Страница 11 из 22
Глава 3
В архиве, который мне прислали на почту, были несколько аудиозаписей, выписки с каких-то иностранных счетов и письменные свидетельские показания. Немного, но хватило, чтобы понять: мой дядя действительно занимался поставкой экзоскелетов и стрелкового оружия за границу. И с одной стороны, в этом не было ничего плохого. Имея оружейный завод, продавать оружие придётся, как ни крути. Но тут имелись нюансы.
Во-первых, любой контракт на поставку оружия должен курироваться специальной правительственной комиссией. Без ведома государства сделки, касающиеся оборонной промышленности, совершать нельзя. Во-вторых, имелся ряд лиц, с которыми торговлю вести запрещалось. В основном, это были какие-то герцоги на западе, по той или иной причине попавшие в немилость нашему правительству.
Так получилось, что и по первому, и по второму пункту мои отец и дядя закон нарушали, что подтверждали записи телефонных разговоров и показания трёх свидетелей. Последние тоже работали на заводе и участвовали в сделках, но после суда попали под программу защиты. Один из них оказался даже членом семьи — очень далёким родственником полузнатного происхождения.
А вот ливонским повстанцам отец и дядя оружие не продавали, поэтому госизмену им и не удалось пришить.
Я окончательно был сбит с толку. Это что ж выходило? Члены нашей семьи арестованы за дело, а не потому что Голицыны пытались отжать у нас имущество? Я воспринимал Голицыных, как некое зло, которое необходимо искоренить, а теперь оказалось, что в данном случае нарушили закон мои родственники, за что и поплатились. Тут глава МСБ не соврал.
Скорее всего, Голицыны просто воспользовались тем, что моя семья оказалась не чиста на руку. Хотя если бы они имели цель утопить нас, могли бы сфабриковать госизмену. Что стоило? Могли бы посадить Николая и всех остальных. Неужели так сложно? Но УВР не сделало этого, а действовало строго в рамках закона.
«Но как же убийство отца? — говорил во мне другой голос. — Как же эксперименты с серыми зонами в попытках обрести безграничное могущество?» Эти вопросы не давали покоя. Кто мог убить отца? Кому это нужно, кому выгодно? Я не знал, какие дела вёл отец, поэтому даже догадок не было. Все знания ограничивались информацией от Марии Оболенской.
Я набрал её номер.
— Привет. Скажи, а есть какие-то доказательства причастности Голицыных к убийству моего отца?
— Разумеется, — ответила Мария, — доказательства собираются.
— Мне нужна конкретика. Кто именно стоит за покушением на отца? Кто отдал приказ? Кто исполнитель? Нужны факты, подтверждающие это.
— Ты что, решил лично надрать всем задницы? — в наушнике послышался смешок. — Погоди, не так быстро. Вообще-то идёт следствие. Есть следственная тайна, которую никто тебе не откроет. Но ГСБ работает над делом. Все, причастные к убийству Эдуарда Вострякова, ответят за своё преступления. Просто потерпи немного.
— То есть ничего конкретного сказать не можешь?
— Вот когда эти ублюдки предстанут перед судом, тогда и можно будет сказать что-то конкретное. А пока извини.
— И когда это произойдёт?
— Скоро. Спешка в таких делах не уместна. Говорю же, имей терпение.
— Понятно, — я завершил звонок и крепко задумался. С одной стороны, Мария права: кто ж раскроет следственную тайну до суда? И в то же время закрались сомнения: а если она врёт? Что если она вешает мне лапшу на уши только для того, чтобы настроить меня против врагов своей семьи?
Так и не поняв, кому верить, кому — нет, поехал в поместье. На прошлой неделе почти не было времени, чтобы заняться тренировками, но теперь я решил изыскать возможности.
Иван Осипович обрадовался моему приезду и выделил мне час в своём плотном расписании, чтобы потренировать овладению природной энергией. У меня пока не получились даже те мелкие фокусы с огнём, которые показывал Иван Осипович, но сдаваться я не собирался. Хотя природные стихии сейчас не являлись приоритетом. Важнее было научиться обходиться без таблеток при использовании внешней энергии.
После тренировки за обедом поболтали с Николаем. Он опять упрекнул меня в том, что я собираюсь жениться на Ире прежде чем заключу брак первого порядка.
— И что? — поинтересовался я. — Из рода выгонят, если женюсь?
— Ты просто не осознаёшь, как твой поступок будет выглядеть в глазах высшего общества, — сокрушённо произнёс Николай. — Не понимаю, в чём проблема и дальше вам с Ирой жить без регистрации? Что от этого изменится? А через год-два, когда женишься, то можешь и второстепенный брак заключать. Почему именно сейчас?
— На это есть причины, — уклончиво ответил я. — Ты скажи лучше, род одобрил мне ссуду? Сколько дадут?
— Эх, Артём, опять ты за своё… Да одобрили, одобрили. Но только сто пятьдесят дадут, не больше. У тебя и так долг солидный, а у семьи — трудные времена, сам знаешь. Надеюсь, не прогорит ваше предприятие.
— Ну и на том спасибо. Думаю, хватит на первое время, а там посмотрим.
— Только из этих денег выдели себе, пожалуйста, на автомобиль, — не без сарказма проговорил Николай.
Действительно, забавно получалось. Я был совладельцем двух предприятий, поместья и многомиллионного состояния, а до сих пор катался на машине брата. А всё потому что долги у меня оказались большими, и зная это, хотелось избежать лишних трат.
Однако пришлось пообещать Николаю, что машину в скором времени приобрету собственную.
Когда вернулся, Ира была уже дома. Поужинали мы, почти не разговаривая друг с другом, затем она пошла в спальню и засела за компьютер.
Я должен был поговорить с ней. Встав в дверном проёме, минуту, наверное, смотрел на Иру, что сидела в своём крутящемся кресле, и на загадочные строки в окнах, открытых на обоих экранах.
— Давай поболтаем. Не против? — спросил я, наконец.
Ира посмотрела на меня и потупилась:
— Как скажешь.
Мы прошли в гостиную и устроились на диване.