Страница 122 из 132
Вместе с браслетами, по древнеарранским традициям, даруется земля, но поколения предыдущих герцогов земли Арранской на болту вертели конкретно эту древнюю традицию, все, кроме Лебандина, поэтому сегодняшнему награждению предшествовала волна агитационных мероприятий, которые широко распространили эту новость по городу, из‑за чего площадь банально не вмещала людей.
Традиция награждения ветеранов землёй несла чисто практический смысл: землю раздавали не какую попало, а захваченную у побеждённого неприятеля, поэтому, ввиду существования изнаночников, её нужно было удержать. Поселения ветеранов неплохо справлялись с подобными задачами, поэтому новые земли начинали приносить доходы уже через годы, а не десятилетия, как оно было бы в ином случае. Под крыло ветеранов также зачастую уходило крестьянство противника с пограничных территорий, а благодаря влиянию вооружённых суровых дядек быстро переходило в подданство новой аристократии. Таким образом в плюсе были все, кроме проигравших противников, которые мало того, что в ожесточённых битвах потеряли армию с территорией, так ещё и приграничных крестьян лишились. Но это было давно, никто, кроме старичья из летописцев и не помнит славных порядков прошлого.
Возрождение традиции, о которой всем доходчиво напомнили, было встречено с восторгом. Но чью землю будут раздавать? Как все прекрасно знали, территориальных приобретений, помимо графства Викоди, юридически перешедшего в Лоодрейн, в этой войне не случилось.
Эту интригу поддерживали буквально до последнего момента.
– Парадин из деревни Свелы! – торжественно воззвал Лебандин, читая имя с дарственной грамоты.
Из строя ветеранов вышел крепкий мужик, которого я мельком видел во время боя в передних рядах. Припоминаю, что он отметился убийством пяти или шести наёмных конных рейтаров. Хорошие наёмники никогда не жалеют денег на экипировку, поэтому практически всегда представляют собой серьёзнейшую угрозу на поле боя. Это действительно подвиг, который не мог быть совершён вне крепкого дисциплинированного строя, который мы кровью и потом выпестовали в рекордные по местным меркам сроки, но тем не менее…
– Воздаю тебе честь, воздаю тебе благодарение! – надев браслет на правую руку изрядно робеющего Парадина, Лебандин ободряюще улыбнулся ему и похлопал по плечу. – Землю даю тебе, кровью взятую! Надел у города Лоодрейн, из герцогских владений!
Вместе с обручем была вручена грамота с наименованием надела, его размером и координатами.
Лебандин пытался возмутиться, когда я перечислял ему наделы, которые мы запланировали выдать уцелевшим ополченцам. Фактически, я оставил его без земли в Лоодрейне. Но оставил замок Викоди, единственную территорию, которая ему фактически и принадлежит. Остальное он приобрёл с нашей помощью, поэтому я до сих пор не понимаю его возмущения. Легко пришло – легко ушло.
Пришлось дать ему плюшку: он получит содержание от города, эквивалентное доходу со всех раздаваемых наделов, зафиксированное на текущий момент. Как всегда, весь вопрос в деньгах. Я упростил ему задачу, убрав необходимость вытряхивать деньги из крестьян.
– Рекс, из Ордена Чудовищерубов! – воззвал Лебандин.
Всё по‑честному, все участники войны получат своё. Естественно, что Рекса поставили перед выбором: либо земля, либо служение в Ордене. Рекс выбрал второе. Поэтому он пожертвует землю Ордену, мы обнесём эту территорию каменной стеной и возведём казарму для новобранцев.
Дальше всё шло по накатанной. Раздали две тысячи наделов, рассредоточенных вокруг города. Участки большие, некоторые из них обрабатываются крестьянами, выжившими после изнаночного штурма, но большая часть пустует. Пищу город получает торговлей и расходованием запасов, но уже через сезон запланирован переход на полное самообеспечение.
Всю церемонию народ пристально, практически неотрывно, смотрел за её ходом. Ещё бы! Лебандин первый в истории этого мира аристократ, который добровольно раздаёт свою собственную землю!
Видели бы вы лица ополченцев, которые стоят в строю!
