Страница 18 из 19
Наибольшее число погибших и раненых наших соотечественников в этой, до сих пор для многих неизвестной, войне приходится на вторую половину 80-х годов XX века. По официальным данным, которые естественно охватывают только «официальный» период, и далеки от реальности боевые потери советских военных в Анголе с ноября 1975 по ноябрь 1979 года составили 11 человек, среди них 7 офицеров и прапорщиков и 4 человека рядового состава. Поистине смехотворная цифра, если учитывать масштаб вовлеченности наших военных в «военные мероприятия». По другим, сведениям, но столь же далеким реальности, из почти 12 тысяч советских военнослужащих, прошедших Анголу погибло и умерло 54 человека. Но и эта цифра вряд ли соответствует действительности. Почти за 17 лет официального военно-политического сотрудничества с Анголой, которое окончилось с развалом Советского Союза, по оценкам автора, наши потери в ангольском конфликте до 1992 года составляют более ста человек только погибшими.
Военнослужащих, умерших от страшных тропических болезней в Анголе статистика Генерального штаба также не причисляет к боевым потерям. Но, тем не менее, более двух десятков наших спецов, направленных в Анголу для выполнения «интернационального долга», и заметим, абсолютно здоровых к тому моменту (строжайшая военно-врачебная комиссия генштаба тому свидетельство), назад вернулись на Родину в цинковых гробах. Причиной стали: желтая лихорадка, малярия, укусы мухи це-це и еще десятка полтора экзотических неизлечимых местных болезней…
Десятки наших соотечественников погибли в этой африканской стране и после того, как в 1992 году между Россией и Анголой прекратилось военное сотрудничество на официальном межгосударственном уровне. Но этот период особый. Тогда многие наши военные, да и гражданские специалисты, вернувшиеся из Африки, вдруг обнаружили, что Родине они, по большому счету, не нужны. Война же в Анголе давала возможность не только применить свои знания и опыт, но и заработать на жизнь. И сотни граждан России, Украины, Белоруссии, Казахстана и других, одуревших от свалившегося на их голову суверенитета республик бывшего СССР. На свой страх и риск сели за штурвалы ангольских транспортных и боевых самолетов, рычаги танков и БТРов, ремонтировали технику, (а она на 100 % советского производства), проводили работы по разминированию. Причем часто оказывались не только на стороне правительственных сил, но и в стане вооруженной оппозиции. Воевали и друг с другом. И такое бывало. Масштабы нашего вовлечения в ангольский конфликт как советского, так и российского периода до сих пор тайна за семью печатями. Как и точные данные о погибших в этой войне.
Официально опубликованные цифры ангольских потерь меньше афганских или корейских. Напомню, что в Афгане армия, КГБ и МВД СССР потеряли 14 433 человека и 287 военнослужащих считались пропавшими без вести, а война в Корее, по официальным данным, унесла жизни 142 офицеров и 133 человек рядового и сержантского состава. В Эфиопии, по официальным данным погибло, 79 советских военнослужащих, а во Вьетнаме – 16 человек.
Но ведь война в Анголе была другой. В эту страну никогда не посылались регулярные советские войска, кроме личного состава периодически заходивших в порты Анголы боевых кораблей, в том числе и с морскими пехотинцами на борту. Им, правда, ни разу не пришлось применять своих навыков в реальной обстановке. Поэтому наибольший урон понес контингент наших военных советников, спецназовцев и переводчиков, а также советские и российские летные экипажи, в разное время работавшие в стране.
