Страница 14 из 21
– Такой приказ я не могу отдать, – покачал головой Император.
– Даже ради его безопасности? – печально уточнил Джети.
– Ты призвал меня, чтобы я служил трону, защищал его, а не добровольно похоронил себя в Обители Таэху!
Владыка обернулся, и под его долгим взглядом царевич – или то, что жило в нём теперь – отступил, с усилием поклонился, принимая его волю.
– Тогда мы не сумеем обучить тебя, господин… – выдохнул Джети. – Нет таких способов, которые тебе угодны.
– Будет так, как выберешь ты, Хэфер Эмхет, – Сэбни отметил, как Император подчеркнул имя, словно надеялся вызвать к жизни то, что ещё существовало, сокрытое в глубине. – Только помни о том, что ведёт тебя.
– Я… помню… – теперь голос царевича звучал по-прежнему. – Я выбираю… вернуться к своей охоте… сколько бы времени у меня ни оставалось.
Сэбни внимательно смотрел на Владыку, и потому заметил, как на миг, только на миг тот с болью закрыл глаза.
– Ты справишься, – уверенно проговорил Император, положив ладонь на плечо царевича. – Ты не один.
– У меня нет права не справиться, мой Владыка.
– Мы будем ждать тебя, если ты всё же решишься, господин мой Хэфер Эмхет, – проговорил Джети, аккуратно собирая свитки.
Сэбни хотел было спросить о Нэбмераи – о воине Богини, который прошёл посвящение в песках, а теперь стал стражем царевны. Возможно, он мог бы помочь? Или другие, подобные ему?.. Но слова умерли на губах, не родившись. Верховный Жрец уже всё сказал, и не ему было вмешиваться в то, чего он до конца не понимал.
– Есть новости от Интефа? Мне известно о расследовании Великого Управителя, – Император пристально посмотрел на Верховного Жреца.
– Увы. Надеюсь, он всё ещё жив… Но древний храм Владыки Каэмит мы пока так и не нашли. И ни следа жреца-чародея.
– Если придётся, я найду его сам, – сказал царевич – о храме или о жреце? Потом он повернулся к Сэбни. – Отведи меня к Инени.
Целитель растерянно посмотрел на Верховного Жреца. Рядом с царевичем Хэфером его подопечный действительно несколько… оживал. Но ведь теперь это был не совсем Хэфер?
Джети чуть кивнул в знак согласия.
– Как тебе угодно, господин, – Сэбни поклонился.
Когда они уходили, Верховный Жрец уже тихо обсуждал что-то с Императором.
До комнаты целитель довёл своего спутника такими путями, чтобы им никто не встретился. Заводить разговор было боязно, хотя, наверное, и стоило бы рассказать о недавнем визите царевны Анирет. А может, Хэфер и так знал? Ведь Владыка-то знал точно. Когда они вошли, Сэбни всё-таки решился нарушить тишину:
– Госпожа царевна была здесь недавно. После встречи с ней он стал… беспокоен. И хотя слова, как ты помнишь, почти не даются ему, её имя он повторяет иногда.
– Она была очень дорога ему, – проговорил царевич неожиданно тепло и, когда дверь за ними закрылась, снял шлем.
Его лицо было почти прежним, и вместе с тем неуловимо изменилось – жёсткое, не то осунувшееся от усталости, не то высушенное его внутренним огнём. И глаза теперь мерцали красноватым золотом – совсем не как у других Эмхет. Сэбни не нравился этот взгляд. И он предпочёл бы, чтобы все Эмхет уже оставили его подопечного в покое.
Точно почувствовав его мысли, Хэфер сказал:
– Не бойся, я не причиню вреда ни ему, ни тебе. Мудрый Кахеп пишет его историю, не так ли?
– Да, господин.
– Я должен рассказать ему, чем всё закончилось… Вечность и память.
Он шагнул за тростниковую перегородку, оставив целителя осмысливать его слова.
Тихо Сэбни приблизился, давая им возможность уединения, но готовый прийти на помощь Инени в любой момент. Бывший телохранитель снова не спал – сидел у окна, перебирая свой солдатский пояс. После прихода царевны Анирет это напоминание о прошлой жизни помогало ему сохранять подобие равновесия, насколько мог судить целитель.
Хэфер сел на пол рядом с ним, заговорил тихо, успокаивающе. Он приходил редко, но после этих визитов воину действительно становилось спокойнее.
Обрывки фраз долетали до целителя.