Когда ящик с дарственными грамотами иссяк, Лебандин вышел вперёд, поближе к толпе.
– Добрые жители славного града Лоодрейн! – резко, без переходов, заорал он. – Купцы и нечестивые горожане, подзуживаемые иногородними злопыхателями, хотели насилу взять власть! Отдать Лоодрейн на растерзание реттирцев, хадрейнцев, изнаночников! Беловатажников! Каждый думал о своём богатстве, забыв о простом люде, отечестве!!! А по сему, повинуясь великой жалости сердца, беру государства свои и буду владеть ими самодержавно.
Тишина.
Это как если человека напоить, накормить, ласковыми словами обласкать, а затем внезапно и с оттяжечкой врезать ему по яйцам.
И да, это один из переходных этапов нашего плана.
Когда мы вернулись из победоносного похода, столкнулись со вскрывшимися неприятностями, которые были неожиданны даже для меня.
Антомир, Вигодин и Парамах, назначенные судьи и фактические руководители города в отсутствие Лебандина и Нептаина, были блокированы в ратуше, отражая яростный штурм десятков наёмников, даже после понесённых в уличных боях потерь не оставивших надежды захватить город. На самих улицах же шла настоящая война, мародёрство, убийства, грабёж и насилие…
Наёмники из Белой ватаги, спокойно сидевшие в своих камерах, были освобождены уцелевшими купцами, вооружены и брошены на захват города.
Не готовы оказались люди к честной и справедливой жизни. Не готовы.
Я не ожидал ничего подобного, но лояльные силы в городе были активны и деятельны. Когда мы подошли к городу, последние мятежники сложили оружие, а наёмники истреблены.
Вчера только закончились открытые суды над последними мятежниками, которых или отправляли на каторгу, или казнили отсечением головы.
Ситуация сложилась напряжённая, Лебандин мог выразить негодование и люди бы приняли это как должное, но он, по моему настоянию, не стал. И всё ради этого самого момента.
Всё, теперь жизнь начнётся другая, весёлая, необычная, запоминающаяся.
Со следующего дня старые устроения будут аннулированы, новые законы окончательно вступят в силу, а купеческие династии разогнаны с конфискацией имущества. Главы купеческих династий уже украсили своими головами крепостные стены, поэтому сопротивления оказать не могут. «Sic transit gloria mundi». В переводе с древнетатарского: «Так проходит мирская слава».
Эти недобизнесмены меня окончательно доканали. Сука, у вас денег хоть жопой жуй! Зачем лезть во власть?!
Купечество в этом городе уничтожается как класс, взамен приходит Торгово‑промышленная палата. Это первый шаг к централизации доходов. Во главе её становится судья Вигодин, который ранее занимался финансовыми тяжбами, поэтому имеет понимание, что делать со свалившимися полномочиями. Дядечка ошалел от ответственности, но отказываться не стал.
Это централизация. В конечном счёте капиталисты стремятся к монополизации, поэтому я решил это дело не откладывать, а сразу возглавить и генерализировать. Механизм предлагался следующий: вся товарная продукция города сбывается централизованно, по ценам, которые больше не демпингуются синдикатом купцов, из‑за чего, по моим расчётам, некоторые ремесленники получат двукратный прирост стоимости их товаров. Город же получит совершенно немыслимые ранее прибыли, так как больше не будет какого‑то фиксированного налога на купцов, зависящего от их весьма мутного финансового статуса в своём сословии, а вся выручка с продажи товара будет поступать непосредственно в Торгово‑промышленную палату, а оттуда напрямик в бюджет города, откуда распределяться на закуп товаров и дальше по инстанциям.
В рамках страны, в текущих коммуникационно‑логистических реалиях, это очень геморройная и практически нефункциональная система, но в рамках города будет работать близко к идеальной. Ведь главное препятствие, в виде коррупции, будет минимизировано. Антомир, Вигодин и Парамах воровать не будут, причём не только из идейных соображений, а из‑за частички металла Бездны, который, в случае предательства, превратит их дальнейшую жизнь в хренов кошмар, который закончится далеко не сразу и исключительно смертью.