Страница 7 из 14
Свобода, либерализм – это краеугольное философское и духовное понятие, значимое и для экономических отношений. Человек, а не простой оборот товаров и услуг должен стоять во главе хозяйственных отношений. Понимание «невидимой руки рынка» взаимосвязано с интуицией целостного бытия. Существует неразрывная целостность «доступного» и «недоступного» (непостижимого) знания о предмете и представление хозяйства через взаимодействие рациональных и иррациональных сил.
Свобода предпринимательства не основана исключительно или преимущественно на философии экономического индивидуализма. Личность в хозяйственной жизни не означает непременно экономического индивидуализма. Не нужно противопоставлять индивидуальность и общество, и понимать при этом связь личности с мировым целым. С осознанием того, что разделение труда является сущностью общества не стало экономических оснований для противопоставления индивидуальности и общества.
Хозяйственная деятельность проявляется в предложении рынку качественно отличающихся товаров, в стремлении в условиях конкуренции улучшать качество своей жизни. Притязания личности и воля к свободе всегда будет соотноситься с притязаниями общества и стремлением к равенству. «Оправдание» либерализма происходит тогда, когда он является не отвлеченным, а обусловленным духовными ценностями. Истинная система ценностей способствует кумулятивному (устойчивому) экономическому развитию.
В смешанной экономике не существует невмешательства государства в дела бизнеса (laissez-faire), при этом государство должно быть государством, развивающим (преумножающим) рынки (market-augmenting government). Системный анализ, долгосрочное планирование функционирования и развития народного хозяйства, наработки в области экономико-математического моделирования должны быть задействованы. Во многих секторах экономики преобладают олигополии, в условиях которой развитие рынков обеспечивается не только вхождения новых конкурентов и симулирования конкуренции существующих, а за счет сдерживающей силы покупателей. Динамичность и инновационное развитие становятся одними из важнейших характеристик рынков, необходимо сочетание мер защиты прав новаторов технологических рынков и недопустимости ограничения конкуренции и злоупотребления правом, в том числе правом интеллектуальной собственности.
В индустриальном мире в силу высоких транзакционных издержек всеединство материального мира лишь угадывалось. Современный уровень обмена информации и цифровая трансформация в условиях минимальных транзакционных издержек делают глобальность и взаимоувязанность рынков понятным каждому. Стираются границы между международными, оптовыми и розничными рынками, онлайн и офлайн торговлей.
Построение бизнеса на основе цифровых платформ, пулов прав интеллектуальной собственности, технологий адресного маркетинга, с одной стороны, и трансформации (в условиях экспоненциального роста информации) мышления, психологии и восприятия потребителей, с другой, – создают принципиально новые условия для балансирования спроса и предложения. Цифровая экономика создает качественно новые возможности для развития экономики, вместе с тем недопустима подмена «невидимой руки рынка» «цифровой рукой рынка». Государства и компании способны двигаться за пределы «обработки данных» к «обработке реальности», что может ставить под угрозу фундаментальные права и свободы. В цифровой экономике интеллектуальное регулирование может быть эффективным, если оно осуществляется в интересах личности, общественности и государства.
II. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ЗАЩИТЫ И РАЗВИТИЯ КОНКУРЕНЦИИ
Традиционно считается, что российское конкурентное право проистекает преимущественно из зарубежного опыта, в первую очередь опыта США. Здесь необходимо сделать несколько пояснений, которые будут способствовать лучшему пониманию предмета. Действительно, опыт США в вопросах формирования антимонопольного законодательства и практики его применения по праву является одним из наиболее успешных и ставших образцом для подражания во многих странах мира. Однако нужно знать, что путь этот к «капиталистическому раю» в США не был, мягко говоря, усыпан розами. Также нужно помнить, что история и практика антимонопольного регулирования уходит в глубь веков63.
Первые законы, регламентирующие вопросы контроля антиконкурентного поведения на рынках были приняты еще в Индии (в III в. до н. э. в рамках Kautilya’s Arthashtra)64 и Риме (предположительно со времени правления Юлия Цезаря, ок. 50 г. до н. э.)65. Как отмечено в официальном проспекте содержали вполне современные конкурентные правила, устанавливающие запреты на соглашения между предприятиями, ограничивали деятельность частных и публичных монополий. Следует также напомнить, что в кодексе Юстиниана (Византия) в одном титуле «О монополиях, о недозволенных собраниях купцов» были установлены запреты на два вида, как бы сейчас сказали, «ограничительной деловой практики» – злоупотребление доминирующим положением на рынке и сговоры на рынке. За нарушение этих запретов были установлены значительные санкции66.
Еще одно замечание состоит в том, что мы недостаточно исследуем дореволюционное антимонопольное законодательство России (до 1917 г.), которое было принято намного раньше, чем в США. Плохо изучен и оценен и опыт его применения. Отметив 100-летие Великой Октябрьской революции, нелишне напомнить и об обстоятельствах принятого тогда направления развития России по пути обобществления и легализации запрещенных в рыночной экономике организаций и объединений. Нелишним будет и освобождение от некоторых идеологем капитализма и социализма, которые, в частности, искажают понимание процессов экономического развития в советский период67.
В целях поиска универсальных условий роста в социальной и экономической сфере рассмотрим кратко некоторые аспекты исторического опыта защиты и развития конкуренции68.
Об антимонопольной истории США
В книге «Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки» говорится об историческом синтезе так называемых прогрессистских историков, выделявшими выделяли три периода американской истории: «ранний» – от образования колоний в Северной Америке до конца XVII в.; «средний» – до 1860-х гг.; «поздний» – до современных исследователям событий (конец XIX – начало XX в.). Кульминацией раннего этапа стала Война за независимость 1775—1783 гг. Джон Ф. Джеймсон, например, относил ее к социально-политической революции; среднего – Гражданская война 1861—1865 гг. как вторая американская революция; в качестве кульминации позднего этапа подразумевалась победа антимонополистических сил над всевластием монополий69.
При исследовании «раннего» колониального этапа прогрессистами была подвергнута критике концепция о развитии американского общества как изначальной демократии среднего класса. Этот этап американской истории – от образования колоний в Северной Америке до конца XVII в. характеризовался феодальными правами в системе землепользования (в частности, фиксированной «квит-рентой», майоратом, неотчуждаемостью земли), эксплуатацией подневольного труда, государственной религией, аристократическим государственным устройством. Был сделан вывод об авторитарном характере пуританского политического строительства и некоторых архаических чертах социальной сферы.
Например, в 1800 г. 20% населения США составляли рабы (около 1 миллиона на 5 миллионов жителей), в 1860 г. доля сократилась до 15%, увеличившись при этом в 4 раза в абсолютном выражении (около четырех миллионов из тридцати миллионов жителей)70. В это трудно поверить, но некоторые американские авторы оценивали рабство в терминах неоклассической экономической теории – моделей, основанных на максимизации прибыли. Так, Н. Ф. Р. Крафтс71 отмечает, что одна из подборок статей продемонстрировала, что рабство на американском Юге было прибыльным (и не потерпело бы фиаско, если бы не гражданская война), что цены на рабов устанавливались в соответствии с принципами ценообразования на капитальные блага, и в целом рабовладельцы рационально реагировали на экономические стимулы72(?).