Страница 363 из 379
— Если ты не ускоришься, до отбоя мы только и успеем, что бегом пробежаться до графской купальни и обратно, — продолжил Морис, так и не увидев от неё реакции. — Ладно, доедай. Я буду ждать тебя у выхода из корпуса.
Лилит хотела что-нибудь ответить, но, обернувшись, увидела его уже удалявшуюся спину. Она поспешила вернуться к трапезе и, расправляясь с остатками ужина, наверняка побила рекорд книги Гиннеса, установленный в скорости поглощения еды.
Когда, по пути в общежитие, она пробегала мимо дверей из корпуса, Мориса там не было. И когда через полминуты спустилась обратно, на ходу застегивая полушубок – тоже. Правда, ещё не успев расстроиться особо сильно, заметила его курившим снаружи. Интересно, появился он в эти полминуты или курил там и раньше? Но этого уже не узнать.
— Быстро ты, — с улыбкой удивился Морис. — Хоть что-нибудь-то съела? Я же сказал, что подожду.
— Не переживай, я съела всё. Не имею привычки отправляться на прогулку голодной, — язвительно улыбнулась ему Лилит.
— Да ты просто метеор.
— Угу. Жаль, мой рекорд никто не фиксировал.
Не дожидаясь, пока она поскользнется, Морис предложил ей свой локоть сам, и они двинулись в парк. Лилит терялась в догадках, почему он вдруг передумал. Просто пожалел, видя, что из-за него она начисто лишилась аппетита? Или всё-таки тоже не был совсем уж равнодушен к ней? Конечно, хотелось верить во второе.
— Давно увлекаешься металлом? — спросил Морис, прервав её мучительные размышления.
— Лет в двенадцать начала слушать – когда стала общаться с Лисами и бывать у них дома. Понравилось практически сразу. А ты?
— Не поверишь, но тоже в двенадцать лет. К нам в класс тогда пришёл новенький. Мы быстро подружились. Хэви метал я впервые услышал у него дома. У него и родители металлистами были. Сам он, правда, со временем к металлу остыл. Начал слушать всякую новомодную хрень. Но это было уже после того, как его семья снова переехала – в другой город.
— А сейчас вы общаетесь?
— Нет. Он умер – в восемнадцать лет.
— От чего? — оторопела Лилит.
— От хреновой наркоты. Спасибо за это нужно сказать его новым приятелям, которые сами, между прочим, от неё не сдохли. По крайней мере, тогда. Их дальнейшей судьбой я не интересовался.
— Печальная история, — вздохнула Лилит.
— Да уж, весёлого мало. Ладно, давай о чём-нибудь другом.
— А волосы ты тоже в двенадцать лет начал отращивать?
— Угадала, — улыбнулся Морис. — Отец тогда жутко бесился. Даже пытался стричь меня насильно – но я убегал из дома. Раз пять это было. В последний вернулся домой только после его обещания оставить мою причёску в покое. С ножницами он ко мне действительно больше не лез, однако не было дня, чтобы не зудел по поводу стрижки. Да и не только насчет неё. Его недовольство я слушал с утра до ночи. Естественно, он ненавидел металл, его раздражало то, как я одеваюсь, и даже моё увлечение компьютерами было ему поперёк глотки.
— Почему?
— Он считал, что с малых лет интересоваться следует лишь тем, что пригодится во взрослой жизни – то есть юриспруденцией.
— Ну да, ты же говорил, что он у тебя адвокат, и, видимо, хотел, чтобы и ты пошёл по его стопам.
— У него своя адвокатская контора. Разводы, имущественные споры... Лично на мой взгляд, ничего скучнее быть не может. И если бы я уступил требованиям отца по части профессии – наверняка повесился бы в один прекрасный день. Всю жизнь провести среди чужого негатива – мне это снилось в страшных снах. Часто снилось. Вздохнул свободно, только когда уехал из родительского дома. Но иногда я и сейчас вижу себя во сне адвокатом. Пытаюсь уладить дела какой-нибудь разводящейся парочки, читаю тома законов, ищу в них лазейки в пользу своего клиента... и просыпаюсь в холодном поту! А как твои родители относились к твоим интересам, каким-нибудь начинаниям?
— Всегда только поддерживали. Однако старались привить мне мысль, что начинание не следует бросать, едва взявшись за него. Поэтому советовали, прежде чем заняться чем-либо, хорошенько обдумать, действительно ли мне это нужно, и коли уж начала – идти если не до конца, то до того момента, когда буду абсолютно уверена, что это не моё.
В общем-то, единственное, что я бросила – фигурное катание, отходив в секцию чуть больше года. Родители не настаивали, чтобы я занималась там дальше. Они вообще никогда и ни в чём на меня не давили. И ничего не запрещали.
— А я вовсе ни в какие секции не ходил. Потому что...
—...Адвокатам это не нужно, — закончили они уже хором.
— А кружка юного юриста, видимо, не было, — со смехом добавила Лилит.
— Хвала Сатане! — засмеялся Морис. — Единственное моё начинание, которое отец одобрил, это получение водительского удостоверения.
— Потому что машина адвокату не лишняя, — продолжила за него Лилит. — Приезжать на встречу с клиентом своим ходом даже как-то несолидно.
Морис хохотнул:
— Ты просто цитируешь моего папашу.
— А что на все ваши разногласия говорила мама? — поинтересовалась Лилит.