впрочем, уже после обеда мозги кипели. Роман более или менее разобрался в документах, некоторые бумажки перечитал далеко не по одному разу, а некоторые уже, как ни странно, едва ли не выучил вплоть до знаков препинания. Однако это не помогало, ни на какие новые мысли не наталкивало и вообще, кажется, заставляло тупеть. Никаких новых зацепок в последних убийствах. Никаких странностей или необычностей во всех старых делах. Совершенно никаких совпадений с другими новостями. Конечно, кроме Олеси, которая вечно горела желанием первой оказаться на местах преступлений, а заодно таскала за собой Арису, но это уж точно никаким боком к делу не относится. А ведь еще эти подсказки Дмитрия…

Да, конечно, они кажутся глупыми. Но зачем-то же Серебрянский писал их на полях документов? Карандашом, аккуратно, едва заметно… Так внезапные озарения не записывают. Да и определения внешности вроде красных волос озарениями не назвать. Наблюдениями, предположениями, описанием внешности подозреваемого. Но не озарения. Впрочем, стоит признать, все эти заметки Дмитрия наводили на размышления, но в большей степени все же вызывали недоумение и раздражение.

Впрочем, заметки эти так же заставляли думать и собирать себя в кучу. В конце концов, у Серебрянского получилось додуматься до истинной личности Куколки, так в чем проблема сделать это Роману? Заметки Дмитрия подстегивали раз за разом перечитывать их и документы, сопоставлять факты и возможные совпадения, выписывать раз за разом данные, вешать некоторые фотографии и заметки с документами на пробковую стену напротив входной двери и соединять события и личности, орудия убийства и все, что криминалисты могли сказать о физических данных Куколки.

В конце концов, к вечеру у Романа не было сил, и единственное, что он хотел — отправиться домой и лечь в кровать, чтобы выспаться. Однако проделанной работой мужчина вполне мог быть доволен. И, даже если странная, навязчивая мысль то и дело виляла хвостом на задворках сознания, а Роман все никак не мог за нее ухватиться, у него все равно появилась четкая уверенность: все убийства, начиная с Дмитрия Серебрянского, были большой ошибкой. Большой ошибкой, которую Куколка допустила не то по глупости, не то по неосмотрительности. А может, просто расслабилась. Как бы то ни было, если дать ей проколоться еще разок, вывести чем-нибудь из себя… Ее получится поймать. Нужно только немного подождать.