Она была странной, эта ангольская война. Широкой общественности о ней до сих пор известно немного, поэтому с полным основанием можно сказать, что для большинства советских людей она была тайной. Такой она остается и сегодня. Собственно секрета о том, что ангольское правительство ведет боевые действия против «вооруженных контрреволюционеров» из Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА) и поддерживающих его подразделений южно-африканской армии никто, конечно же, не делал. В сообщениях СМИ мелькали сообщения и о других оппозиционных МПЛА вооруженных организациях: Национальном фронта освобождения Анголы (ФНЛА) и Фронте освобождения анклава Кабинда (ФЛЕК). Но вовлечении в бои с оппозиционерами советских людей не писало в те времена ни одно средство массовой информации. Даже на уровне министерства обороны СССР считалось, что мы в боевых действиях не участвуем, а только оказываем содействие в подготовке и планировании боевых операций. Официально в вооруженный конфликт в Анголе были вовлечены только местная армия – Народные вооруженные силы освобождения Анголы (ФАПЛА) и 40-тысячный кубинский экспедиционный корпус.
Однако по мере втягивания Анголы в полномасштабную гражданскую войну и подключения к ней южно-африканской военной машины наши соотечественники все чаще оказывались на передней линии огня. Им, как и ангольцам, и кубинцам, приходилось вступать в непосредственный огневой контакт с противоборствующей стороной. Они гибли и получали ранения в перестрелках и под артобстрелами дальнобойных гаубиц армии ЮАР, подрывались на минах, заживо горели в «заваленных» унитовскими «Стингерами» и «Стрелами» транспортных самолетах и вертолетах. Первый такой масштабный случай произошел в августе 1981 года, когда южно-африканские войска вторглись в пограничную провинцию Кунене и окружили части 11-ой бригады ФАПЛА под городом Онджива. Тогда советские советники и переводчики, находившиеся в боевых порядках приняли бой наравне со своими подопечными. Многие были ранены, в том числе и военный переводчик Леонид Красов, несколько советских офицеров и их жен погибли, а один советский военнослужащий попал в южно-африканский плен.
В 1985–1988 годах в боевых операциях по уничтожению баз вооруженной оппозиционной группировки УНИТА в провинции Кванду-Кубангу погибли и были ранены более десяти советских военных спецназовцев. Тогда наши ребята напрямую схлестнулись с наемниками и военнослужащими регулярных войск ЮАР, пришедших на помощь унитовским формированиям. Отечественная пресса тех времен старательно обходила эти события своим вниманием.
За период «официального» военного сотрудничества с 1975 по 1991 год в Анголе было сбито и пропало без вести более десятка самолетов и вертолетов с советскими экипажами или нашими советниками на борту. (После 1992 года сбитые или потерпевшие катастрофу самолеты с летчиками из стран бывшего СССР, работавшими «по личным контрактам» вообще не поддаются подсчету: они падали чуть ли, не каждый месяц). В 1980 году «Стингером» при вылете из Менонге был сбит Ан-26 с советским экипажем. Двое летчиков попали в плен к повстанцам УНИТА. В 1982 году при заходе на посадку на аэродром Лубангу врезался в гору другой Ан-26 с совместным советско-ангольским экипажем. В 1983 году над провинцией Маланже пропал без вести советский вертолет Ми-8, с нашими специалистами, совершавшими аэрофотосъемку местности. Разбитую машину, останки тел его экипаж и пассажиров, включая 12-летнего сына начальника геодезической экспедиции удалось найти только через семь лет. В 1984 году унитовской зенитной ракетой в одной из центральных ангольских провинций был сбит советский Ан-12. Погибло одиннадцать человек: экипаж и пассажиры. При осуществлении поисково-спасательной операции в вертолет Ми-8, пилотируемый с советским экипажем, попал унитовский «Стингер». Вертушка взорвалась в воздухе, и советский экипаж, состоящий из трех офицеров, заживо сгорел. Но об этих и десятках других случаев сегодня знают лишь люди, имевшие непосредственное к ним отношение. Даже сомневаюсь, зафиксированы ли они все в архивах.
Что делали мы в этой далекой африканской стране, какие ценности защищали? Официально советские военные советники и специалисты выполняли в Южной Африке свой «интернациональный долг», защищали ценности социализма и помогали дружественной Анголе в строительстве национальных вооруженных сил и отражении агрессии извне. Однако у тогдашнего советского руководства были и другие мотивы, для того чтобы посылать тысячи советских людей для участия в кровопролитной междоусобной войне.