– … отомстил за нас обоих… Они больше не навредят тебе. А скоро тебе совсем нечего будет бояться… Сестра подарила тебе свой амулет, да? Знаешь, она ведь сама собирала нить бусин к нему…
Сэбни покачал головой. Царевна не ведала, сколько на самом деле он знал – и хорошо! Нэбмераи пытался добиться ответов – для неё – но безуспешно. Противостоять его сокрушительной воле было… нелегко. Но к счастью, племянник Джети тоже не знал, что целитель оказался так глубоко вовлечён в эту историю. И хотя Нэбмераи не доверял никому, тихий Сэбни вызывал мало подозрений. Владыка и Верховный Жрец приказали сохранять всё в тайне – исключений быть не могло.
О чём же всё-таки Инени пытался сообщить царевне? Это явно было очень важно для него. После встречи с Анирет у него случился тяжёлый приступ – даже привыкшему ко многому Сэбни тяжело было видеть его таким. Он ещё хорошо помнил воина прежним. Эмхет были справедливы, но далеко не всегда – милосердны…
– Ани… рет…
– Да-а-а, Анирет приходила. Она тоже не будет держать на тебя зла, когда всё узнает. А я расскажу ей, обещаю. Когда всё закончится…
– Сокол… Живы…
– Да, расскажу, что мы живы. И про бурю… Я заберу тебя домой. Только сделаю всё, что должен…
Перед глазами затуманилось, и Сэбни сморгнул, подавив судорожный вздох, чтобы не нарушить покой этих мгновений. Тихий мерный голос не воина Сатеха, а сокола Ваэссира, убаюкивал расколотый разум. И хотелось верить, что всё действительно будет хорошо.
Через некоторое время царевич вышел к нему.
– Сэбни, в следующий раз я могу вернуться нескоро. А если что-то случится со мной – расскажи Кахепу, как всё было, сам.
Целитель поклонился, мысленно моля Владычицу Таинств, чтобы была милостива к ним всем.
Глава 46
Почти год минул с тех пор, как она так же возвращалась домой из Обители Таэху – вдоль пальмовых рощ, заросших бумажным тростником заводей и обширных полей, на которых всходил обильный урожай. Воды Апет только возвращались в привычное русло, принеся с собой плодородный красноватый ил. Щедрый Разлив подарил народу Обеих Земель благополучие на грядущий год, но и трудов прибавил.
«…В мистическом союзе с Ваэссиром Апет набирает силу, и пока силён Божественный Закон на земле, Великая Река от года к году разливается в Сезон Половодья… Сила Императоров связана с благоденствием Таур-Дуат…» – вспоминала она рассказы дяди и отца, любуясь жизнью своего народа – бурлящей, настоящей.
Всё так же гнали ослов торговцы, и стайки шумных ребятишек носились за гружёными повозками. В полях трудились крестьяне, готовясь к полуденному отдыху, когда жар Ладьи Амна станет совсем нестерпимым. Рыбаки уже собирали сети после удачного утреннего лова. Пальмовые рощи шептали манящей тенистой прохладой, и так хотелось сойти с дороги, пойти, куда глаза глядят, среди чешуйчатых стволов по тропам, уходящим к самым пескам Каэмит.
Анирет шла рядом со своими воинами. Встречные уступали им дорогу, не зная, что перед ними свита царевны Эмхет, но понимая, что солдаты сопровождали кого-то важного. Воины оживлённо переговаривались между собой, предвкушая возвращение домой. А она?.. Дома её могло ждать всё, что угодно… И никак не выходили из головы страшные слова Нэбмераи и отчаяние Паваха-Инени, пытавшегося сообщить ей нечто важное…
«Когда баланс в токах энергий нарушен, это отражается и на земном плане… Это происходит не сразу… И ни одна беда не постигает народ без глубинных на то причин, ведь то, что творится на земле, лишь отражает то, что происходит на более тонких планах бытия. Так тело лишь позже, иной раз не в этой даже жизни, отражает недуги, которыми поражён дух…» – говорил Хатепер.
Она думала о мистической составляющей союза своих родителей. Царица становилась вместилищем Силы Золотой для Ваэссира, чтобы он мог творить Ритуал Разлива, направлять всю мощь жизни Великой Реки на благо народа. Разве могла предать сама царица, сама Золотая, умножающая Силу Владыки?.. Со всех сторон Анирет рассматривала внутри эту жуткую мысль, и каждый раз приходила к выводу, что такое попросту невозможно. А иначе – какие же беды могли обрушиться на их народ впоследствии?..